Зимний мир - Миллс К. Дж.. Страница 11

Ее голос дрожал, как будто бы лорд Френсис наказал ее. Карн посмотрел на нее. Брак с нею был, конечно, неудачной сделкой для Лхарра Халарека, хотя у нее и было огромное приданое. Это приданое было, возможно, признаком того, что лорд Френсис очень хотел избавиться от нежеланной дочери, но, с другой стороны, приданое позволило заплатить большие долги за войну с Харланом.

Карн неуклюже погладил ее руку.

— Ты можешь вернуться в свою комнату и отдохнуть. Я пошлю Тана сказать лорду Френсису, что я не смогу поговорить с ним прямо сейчас. — Он посмотрел на нее, как ему показалось, одобрительным взглядом. — Если твой отец захочет снова поговорить с тобой, то пусть твоя служанка скажет ему, что я запрещаю ему пользоваться комнатой три-д.

Она с облегчением вздохнула, что придало мягкое выражение ее мертвенно-бледному лицу.

— Спасибо вам, милорд.

Ее благодарность за его небольшое усилие облегчить ее страдания смутила Карна.

— Доктор Отнейл говорит, что до рождения ребенка осталось не больше двух месяцев, поэтому больше не бойся и не расстраивайся.

— Мой господин, — прошептала она. Она схватила его руку со стола и поцеловала ее. — Я так счастлива иметь господина, который заботится обо мне. — Она слегка нагнулась, такая вежливость была совершенно не нужна в отношениях между мужчиной и женщиной, и затем вышла из комнаты.

Карн подождал, пока она не уйдет далеко, приказал охраннику в коридоре закрыть дверь и затем поклялся себе:

— Я буду заботиться о ней! О боже! Я буду защищать ее, как будто бы я был злой цепной собакой, а она…

Карн отвернулся от друга, сжал кулаки и глубоко вздохнул, прежде чем взял под контроль свои чувства.

Ник прокашлялся.

— И ты говоришь, что не заботишься о ней?

— Это не то, что она думает. Она думает, что я забочусь о ней так же, как о Кит, о моей матери, об Эмиле или о тебе. Но я не могу позволить себе проявлять к ней такие чувства. Ни один из лордов Дома не может. — Он повернулся снова к другу. — Только в одном Лизанна подходит для меня. Нет никаких шансов, что я полюблю ее.

— Это то, что ты говорил, когда просил дядю Эмиля вызвать меня домой. «Любовь в браке возможна только у Свободных, но не у лордов в великих Домах. Любовь дает врагу слишком большое преимущество».

Карн смотрел неотрывно в глаза другу.

— И действительно ли она дает большое преимущество?

Фон Шусс с большим трудом мог сдержать свои эмоции:

— Да!

Губы Карна жалобно скривились.

— Ну, я не собираюсь говорить тебе: «Я так сказал». Это было так давно. — Он прервался и посмотрел на тарелку перед собой. Когда он заговорил, его голос был приглушенным. — Я тоже использую твои чувства как средство достижения цели. — Он помолчал некоторое время. Затем взглянул. — Ты единственный человек, который так же заинтересован найти Кит, как и я. Если ты найдешь ее, она твоя.

Лицо фон Шусса побледнело, и он схватился руками за голову.

— О Ангелы! — прошептал он. — Я думал, что я никогда не услышу это от тебя.

Уль с его ураганными штормами прошел. Наступил архаст. В компании с другими было значительно легче переносить долгое ожидание конца зимы. Карн и Ник бесконечно размышляли, кто мог быть похитителем Кит, где она сейчас и как ее найти. Чем дольше молчал похититель, тем больше Карн начинал бояться, что Кит уже мертва, хотя это противоречило всем феодальным обычаям Домов по отношению к женщине. Вспыльчивый и безрассудный, взвинченный страхом за Кит и переживаниями о беременности Лизанны, яростный из-за долгого ожидания конца зимы, Карн сдерживался только в присутствии Лизанны. Ник был ничем не лучше. Много дней они проводили на борцовской арене или на лошадиных скачках, соревнуясь друг с другом, чтобы выплеснуть рвавшуюся из них энергию. Карн стал большим знатоком боя на шпагах, то, что не поощрялось во время учебы в Академии на Болдере, благодаря неустанной тренировке с манекеном, а затем оттачиванию своего мастерства с таким талантливым оппонентом, как Ник. По мере того как время рождения ребенка приближалось, Лизанна проводила все больше времени либо в чтении в своей комнате, либо в плаче. Любого резкого слова было достаточно, чтобы довести ее до слез.

