Смерть или престол (Книга Дуба) - Миллер Саша. Страница 42

Снолли кивнул.

— Этот невод запутан почти безнадежно. — Он начал загибать пальцы. — Наши заботы здесь, в новом доме, — это безопасность, пища и жилье. Границы надо охранять на случай появления воинов Рендела — кто знает, когда они заметят наше присутствие… Трясина. Если в ней скрывается особая сила, то, возможно, неизвестный, которого видел Оберн, ходил на переговоры с ней, чтобы попытаться заключить с ней союз. Мы этого знать не можем. Пока мы можем только вести разведку и следить за тем, чтобы ничто не надвинулось на нас ни с востока, ни с севера.

Седовласый мужчина, Баланд, который уже много лет ведал хранением припасов, встал с места, взял ораторский жезл и заговорил:

— Предводитель, один из наших отрядов поймал шесть волов. Их можно поставить под ярмо, хотя они и старые. Мы можем начать вспашку — и нам следует сделать это сейчас же. Пусть пастухи и пахари носят при себе оружие. И нам также следует отряжать сторожевые отряды. Мы много голодали во время плаванья, и наши женщины и дети немало настрадались. Я считаю, что нам не следует откладывать эти дела, чтобы не страдать от голода, когда придет зима. Эта земля богата, в прошлом о ней хорошо заботились, и мы можем снова начать ее обрабатывать.

Снолли принял у Баланда жезл и обвел взглядом всех присутствовавших.

— Такова ли воля всех, кто сейчас здесь собрался?

Каждый поднял руку ладонью наружу, выражая свое согласие.

— Да будет так!

Этими словами Снолли возвестил, что таково принятое ими решение, а детали будут уточнены с каждым из собравшихся здесь представителей.

Большинство участвовавших в совете ушли. Но Оберн задержался, что было его правом как сына Снолли, и выслушал тех, кто пожелал высказать свои предложения относительно того, что именно следует сделать и когда. Он слушал их, но его мысли то и дело улетали далеко отсюда. Он вспоминал о том, как иноземец переходил по броду Пограничную реку, — иноземец, облаченный в доспех, состоявший из одного только тумана.

Как он призвал эту странную броню? Подобной защиты Оберн никогда прежде не видел — а ведь предводители его страны постоянно искали новое оружие и более надежные доспехи. Не ошибся ли Снолли в своем предположении? Действительно ли этот лорд заходил в Трясину для того, чтобы встретиться с кем-то — или чем-то — в этой запретной местности?

Любая попытка проникнуть в глубины этой пропитанной влагой земли была бы чистой глупостью с стороны Морских Бродяг — пока им не удастся узнать хоть что-то о Трясине, пока они даже не догадываются о том, что их может там ожидать. Для этого нужны разведчики. И Оберн твердо решил, что будет в их числе.

Он мысленно нарисовал картину знакомого ему восточного края их новой земли. И тем не менее его мысли упорно возвращались на запад, так что в конце концов он уступил своему любопытству. Скалы, отгораживавшие Трясину от моря, не мешая при этом ее мутным водам пачкать полосу прибоя, не оставляли надежды на то, что в один из гротов можно будет заплыть хотя бы на самом легком баркасе.

Нет, с моря в Трясину попасть было невозможно. Следовательно, если не зайти туда снизу, то как узнать, что лежит выше? Морские Бродяги когда-то считали, что их прежнюю родину надежно защищают вершины. Оберн сам был на разведке возле тех двух перевалов, которые всего через несколько дней после этого были захвачены ящеровсадниками, хотя и после отчаянного боя. Он по чистой случайности не стал участником того сражения, но внимательно слушал рассказы немногих выживших. Чудовищные животные ящеровсадников хлынули через перевал яростной волной, остановить которую было просто невозможно. Они неудержимо карабкались на крепостные стены, и преград для них не существовало…

За Пограничной рекой начинались скалы Трясины. Так что вполне можно было перебраться с нижних склонов, защищающих крепость, на гряду, с которой видна земля соседей.

Оберн так глубоко погрузился в свои размышления, что не заметил ухода последних советников отца, пока Снолли не повернулся к нему.

