Планета зимы - Миллс К. Дж.. Страница 15

— Карн?

Карн плюхнулся в большое кожаное кресло у огня и стал смотреть на свои ноги.

— Я недостаточно знаю, Ник. Я не могу достаточно быстро познавать новое. Я сделаю неправильный выбор и разрушу свой Дом. — Карн уронил голову на руки и замолчал надолго. Когда он поднял голову, его золотистые глаза светились. — Как мог мой прадед сделать это! Он так презирал Харлана, что думал, что его сыновья в безопасности? Что в безопасности он сам? Дом Харлана собирается отнять у нас эти владения, а меня учили в Академии поддерживать мир.

Обычно веселое лицо фон Шусса было серьезно. Его темные глаза следили за Карном.

— От Астена вы были в безопасности, учитывая его невероятную глупость. Астен не виноват в смерти вашего прадеда. Ваша мать не говорила вам об этом? Ричард убил их всех своей собственной рукой. Сначала Трева и Джерема, затем Керэла и Лиама, когда те пытались отомстить за смерть первых. Он оставил в живых только двоих, чтобы они рассказали о его деяниях.

— Ангелы! — Карн уставился, не видя, на книжные полки вдоль комнаты. Долгое время его ум был темной пустотой. Когда он снова получил возможность думать, это произошло благодаря Джерему — его мудрости, обаянию и глубокой любви, которую он и Карн испытывали друг к другу. Затем пришло горе, черная печаль, а после него неукротимая ярость. Наследник Харлана убил наследников Халарека своими собственными руками.

Мускулы Карна взывали о немедленном действии. Он должен действовать до того, как его ярость уведет его в сторону и он не сможет ничего предпринять против Харлана. Карн вскочил с кресла, бросился к ближайшему лифту и спустился на второй уровень. Он лишь краем уха слышал за собой Ника. Лицо чиновника центра озарилось изумлением, когда он увидел Карна, бегущего к летательному аппарату.

— Мой повелитель! — вскричал он. — Мой повелитель, вы не должны лететь на нем. В небе буря, она унесет вас во владения Кингсленда!

В этот момент Ник поймал Карна и обхватил его своей здоровой рукой.

— Повелитель, — сказал он на ухо Карну, — остановись. Я могу вообразить, что ты чувствуешь, но ты не должен так вести себя перед лицом слуг.

Карн остановился с трудом, но затем чувство степенности вернулось к нему. Ник отпустил его, но не ушел.

— Милорд, — сказал он громче и более официально, — пойдем.

Ник завел Карна в лифт, они спустились на один уровень на покрытую песком арену. Карн шел за ним послушно, как ребенок. Вооруженный робот-тренер стоял среди песка и около него, на низком бортике арены лежали два меча. Ник вложил один из них в руку робота, другой отдал Карну:

— Представь, что это Ричард. Убей его, Карн.

Робот медленно повернулся, следуя за теплом, исходящим от Карна, и шагнул вперед. Карн парировал первый удар, затем попытался ударить его в сердце. Робот с легкостью выбросил меч вперед. Установка робота была на уровне обычного мастерства Карна, но его ярость придавала ему быстроту натиска. Ник стоял около низкого бортика арены и наблюдал: бросок, удар, парирование, поворот, бросок, удар, парирование, поворот. Наконец Карн нанес последний и «смертельный» удар, и робот остановился. Карн подошел поклониться сначала бортику арены, затем — Нику.

— Спасибо, друг, — сказал он и сел у основания бортика.

— Не думаю, что ты захочешь сегодня поколотить еще кого-нибудь, — заметил Ник. — Робот не мог серьезно повредить тебе, но небольшая боль помогла тебе избавиться от этого…

— Да, — сказал Карн.

Он медленно поднялся, сбросил с себя свою мокрую тунику и направился в душ. Вскоре, умытый и одетый в тренировочный костюм, заимствованный в военном складе около душа, Карн присоединился к Нику в зале возле арены. За ними находилась оружейная комната с ее запахами оружейного масла. Карн повернул голову назад и вдыхал сильный запах лошадей, стоящих в двух залах с другой стороны от арены. Он уставился на каменную стенку арены, как будто он мог по желанию увидеть самое ядро поместий, где Бренден оставался в течение зимы.

Его взгляд и сознание вернулись к каменной стене перед ним, к каменным стенам комнат за ним и вокруг него.

Он сделал нетерпеливое движение. Здесь тоже есть с чем иметь дело: тяжесть, серость и месяцы заключения. Он прошел сквозь зал по коридору мимо комнат рабочих с животными и первых двух из ряда цветных дверей, затем рывком открыл третью. Ник положил на него руку.