Эта кутерьма была результатом отчаяния за наследника, продолжал убеждать себя Карн. Он пытался убедить себя, что Лизанна родит ребенка на этот раз, но это было трудно.

На тринадцатое число курта Лизанна родила красивую девочку с такими же янтарными глазами, как у ее отца. Ее назвался Алишей в честь ее бабушки, у которой были такие же глаза. Она прожила только пять недель и затем умерла от Болезни. Лизанна положила ее в кровать и отказалась что-либо делать. Доктор Отнейл дал ей успокаивающие таблетки, но ее отчаяние не уменьшалось. Карн постепенно уменьшил число посещений ее до минимального. Уменьшение шансов на появление наследников, хотя бы девочки, было очень сильным после этого случая. Карн проклинал себя за малодушие, но видеть помимо своего еще и отчаяние Лизанны было выше его сил.

Двадцатого немба, как раз в конце Первого Дня Службы, взволнованный техник три-д комнаты постучал по плечу Карна, когда он выходил из молитвенной комнаты.

— Милорд Карн, срочное послание от аббатисы Альбы. Секретный канал, милорд.

Карн поспешил в три-д комнату. Что могла сказать тетушка Альба, что требовало секретного канала, спрашивал он себя постоянно.

Тетя Альба с суровым лицом и худощавой фигурой, что еще резче подчеркивалось серым костюмом, ждала его нетерпеливо. Она сидела за большим столом в своем офисе в Уединенном Доме, стуча кончиком ручки по его краю. Она отметила приход Карна коротким кивком.

— Мир твоему Дому.

— Мир вашему Дому, тетушка. — Если бы они поменялись ролями, то Карн избежал бы ритуального приветствия.

Аббатиса подняла со своего стола то, что оказалось грязным куском одежды.

— Из-за этого я воспользовалась секретным каналом. — Она встряхнула одежду в его направлении и затем подержала ее вертикально, так что он мог прочитать толстые буквы на ней. — Это зажало во всасывающем насосе прошлой ночью. — Аббатиса, нагнувшись, на некоторое время скрылась за столом, а затем появилась, держа в руках фрагменты деревянных досок. — Это находилось в нем. Оказалось, что это корабельный ящик Гильдии. Два ящика в действительности, судя по различным сортам дерева, хотя об этом трудно судить после того, как они попали в турбину. Это послание от Катрин, Карн.

Карн чуть было не задохнулся, прохрипел «фон Шусс» одному из техников и показал ему на дверь.

Глаза аббатисы превратились в узкие щелочки.

— Она его жена теперь, Карн. Ты знаешь это. Даже если женитьба нигде не зарегистрирована. — Ее тон стал еще более суровым, чем обычно. — Это легальная церемония, Карн.

Ее покровительственный тон вызвал раздражение у Карна. Но он сдерживал себя. Она была не только тетушкой, но и официальным представителем Пути.

— Где послание, тетя? Я думал, вы позвали меня, чтобы вручить послание.

Альба посмотрела слегка разочарованно. Она наверняка ожидала взрыва ярости, что позволило бы ей сделать замечание о необходимости держать себя в руках. Все их разговоры проходили таким образом до его отъезда в Академию, а после этого он с ней никогда не разговаривал.

— Это довольно трудно расшифровать, — наконец сказала она, — но это то, что мы думаем. — С листа бумаги, лежащей на ее столе, аббатиса прочитала: «Мое имя Катрин Халарек, и если мой брат попытается спасти меня, он умрет. Я узнала, что он собирается это сделать.

Теперь девятое число архаста, насколько я знаю. Я была выдана замуж за Арла де Ври двадцать седьмого дрэка. Все в венчальной процессии были убиты, кроме меня, и я теперь нахожусь в охотничьем домике Ван Макниса на границе гор Цимара. Законная невеста Энниса Харлана. Я ношу его ребенка».

Карн услышал стон сзади себя. Альба тоже услышала и подняла голову.

— Молодой фон Шусс, — сказала она и вернулась к чтению.

«Дом Халарека не может быть унаследован человеком, который лишь наполовину Харлан. Тот, кто найдет это письмо, пусть расскажет моему брату, где я нахожусь. Ребенок не должен попасть в руки Харлана».