— …не так ли?

Голос отца резко повысился, заставив Оберна вернуться к действительности. Снолли наблюдал за ним с некоторым недовольством.

— Да, сударь?

Оберн понимал, что отец заметил его рассеянность.

— Неужели ты настолько переутомился, что готов заснуть в моем присутствии?

— Я думал, сударь, — ответил Оберн.

— И что это были за глубокие размышления?

В вопросе Снолли отчетливо слышалось раздражение.

— Я думал о скалах, сударь, — сказал Оберн. Не исключено, что захватившая его мысль окажется безрассудной и пустой. Однако он должен ее высказать, поскольку в этом состоит долг каждого, кого вызывают на совет. — Фритджи указал нечто такое, что заставило меня подумать — куда именно можно отправить людей, чтобы хоть немного узнать о Трясине.

Он быстро изложил свою идею о разведке со скал.

— Может быть, с подзорной трубой. Она наверняка позволит увидеть кое-какие подробности.

Теперь, когда он высказывал свою мысль вслух, ему казалось, что он сможет заручиться согласием Снолли. Однако отец не дал ему ответа сразу, и его энтузиазм несколько угас.

Оберну очень хотелось бы подкрепить свое предложение новыми доводами, однако он понимал, что Снолли, как настоящий боевой вождь с огромным опытом, вполне может счесть, что опасности такой экспедиции намного превышают ее возможные выгоды.

Наконец Снолли заговорил:

— Мы об этом подумаем.

Оберна снова охватило волнение. Если Снолли готов всерьез обдумать это предприятие, тогда, конечно же… Он поспешно прикусил язык. Ему ужасно хотелось попросить у отца разрешения участвовать в этой разведывательной вылазке, но из-за поспешности он мог добиться прямо противоположного результата и услышать категорический отказ. Военачальник вполне мог счесть, что дело следует поручить кому-нибудь из его ближайших помощников.

Снолли встал и подошел к окну, выходившему на запад. Он вынул из-за пояса подзорную трубу и направил ее в ту сторону, где скалы Трясины сменялись более низкими уступами, на которых стояла их крепость. После секундного колебания Оберн подошел к отцу и встал за его спиной. Возможно, отец разрешит ему самому воспользоваться этим приспособлением для наблюдения. Возможно, с помощью трубы удастся найти место, где можно перебраться через высокую преграду…

— Об этом надо подумать, — сказал Снолли, не оборачиваясь. — Пойди и позови сюда Касаи.

Оберн с досадой отправился на поиски Барабанщика Духов, а Снолли снова стал смотреть вдаль с помощью своего драгоценного приспособления.

Стоя у конца туннеля, Ясенка смотрела туда, где царила непроглядная тьма. Впереди не было никакого света, даже самого слабого, который говорил бы о том, что где-то дальше тоже установлены светящиеся стержни. Проходя сквозь дверной проем, она успела заметить, как Вейзе уверенно нырнула в темноту. Казалось, ее спутница знает, что находится впереди. Ясенка поправила дорожный мешок и сделала решительный шаг.

Здесь воздух казался безжизненным и стоял запах, напомнивший девушке о затхлой воде, которой следует избегать. Она вытянула руку, чтобы прикоснуться к стене справа, — и поспешно отдернула ее. Это было все равно, что дотронуться до лепешки трясинной слизи.

Где-то впереди раздался призывный свист. Ясенка ускорила шаги, чтобы догнать свою проводницу. При этом она старалась ступать осторожно, опасаясь, что пелена слизи со стен могла растечься и по полу.

Но какое бы отвращение она ни испытывала к осклизлой стене, она все-таки снова подняла руку и повела ею по камню, надеясь на то, что осязание заменит ей зрение и она сможет вовремя заметить перемены в туннеле.

Костяшки ее пальцев внезапно больно ударились о сплошную стену впереди. Конечно, сказала себе Ясенка, здесь должен быть поворот. Переливчатый свист Вейзе раздался впереди и слева. Ясенка повернула налево.

Наконец девушка увидела свет. Она поспешно пошла в направлении этого слабого проблеска — и вскоре очутилась в огромном помещении, даже больше того, из которого недавно ушла.