Книга Жанны - Миллс К. Дж.. Страница 17

«Он слишком молод, чтобы быть капитаном, чуть меньше двадцати», — подумала я.

— Прочитайте мне, капитан, — сказала я. По крайней мере, все узнают о содержании письма одновременно.

Молодой человек нащупал за поясом и наконец вытащил два пластиковых листочка. Он взглянул на меня, чтобы удостовериться, и начал. Первое письмо сообщало, что Лхарр улетел в небольшое поместье Лхарра Гаррена Одоннела, надеясь прибыть туда вовремя и спасти леди Катрин и лорда Джерема. Возможно, он улетел две недели назад.

Как я могла перенести две недели в своей женской компании! Хотя бы была возможность поругаться с Лхарром, только бы не такая скука!

Во втором письме представлялся капитан Томас Карел Ороарк, недавно назначенный в синюю гвардию, и хвалились его храбрость и исключительная рассудительность. Молодой человек покраснел, когда читал это место.

— Моя… моя леди, если вы доставите мне честь служить вам… — Он снова опустился на колени.

— Только при одном условии, — сказала я. Ороарк приостановился и взглянул на меня. — Только если вы не будете вставать на колени передо мной.

Он, очевидно, ожидал чего-то более трудного. Он улыбнулся с облегчением. Эта улыбка осветила его молодое лицо и сделала его добродушным. Он коснулся узкого голубого овала на рукаве своей туники.

— Мы добьемся, чтобы этот знак означал, что мы лучшие солдаты на Старкере.

Я не имела намерения смущать его, показывая, как я тронута его предложением.

— Это галантное предложение, капитан.

Его лицо заалело красной краской, но он был очень доволен. Прежде чем прошло его смущение, охранники доложили о прибытии еще двоих человек, Тана Орконана, секретаря Лхарра, и его старого компаньона. Я кивнула в сторону секретаря в знак приветствия.

— Добрый день, Фрем Орконан.

Он сделал поклон.

— Ларга, я хочу представить Курта Вейсмана, библиотекаря и моего ассистента.

— Фрем Вейсман? — Я осмотрела его более внимательно: это был тот самый Тэм, которому я заплатила, чтобы он доставил письмо в Гильдхолл много месяцев назад.

— Да, Ларга, — человек говорил высоким тонким голосом. — Я тоже Фримен.

Орконан выронил перо из своей записной книжки.

— Какие будут распоряжения по дому, Ларга?

Я почувствовала волну гнева в себе из-за напоминания об усадьбе и гневно ответила в нарушение всех правил, установленных Агнес.

— По дому? Я не могу найти выход из него, так что распоряжайтесь сами! Я даже не хочу распоряжаться. Вы и леди Агнес знаете, что нужно делать.

— Как прикажете, Ларга, — Орконану почти удалось скрыть свое удивление по поводу моего взрыва чувств. Он вложил перо назад в записную книжку, поклонился и направился к двери.

Вейсман последовал за ним. Но когда Вейсман закрывал дверь, он поднял голову, и в его глазах мелькнула радость триумфа.

Капитан Ороарк вскоре тоже ушел. Я стала вспоминать свое знакомство с поместьем и скучную и невзрачную жизнь слуг. Если их жизнь была такой несчастной у Халареков, то что можно говорить об их жизни в старой части поместья?

Всю следующую неделю я ходила по поместью, запоминая все холлы, комнаты, коридоры, лифты, места работы и отдыха, входы и выходы. И всегда меня сопровождали — Ороарк, Жаклин, леди Агнес и отряд синих — когда бы я ни покидала свои покои. Я знала, что если я должна буду управлять поместьем в конце концов, то я должна знать его хорошо. Еще я не могла разговаривать ни с кем, за исключением Семьи и слуг, непосредственно подчиняющихся мне. Эти носили переводящие устройства — транслиты. Чем больше я наблюдала за поместьем, сотнями слуг и давала задания, тем больше раздражала моя неспособность понимать их речь. Что может случиться, если вдруг сломаются транслиты? Или его не будет под рукой, когда он потребуется? Или если слуга принесет сообщение об угрозе убийства? Это ведь самое обычное явление в нашем мире. Те несколько секунд, которые необходимы для перевода, могут оказаться решающими в вопросе жизни и смерти.

