Эмма и незнакомец - Миллер Линда Лаел. Страница 4

— Я просто ехал мимо, — неохотно ответил Стивен. — И держите этот шприц подальше от меня.

Доктор снова улыбнулся.

— Прости, мятежник. Только уж так получилось, что командую здесь я. К счастью для тебя, я на твоей стороне.

Рубашка Стивена была разорвана на груди, так что доктор легко нашел место на плече, протер его спиртом и сделал укол. Боль не позволила раненому протестовать.

— Просто немного морфия, — сказал доктор Ваверли. — Нам придется переворачивать тебя и перевязывать ребра, не говоря уже о том, что надо наложить несколько швов. Поверь, при этом лучше спать.

Стивен уже проваливался в темноту. Сопротивляться лекарству было бесполезно.

Однако он чувствовал, как его ворочают, иногда его пронзала резкая боль. Потом он внезапно очутился в Фэрхевене, доме своего отца около Нового Орлеана, и он снова был мальчиком.

Он и маман сидели в коляске, восхищаясь белым домом, похожим на дворец. Там были дорожки, выложенные кирпичом, и просторные лужайки, и ему был виден фонтан, рассыпающий алмазный дождь на фоне яркого голубого неба.

— Когда-нибудь ты будешь здесь жить по праву, — печально сказала маман со своим мелодичным французским акцентом. — Ты тоже будешь Фэрфаксом, больше не будешь называть себя Дюпре.

Сидя рядом с матерью, Стивен впервые в жизни познал настоящий голод. И это не был голод, который можно было бы утолить вкусной едой. Это была духовная жажда, подобная той, которая возникает при заглядывании в рай от границ ада.

Одурманенное сознание Стивена понесло его дальше, ко дню похорон его отца. Он стоял за высокими коваными воротами, наблюдая, как уносят в каменный склеп гроб Красавчика Фэрфакса. Этот человек никогда не признавал его, но старый Сайрус, патриарх исчезающего семейства Фэрфаксов, увидел его и подошел, надменный, в черном костюме, несмотря на-летний зной.

— Ты мальчик Моники? — спросил он.

К этому времени Стивену было уже шестнадцать лет, и уже четыре семестра он провел в школе Святого Матфея для мальчиков.

— Да, сэр, — ответил он деду.

— Мне искренне жаль, что Моника умерла от лихорадки.

Стивен старался не вспоминать. Новый Орлеан оккупировали войска юнионистов, матери не было, и все стало другим.

— Спасибо, сэр.

— Я бы хотел, чтобы ты вернулся в Фэрхевен со мной. Ты упомянут в завещании твоего отца.

Стивен покачал головой.

— Я ничего не хочу от него.

— Ты собираешься пробраться через линию фронта и вступить в армию генерала Ли, парень?

Вопрос застал Стивена врасплох, возможно, потому что это было именно то, что он намеревался сделать. Он колебался между ложью и правдой, и за это время Сайрус Фэрфакс все понял.

— Не валяй дурака, Стивен. Оставь эту войну тем, кому она по силам.

Стивен не был высоким, пять футов и одиннадцать дюймов [1], но был крепко сбит и хорошо фехтовал. Он неизменно был чемпионом по фехтованию в течение двух лет, проведенных у Святого Матфея. Мальчик провел рукой по отросшим каштановым волосам, светло-карие глаза загорелись французским огнем, переданным ему с кровью матери.

— Я мог бы побить любого янки, — похвастал он.

Несмотря на серьезность момента Сайрус усмехнулся.

— Полагаю, что ты так думаешь. Скажи мне, эти синепузые загостились в Новом Орлеане, как получилось, что ты до сих пор не избавился от них?

Лицо мальчика вспыхнуло.

— Я бы избавился, если бы отец О'Шей не запирал рапиры после урока фехтования каждый день.

На это старый джентльмен откровенно рассмеялся.

— Приходи в Фэрхевен, — повторил он, успокоившись. — У тебя будет там столько драк, сколько тебе нужно. Твой брат Макон, возможно, расквасит тебе нос пару раз, но я полагаю, что ты сумеешь справиться, если выработаешь стратегию. — Он наклонился немного поближе к высокой изгороди, разделявшей их. — Макон скользкий тип, знаешь ли. Ему нельзя подставлять спину.

