Мороженщик - Миллер Рекс. Страница 21

В конце концов, Джек сумел добраться до одного из столов и зарегистрироваться. Он быстро проскочил через казино к лифту и, войдя в номер, долго приводил в порядок основательно помятую одежду. При его комнате был маленький балкон размером с кофейный стол, откуда были видны фантастические неоновые рекламы, оживляющие смог Невады обещаниями легких денег и хорошего времяпрепровождения. Опустив глаза, он заметил под крышей примыкающего к отелю гаража-стоянки желтокожих служителей и пару белых туфель-лодочек на высоченных каблуках, оставленных кем-то. До какой степени отчаяния и безразличия к мнению окружающих должна была дойти женщина, чтобы сбросить роскошные туфли и уйти босиком? Может быть, она была вдрызг пьяна? Хотя, скорее всего, это дело рук мужчины. Дирекция наверняка не всполошилась из-за телефонного сообщения — подумаешь, событие для Лас-Вегаса — сброшенные туфли.

Он сменил одежду, спустился вниз, взял городское такси и отправился для начала в Калифорнийский клуб. У него был с собой набросок портрета Артура Споды, к которому он не имел особого доверия, и поэтому не рассчитывал на особое везение.

Первое, что он услышал в казино, это зазывный смех трех проституток. Баксов по двести пятьдесят каждая. Наметанным взглядом полицейского мгновенно охватил каждую: на одной были чрезмерно облегающие каштанового цвета бриджи на пуговицах и зеленый свитер, обтягивающий напоказ соблазнительные выпуклости. На той, что сидела в центре, было шикарное черное платье для коктейлей, третья девица тоже упакована в пару облегающих бриджей. Все три на высоких танкетках, тщательно причесанные, с тоннами грима и аксессуаров. Просто совершенное воплощение порока. Когда Эйхорд присмотрелся к самой крупной из них, ему вспомнился знаменитый киноактер, переодетый женщиной. Только одна выглядела молоденькой девушкой и была поэтому привлекательнее остальных.

В то же мгновение он увидел нечто фантастическое. Женщину в чем-то сверхкоротком, иссиня-черном, облегающем, из материала, повторяющего каждую линию и изгиб тела. Совершенная грудь кинозвезды, соски, торчащие, как кончики пальцев, великолепные волосы натуральной блондинки, естественное, без косметики, лицо, сногсшибательная, эффектная, великолепная. Впрочем, сказал он себе, дома я имею кое-что получше.

Но Эйхорд приехал в Вегас не за этим, и следующие десять минут он внимательно наблюдал за присутствующими мужчинами; После этого он отозвал в сторону управляющего и попросил пригласить сменного распорядителя. Ожидая, пока его просьба будет выполнена, Джек следил взглядом за пожилым мужчиной, который, явно не имея возможности сделать крупную ставку, бродил по залу в жалкой надежде поставить хоть что-нибудь. Наконец к нему подошел дилер и объяснил, почему не может заняться с ним сейчас.

Сменный распорядитель оказался мужчиной с внимательными глазами в респектабельном шелковом костюме. Эйхорд показал ему полицейский значок и объяснил свою задачу. Из ответа собеседника он понял, что практически невозможно опознать человека даже спустя несколько недель, не говоря уж о большем. В инвалидном кресле? Какая разница! Здесь полно инвалидов. Да вот, пожалуйста. Распорядитель огляделся и указал на инвалидное кресло у стола для игры в кости, где в тот момент гомонила группа человек из пятнадцати.

Эйхорд все-таки попытался показывать рисунок кое-кому из служащих, но это был напрасный труд. Они скучающе и равнодушно скользили по рисунку глазами, перед которыми ежедневно мелькали сотни лиц. Кого только не видели эти люди из Лас-Вегаса — и умудренных жизнью старцев, и зеленых юнцов, и проституток, и звезд, и полицейских, и преступников. Эка невидаль, еще один маньяк в кресле.

Эйхорд еще некоторое время поболтался в казино. Какой-то старый хрыч гундосил, что правительство совсем забыло о социальной защите населения, миловидная женщина стояла рядом с муженьком и подтрунивала над странным старым пижоном, который пытался ухватить миг удачи. Один бросок костей или поворот колеса и тридцать секунд ожидания легких денег, из-за которых многие свернули на кривую дорожку. Разносчица коктейлей в нахальном лифчике и туфлях на шпильке прошелестела рядом, и, повинуясь интуиции, Джек показал ей портрет.