— Карн, что ты делаешь?

— Я хочу выйти наружу.

— Наружу? Наружу! Ты все так же в бессознательном состоянии!

— Это то, что мне надо сделать сейчас. Но я не дурак, Ник. Я собираюсь выйти через один из городских лифтов, а не через лифт, где одна из моих кузин может меня увидеть. Я не выйду из убежища и беру тебя с собой, по крайней мере, до лифта.

— Снаружи буря.

— Внутри тоже буря, Ник. Меня слишком долго не было здесь. Я научился нуждаться в свежем воздухе, настоящем солнце и открытом пространстве. Онтар больше не дом для меня. Даже если бы не было Харлана, я бы чувствовал себя в Онтаре как в тюрьме. Это часть ярости, Ник. Если я смогу освободиться от этой части, я смогу использовать свою ярость, вместо того, чтобы разрешить ей использовать меня, как она только что сделала. Я не могу позволить потерять сейчас контроль над собой. Сейчас, когда Ричард хочет поймать меня на серьезной ошибке.

Глаза Ника смотрели с сомнением. Карн заглянул в них:

— Верь мне, Ник, я много узнал о себе за последние пять лет. Тебе не придется стараться понять, что мне нужно. Просто пойдем со мной. Пожалуйста.

Ник выглядел очень колеблющимся, но он пошел за Карном через дверь, по ступеням в гараж и в машину. Карн повернул руль и поехал в Онтар.

Город спал в искусственном лунном свете. В первый раз в жизни Карн почувствовал раздражение от этого подобия лунного света.

Вместе дома Онтара казались более темными, улицы более узкими и извилистыми. На некоторых из самых узких улиц пешеходам, если таковые попадались в этот поздний час, приходилось прижиматься к дверным проемам, чтобы не быть сбитыми машиной. Казалось, воздух сгущается. Карн забыл запах Онтара, кислый, затхлый запах большого количества людей, наполняющих крохотные комнаты, фильтры которых редко прочищались. Силуэты домов неясно вырисовывались вокруг машины. Они выглядели темными и тяжелыми. Карн чувствовал себя стесненным, связанным, он был почти на грани паники. Повернув машину, он повел ее по живописной зеленой дорожке, которая вела к одному из запасных выходов из города. Его руки дрожали, улица поворачивала и петляла, сужалась и расширялась вновь и заканчивалась пустой площадкой. Карн соскочил со своего сиденья, пересек площадь и подошел к длинной вешалке для снаряжения около лифта, двери которого закрыл Ник. Их шаги отдавались эхом среди каменных стен.

Карн схватил защитную одежду и маску с вешалки:

— Охраняешь лифт, Ник?

Фон Шусс кивнул. Карн приблизился к поверхности, надевая на ходу одежду и маску. Он знал, что он должен делать, и размышлял, хватит ли у него на это сил. Лифт остановился. Карн уставился на тяжелые двери. Медленно подняв руку и нажав кнопку, он открыл двери лифта. Ветер и пронизывающий холод ворвались внутрь. Карн шагнул из лифта наружу и подошел к входу в убежище. Это был Старкер-4. Буря закрыла солнце, небо, ландшафт — все, что было видно из входа в убежище. Ледяной ветер носился в воздухе, опускаясь к замерзшей земле. Он налетал на Карна, увлекая его к горам. Он ухватился свободной рукой за край канавы на другой стороне убежища, чтобы сопротивляться настойчивым порывам. Ледяная крошка била ему в лицо. Мороз сковал маску, а края его одежды заледенели. Люди умирали на таком ветру. Дыхание здесь было невозможно. Карн прислушивался к свистящему ветру, поскрипыванию ледяных осколков и легкому шороху снега, заносимого в убежище. Он знал, что следующие пять месяцев будут похожи на эту бурю и пронизывающий ветер.

Карн позволил себе подумать о живописной зелени Болдера — деревья, травы, горы, поляны, купающиеся в солнечном свете и не подверженные снежным бурям. Он видел мягкие сугробы зимы, бледную зелень весны, переходящую в яркое мягкое лето, лето, которое медленно переходило в осень, поражающую многоцветием листьев. Он подумал о прогулках и играх с друзьями, в которых не было страха вероломства, флиртах с молодыми женщинами без душераздирающих истерик по поводу женитьбы, и более всего об Иджиле. Крупный, светловолосый, мощный Иджил, который был Карну даже ближе, чем Джерем. Джерем, который должен был бы быть Лхарром.