Стивен был заинтригован против воли, и когда на следующий день за ним приехала коляска, чтобы отвезти его в Фэрхевен, он поехал без возражений. Хотя он уверял себя, что это прекрасный предлог пропустить урок латыни, его все больше и больше заинтересовывал человек, которого он едва знал.

И точно, Макон оказался сукиным сыном и трусом, не промолвившим и слова протеста, когда янки превратили одну из бальных комнат дома в командный пост. После этого Стивен оставался всего два месяца, а потом взял лошадь, подаренную ему Сайрусом, снял с веревки форму янки и ускакал.

Как только он переехал через линию фронта, он сбросил с себя ненавистную форму, точно она жгла его кожу, и переоделся в свою одежду. Через неделю он стал рядовым в армии генерала Ли…

— Мистер, мистер!

Стивен пришел в себя, открыл глаза и увидел немолодое накрашенное лицо, склонившееся над ним. Лицо было окружено тщательно причесанными волосами неправдоподобного красноватого оттенка, но оно было дружелюбным.

— Видит Бог, вам, видимо, больше всего хотелось бы вымыться, — приветливо сказала женщина, — но Док сказал, что еда принесет больше пользы, поэтому я принесла курицу и яблоки в тесте, приготовленные Дейзи.

Стивен в ужасе посмотрел на поднос в ее руках, на стены за ее стройной фигурой, затянутой в атласное платье. Обои были другими и кровать стояла по-другому.

— Где я, черт побери? — спросил он, поднимаясь немного на подушке. Двигаться было тяжело, но возможно.

— В моем доме, — ответила женщина. — Мое имя Хлоя Риз, а Док сказал, что вы Стивен Фэрфакс, так что вам не надо представлять себя.

— Какое облегчение, — заметил с мягким сарказмом Стивен. В животе урчало: ему хотелось съесть то, что она принесла.

Хлоя улыбнулась.

— Не надо капризничать. Кроме того, если бы не я и мои девочки, вы бы могли лежать в кладовке продуктовой лавки вместо этой удобной постели.

Он принял поднос и начал есть, и только тогда заметил, что его грудь перевязана, на животе и обеих руках тоже бинты.

— Черт, — проворчал он, не зная, когда он сможет уехать из этого города. Макон мог уже выследить его.

— Где мой кольт? — спросил он с набитым ртом.

— У вас совсем не те манеры, которые предполагаются у южан, — заметила Хлоя, разглядывая свои блестящие ногти. — Он заперт внизу. Я не разрешаю пользоваться оружием в своем доме.

Стивен кончил жевать и проглотил. Он не мог сказать, что он в опасности, потому что Хлоя догадалась бы, что его разыскивают, а если кто-то начнет просматривать объявления в офисе шерифа, то его ждет веревка. К сожалению, он уже назвал свое имя доктору, когда был слаб.

— Ну, мэм, — сказал он, — дело в том, что я представитель закона, и мне надо иметь этот револьвер под рукой.

— Если вы представитель закона, — возразила Хлоя, — где ваш значок?

Стивен быстро соображал. Для Фэрфаксов он не был хорошим лгуном.

— Я, должно быть, потерял его при взрыве.

Хлоя, похоже, не поверила.

— Я не позволю вам лежать здесь с револьвером в руке, мистер Фэрфакс. Это уважаемый дом.

Стивен закончил ужин, и Хлоя, сидевшая рядом с постелью на стуле, встала забрать поднос.

— Сколько сейчас времени? — спросил он. Темнота за окнами могла быть сумерками или ранним рассветом.

— Шесть тридцать вечера, — коротко ответила Хлоя. Она кивнула на другой стул, где было сложено то, что осталось от его длинной холщовой куртки. — Все, что мы нашли вокруг, мы положили в карман этой куртки. Там не было никакого значка.

С этими словами она вышла и закрыла за собой дверь.

Стивен лежал на спине в мерцающем свете керосиновой лампы и думал, близко ли Макон, и поймает ли он его, не способного защитить себя, в комнате с анютиными глазками на стенах.

Фултон положил тяжелую руку на колено Эммы, но она сбросила ее. Они сидели в большей из двух гостиных в доме Хлои.

— Боже мой, Эмма, — пожаловался Фултон жалобным шепотом, — мы же почти помолвлены!