Они перебросились парой слов. Ее звали Стефани, или Ким, или Лиза, ей было не больше двадцати трех лет, она могла быть либо замужем за средним служащим, либо студенткой, либо молодой мамой с неполным рабочим днем, и подавала коктейли, чтобы растить ребенка. Он знал тысячи таких девушек.

По дороге из клуба он старался припомнить все именные значки, которые сегодня видел: Лесиа, Надя, Айрен, Джерри... Имя дилера — Такио Сэм. Женщина-распорядитель с американским именем, каким — он забыл, по фамилии Уон. Эдуарда, которую называли Быстрая Эдди. Стефани. Ким. Лиза.

Когда он вернулся в отель, служащая поинтересовалась, как у него дела.

— Неважно, — улыбнулся он в ответ, подразумевая свои цели похода в казино.

— Я понимаю, что вы хотите сказать. Я ведь живу здесь.

Центральное управление

Все утро следующего дня Джеку радостно пожимали руку ребята в штаб-квартире Центрального полицейского департамента, который считался одним из лучших в стране по раскрытию убийств. Здесь работали классные специалисты, способные раскрутить любое дело, блестящие сыщики, светские ребята со вкусом к хорошей жизни.

Эйхорда приняли по высшему разряду, как высокопоставленное лицо, и ему было немного не по себе. Он ведь был просто хороший коп, и ему чудилась скрытая насмешка в восторженном приеме этих любимчиков судьбы, сующих нос не в свое дело и кормящихся за счет таинственных сил, управляющих людьми.

Эйхорду немедленно дали в помощь типа из отдела связи по имени Оге Стиверсон.

— Извини, что на тебя взвалили мои проблемы, — с улыбкой сказал ему Эйхорд.

— Грязная работа, — в тон ответил Стиверсон, — но...

Продолжать он не стал.

Эйхорду пришлось дважды пройти по кругу, получая и возвращая дружеские тумаки. Он вел себя так, чтобы не обмануть их ожиданий, изображая простодушного полицейского, который твердо стоит на ногах, не заносится и не думает, что его дерьмо пахнет «Шанелью».

— Давай портрет этого мерзавца, посмотрим, что мы можем сделать, и подсунем нашему лучшему художнику.

— Вот этот сукин сын, — сказал Эйхорд и протянул пачку полицейских рисунков Стиверсону. — Возможно, этот тип совершил последовательно пять убийств в тысяча девятьсот шестидесятом. Артур Спода. Описание на другом листе. Мне говорили о мужчине-кавказце по имени Саус, ему сейчас должно быть сорок один — сорок два года. Кажется, он постоянно жил здесь в течение нескольких лет. Я полагаю, он мог повторить убийство, совершенное двадцать лет назад, вернувшись в родные края. Это только одна из версий. Ничего определенного. Но чем больше я изучаю старые дела, выбор жертв в Амарилло и штате Техас, тем больше убеждаюсь, что это все же дело рук Артура Споды.

— Что он натворил?

— Точных данных нет. Только предположения. Так называемый свидетель, видевший убийство своими глазами, смылся от полицейских из Амарилло, нарушив некоторые законы Техаса, когда они несколько поприжали его. Споде было тогда девятнадцать лет. Обстоятельства сложились одно к одному: и небрежное расследование, и то, что именно в то время он стал инвалидом. Как заявил мне один из местных, «ты знаешь — так бывает».

— Да, — кивнул Стиверсон, — я знаю. Иногда подонкам везет, и они уходят от ответственности. Я знаю, как это случается. Ты сможешь воспользоваться своими данными, если найдешь его?

— Не знаю. — Эйхорд почесал затылок и медленно продолжил: — Убийства Мороженщика прекратились, как только подозреваемый заболел. По-видимому, тогда же он попал в инвалидное кресло.

Эйхорд рассказал Стивереону о семье Споды и мужчине с автозаправки, который предположительно видел подозреваемого в Вегасе.

— Черт возьми. Я полагаю, вы разослали данные по крупным больницам, клиникам, терапевтическим центрам? Правда, без отпечатков пальцев или фотоснимка — это поиски иголки в стоге сена.