Планета зимы - Миллс К. Дж.. Страница 51

Прошло полчаса, и спокойствие Карна, наступившее после любезности сотника, стало покидать его. Он услышал возбужденное волнение за спиной и обернулся. Карн видел, как головы людей поворачивались, как трава на ветру, и удивленные члены Семьи смотрели на Ричарда Харлана, перешагивающего ряды вниз к столу Халарека. Карн вскочил и в момент оказался у двери. Двое конвойных сомкнулись перед дверью, лицом к Ричарду, закрывая выход из бокса.

Герцог Харлан остановился у кресла, где сидела Ларга, опустился на одно колено и поднял ее руку к своему лбу в ритуальном жесте глубокого почтения. Ларга выдернула свою руку. Ричард засмеялся и встал.

— Не гневайтесь, миледи. Когда сегодня собрание закончится и решения будут утверждены, наши Дома уже никогда не будут враждовать. Феод закончится. Я думаю, это понравится вам и леди Катрин. Пожалуйста, передайте ей мое восхищение и надежду на то, что скоро смогу сам говорить с ней.

Ларга побледнела от скрытого смысла его слов. Карн сжал кулаки и разъярился от невозможности выбраться из этой клетки и сомкнуть руки на холеной шее Ричарда. Он увидел Ника, пунцового и неподвижного. Рука Барона сдерживала его. Ричард смеялся устроенному представлению, поклонился с отточенной грацией миледи, бросил торжествующий взгляд на Карна, взглянул лукаво на Ника и прошел через центр палаты к столу Харлана. Ларга Алиша повернулась к Карну, руки ее вздрагивали, лицо оставалось бледным, губы она прикусила, сдерживая слезы.

— Никогда, — шепнула она, — никогда я не позволю ему получить Катрин.

— Не позволяйте ему любоваться произведенным эффектом, матушка, — сказал Карн очень спокойно. — Мы доставим этому ублюдку слишком большое удовольствие.

В этот момент со звуком труб вошел маркиз Гормсби с почетным караулом из солдат Совета. Это была краткая часть церемонии Введения. Солдаты прошли с ним к столу Председателя, вручили молоток и ушли к ряду Свободных, заняв пост у дверей. Новый Председатель был введен в должность. Он попросил внимания.

— Пожалуйста, будьте у своих Домов.

— Мир вашим Домам.

— Совет Старкера-4 сейчас на сессии. Я прошу прощения за позднее начало, но было одно непредвиденное обстоятельство по докладу Гильдии. Гильдия настаивает на том, чтобы он был доставлен в Совет персонально официальными представителями Гильдии. Вещь невиданная, не входящая в установленный порядок. — Гормсби прокашлялся, глотнул воды из стакана и продолжал: — У нас есть еще несколько важных дел, которые необходимо закончить сегодня. Первое дело для рассмотрения — дело Харлана об опеке. По приказу последнего Совета опекунство длится до доклада Гильдии о случае Альдефара или до Совета в Оттепель, на ваше усмотрение, лорды и Свободные.

— Харим Гашен, свободный город Ниран. Мы, Свободные, верим, что доклад Гильдии важен для правильного решения. Поэтому мы, группой, голосуем за продолжение опеки Холдинга Харлана до тех пор, пока услышим Гильдию.

— Кто против среди Свободных? Тогда запишите каждого, проголосовавшего за опекунство Кингсленда. Кто-нибудь еще хочет взять слово по этому пункту?

Встал молодой лорд Дома Коорт.

— Арлен Коорт. Поскольку разница во времени не больше часа или двух, я голосую от своего Дома за ожидание.

Гул одобрения поддержал его речь. Карн почувствовал небольшое облегчение. В конце концов его Дом и Дом Шусса не были в одиночестве. Герцог Друма встал в ожидании тишины. «Мой собственный вассал из Девяти, — думал Карн, — и человек, которого я считал меньше всего способным принимать чью-либо сторону сегодня». Председатель кивнул.

— Пауль III Друма. Милорды, я не знаю, что может сделать Гильдия. Это дело суверенитета. Старкер принадлежит Федерации. Выводы Гильдии не могут касаться наших решений, так как Гильдия — интергалактическая торговая монополия, а не юридическая, и не политическая организация. И если мы судим одну из наших Семей по решениям этой торговой группы, мы уступаем часть нашей независимости, суверенитета, который мы тщательно защищаем от всех посягательств вот уже пятьдесят поколений. Мы отдаем его в руки торговцев и…

— Садитесь! Садитесь! — послышалось с последних рядов Джастина. Граф Джастин уставился на юношу, затем повернулся к центру палаты.