Усадьба доставляла дополнительные проблемы: переполненные покои слуг; клиника, которая была грязной, дезорганизованной и полной необученных женщин; худые, бледные дети слуг, которые весь день играли в холлах, холодных и неотапливаемых. Я должна была что-то сделать, чтобы улучшить их жизнь. Они жили чуть лучше, чем животные на Фру. Но когда я начинала требовать от Орконана каких-либо изменений, он всегда парировал их одной фразой: «Так было всегда».

— Очевидно, Семья не пользуется этой клиникой, не правда ли?

Он посмотрел на меня, как будто я сказала нечто абсолютно глупое.

— Конечно, нет! Доктор Отнейл приезжает из Онтара, чтобы лечить Семью в их покоях. Клиника предназначена только лишь для слуг.

Жестокая слепота! Как будто слуги значат меньше, чем животные.

— Некоторые из этих слуг сражаются и умирают за Семью, Фрем Орконан! Почистите клинику и выучите персонал, для этого можно пригласить доктора Отнейла. Если доктор Отнейл не хочет работать здесь…

— Но необходимо распоряжение Лхарра и печать…

— Сегодня, Орконан!

Он побледнел и поклонился.

— Да, немедленно будет исполнено, Ларга.

— Также, многие дети слишком взрослые, чтобы играть в холлах. Они должны ходить в школу.

— Так было всегда, моя леди! Каждый ребенок отдается учиться профессии отца в двенадцать лет. И раз в год я отбираю самых смышленых и посылаю их в техническую школу в Онтаре или в других городах.

— Хорошо, все также должны научиться читать и писать перед этим.

— Ларга! Неужели даже девочки?

Я вздохнула и посмотрела из своего «окна».

— Хорошо. Только мальчики. Но сделайте для них хоть какое-то подобие школ. Хотя бы на полдня.

— Это требует распоряжения Лхарра и его печати…

Я стукнула кулаком по стене рядом с окном. Орконан остановился на полуслове, ужаснувшись моим неожиданным эмоциональным всплеском.

Неожиданный, подумала я снова. Это характеризовало все мое поведение здесь. Я вздохнула.

— Я знаю о печати Лхарра, но это не требует такой срочности как клиника — повторяю, клиника должна быть благоустроена! Вы должны планировать школы для детей. Я не знаю много о Гхарре, но я буду рада помочь.

Он посмотрел на меня с большим удивлением.

— Ларга, вы должны заботиться о себе, а не заниматься этими делами. — Но в его глазах можно было прочитать, что еще ни одна женщина не говорила ничего подобного.

Разговаривать дальше было бесполезно. Моя надежда с помощью этих проектов избежать общества моих леди таяла с каждым днем.

Исчезнуть из этой глупой компании стало моим самым настойчивым желанием, которое росло с каждым часом, который я проводила с ними. Я никогда не любила «женские» разговоры. Мои леди вели бесконечные беседы о любовниках, детях, нарядах, скандалах, снова о любовниках, детях, и когда эго уже всем надоедало, начинали рассказывать всякие небылицы!

Кроме того, еще была леди Агнес с ее постоянным «Это неправильно» и «Это делать нельзя». Она разрешала мне только бесполезную работу (всякая полезная работа была «ниже достоинства Ларги») и даже ввела цензуру новостей с фронта, которые могли расстроить мои «деликатные фруванские нервы». Из всех ограничений последнее раздражало меня больше всего. Это правда, что фруванцы не любят слышать о смерти, особенно о преднамеренном убийстве, но они всегда были фронтовыми медиками и капелланами во всех войнах Империи. Моя жизнь зависела от Лхарра. Мне нужно было знать, как он себя чувствует, и никто не мог мне этого рассказать! Я знала только, что много раненых прибывало в поспешно реорганизованный госпиталь.

Наконец моему терпению пришел конец, и я отослала леди Агнес посетить свою дочь в Кингслендском поместье, на полпути через весь экватор планеты. Когда старая женщина уехала, я послала за Ороарком.

Как только он вошел, я обрушила на него свой вопрос.

— Как идет сражение, капитан?

— Моя леди…

— Я откладывала слишком долго, капитан. Скажите мне.