— Вы выступаете против ожидания, милорд? — Председатель вежливо ждал ответа. Герцог Друма был не в состоянии отвечать, он полыхал от гнева. Он промокнул свое сероватое лицо огромным носовым платком, кивнул, покачал головой и сел.

— С такими речами лорда Друма враги не нужны, — взбешенно бросила Ларга.

— Ш-ш-ш, — зашипели соседи.

Ларга поднялась с большим достоинством.

— Алиша Халарек, регент в Халареке. Решение об опеке должно включать осаду, начатую три дня назад Харланом и его опекунами.

Ее фраза породила взрыв удивления среди тех, кто не знал о случившемся. Председатель стукнул по столу молотком.

— Женщинам не дано слова здесь, миледи. Ричард Харлан уже стоит.

— Ричард не может говорить от Харлана сейчас, а я регент моего Дома,

— протестовала Алиша.

— Это несчастье для вашего Дома, миледи, так как это значит, что ваш Дом лишен права голоса здесь. Я признаю Харлана.

Карн вскочил со стула.

— Я Лхарр в Халареке. Если Ларга не может говорить, то я имею на это право.

Члены Совета переговаривались возмущенно. Гормсби не обращал на них внимания, и Ричард Харлан начал говорить, не дожидаясь, когда наступит тишина. Карн не мог его расслышать.

— Дома решают мое положение, существует несколько обстоятельств, которые они должны рассмотреть. Самое важное — это продолжающееся унижение быть подчиненным, как младший лорд. — Ричард помолчал достаточно долго, чтобы взглядом остановиться на Карне. — И это смущает мой Дом — наказание на такой долгий срок как одна зима за столь незначительный проступок.

— Незначительный проступок! — лорд Дома Макнис заорал, вскакивая. — Вы начали рано осаду. Вы осадили без объявления. Закон сорока дней единственно охраняет малые Дома как мой от посягательств среди Девяти!

— Слово брал я, Ван, — Ричард мягко перебил. — Ты будешь говорить в свою очередь. — Ричард обернулся к Председателю. — Как я сказал, такой приговор унижает мой Дом, и это снижает доверие вассалов ко мне. К этому позорному приговору Совет прибавил бесчестие подчинения моему опекуну и отвод моих войск с места законной осады.

— Законность осады сомнительна, лорд Ричард, — вставил Гормсби.

Ричард поклонился, показывая, что он слышал замечание Председателя.

— Я давал требуемые пояснения. — Он повернулся к центру полукруга для Семей. — Я также хочу, чтобы благородные Дома учли, принимая решение, что обвинения моему Дому на последнем Совете от Карна Халарека и его регента вызвали паралич, умопомрачение и смерть герцога Астена Харлана, моего отца. Мой Дом достаточно страдал, милорды и Свободные, от рук инородцев и их некомпетентности. Дайте мне правление, позвольте вести мой Дом, как хотел того мой отец. — Снова он многозначительно взглянул на Карна, стиснувшего зубы и не ответившего.

— Я долго жил с сознанием, что отец не хотел моей власти, Ричард Харлан, — ответил беззвучно Карн молодому герцогу. — Вы просчитались, надеясь зацепить меня такими замечаниями.

Новый голос вступил в беседу.

— Господин Председатель. Эмиль фон Шусс. Пожалуйста, напомните молодому герцогу, что Девятка воздерживается от оскорблений других глав Семей, даже едва уловимых, на ковре этой палаты.

Эти слова обожгли Харлана. Лицо его побагровело, а губы сжались.

— Считайте, это сделано, барон, — Гормсби смотрел в бумаги на столе, а не на фон Шусса.

Барон остался стоять, но Председатель продолжал делать вид, что не замечает этого. Барон был оскорблен перед целым Советом явно преднамеренно. Обычно требование главы Дома учитывалось с почтением в Совете. Теперь Гормсби даже не удостоил его вниманием.

— Готовы голосовать? — Гормсби оглядел присутствующих.

— Господин Председатель, вы должны удовлетворить мое требование. — Барон фон Шусс сдерживался от ярости с трудом.