Опасная игра - Миллз Анита. Страница 15

Глаза незнакомца сузились, и он спросил:

— Ты, часом, не из мятежников [11], Мак?

— Точно — и чертовски этим горжусь. Адская бригада, 3-й Арканзасский полк. Ну а ты тоже воевал?

— Да, я был янки [12]. — Он сделал небольшую паузу, а затем добавил: — Не забывай, мы вас победили.

— Кто ж такое забудет, — неохотно отозвался Маккриди.

— Ты случайно не видел в этом поезде молодую деваху? — спросил незнакомец как бы между прочим. — Ее легко заметить — она едет совсем одна.

— Не больно много женщин увидишь на этом маршруте, приятель. Садилась какая-то особа, если не ошибаюсь, в Галвестоне, но она была не сама, а с малышней.

— Нет, я же тебе говорю — эта совсем молодая, ей лет двадцать; может, немного больше.

Маккриди сдвинул брови, словно силясь вспомнить, а затем медленно покачал головой:

— Не припоминаю таких, хотя я просто мог не заметить, учитывая состояние Бесс. Извини, приятель.

Незнакомец глубоко вздохнул и ответил:

— Ладно, и ты извини.

— А кто она тебе — подружка?

— Нет, сестра. Едет из Новой Англии, причем совершенно одна.

— Боишься, может заблудиться?

— Ну да. Мы ее встречали в Галвестоне, но, видать, разминулись, а теперь, выходит, она вообще исчезла. А я думал, что обязательно найду ее в этом поезде.

— Может, она в каком-нибудь другом вагоне? — предположил Маккриди.

— Нет, ее нигде не видели. Мы у всех спрашивали.

— Знаешь, что я предлагаю — назови мне свое имя и скажи, как с тобой связаться. Если мы с Бесс увидим ее, когда будем делать в Харрисберге пересадку, я сразу же дам тебе телеграмму.

Но незнакомец не попался на эту удочку. Пропустив мимо ушей предложение Маккриди, он сказал:

— Ее зовут Хауард — Верена Хауард. Имя, сам видишь, какое-то чудное — Верена; такое один раз услышишь — надолго запомнишь.

— Ладно, будем иметь в виду, — неопределенно пообещал Маккриди. — Мне лично мало бы понравилось, если бы здесь очутилась моя сестра и некому было бы постоять за нее. Уж слишком много бродит в наших краях разных подонков — одних янки сколько тут развелось!

Челюсть головореза заметно напряглась, рука дернулась к шестизарядному револьверу, торчащему из-под приспущенного на бедра ремня, но он заставил себя сдержаться, выдавил улыбку и процедил сквозь зубы:

— Придется ехать в Сан-Антонио и искать ее там. Сдается мне, она поехала туда на дилижансе.

— Я бы тоже так сделал — я имею в виду, искал бы ее в Сан-Антонио.

— И куда, ты говоришь, вы направляетесь?

— В Остин — у нас там родственники, — ответил Маккриди и, снова обняв Верену за плечи и слегка пододвинув к себе, заботливо спросил у нее: — Ну как, солнышко, тебе лучше?

— Мне трудно дышать, — приглушенным голосом выговорила она.

— Это потому, что тебя вырвало, — успокоил он ее.

— Ну ладно, я двинул дальше, — произнес незнакомец. — Черт возьми, как сквозь землю провалилась!

— Надеюсь, все будет в порядке и вы найдете ее, — проговорил Маккриди. — Главное, чтобы с ней ничего не случилось.

— Уж будьте уверены, найдем — никуда она от нас не денется!

Верена услышала удаляющееся позвякивание шпор, из чего могла заключить, что ее самозваный братец уходит, но Маккриди по-прежнему крепко прижимал ее к себе, и в ухе у нее отдавалось биение его сердца.

— Ну хорошо, — сказал он, наконец отпустив ее, — можете садиться нормально. Но учтите — он только что вышел из вагона, так что не спешите выглядывать из окна.

— У меня из-за вас шея затекла, — недовольно пробурчала она.

Откинувшись на спинку сиденья, она украдкой глянула в сторону окна, надеясь хоть мельком увидеть человека, который прилагает так много усилий, чтобы найти ее. Но, поскольку он был к ней спиной, она могла рассмотреть лишь шляпу с большими полями, клетчатую фланелевую рубашку и короткие, выгнутые колесом ноги, обутые в сильно изношенные ботинки. Шел он, заметно прихрамывая.

— Ну что, узнали его?

Застигнутая врасплох, она виновато отвернулась от окна и, не колеблясь, ответила:

— Нет, я его, конечно, не знаю. Ну, и уж тем более он не мой брат.

— Почему вы так уверены? Может быть, он ваш единокровный брат?

— Исключено: отец жил с нами до 1861 года, то есть до самого начала войны.

— Что ж, надо признать, особого сходства между вами я и в самом деле не заметил, хотя кто знает.

— Я знаю. Отец мой был выше ростом и имел на редкость привлекательную внешность.

Вроде вашей, промелькнуло у нее в голове, но вслух она этого не сказала. Вместо этого, иронически взглянув на него, она произнесла с легкой, полунасмешливой улыбкой:

— Должна признать, мистер Маккриди, что кое-чем вы меня все-таки поразили.

— Чем же это?

— Вы оказались непревзойденным вруном. Если вспомнить, что говорила ваша матушка, то уши у вас должны были бы уже свисать до самого пола.

— Вы несправедливы — я ведь помог вам отделаться от несимпатичного родственничка; так разве цель не оправдывает средства?

— Не знаю — может быть. Но почему вам вздумалось выбрать для меня имя Бесс? Мне оно никогда не нравилось. Оно скорее подходит для какой-нибудь толстой пожилой женщины.

— Это имя моей матери.

— Понятно. В таком случае у вас к нему должно быть особое отношение, — смущенно пробормотала она.

— Так оно и есть.

— Извините, — вздохнула она. — Мне не следовало говорить такие бестактные вещи.

— Ничего, ей всегда нравилось, когда люди не скрывают того, что думают. Впрочем, разговоры о Бесс Маккриди вряд ли помогут понять, чего, собственно, хотел от вас этот ковбой, — сказал он, возвращаясь к эпизоду с незнакомцем. — Вы уверены, что не знаете этого?

— Если бы знала, неужели я вам не сказала бы?

— Думаю, что нет.

— И тем не менее я не знаю.

— Но кому-то было известно, что вы едете в Техас, не так ли?

— Никому, кроме мистера Хеймера; однако я не думаю, что он мог обратиться к парочке головорезов с просьбой встретить меня, когда я высажусь на техасский берег.

— А что вы о нем знаете?

— О мистере Хеймере? Практически ничего, хотя, судя по его письму, это, несомненно, джентльмен и к тому же опытный адвокат. Словом, человек, которому можно полностью доверять.

— Таких людей вообще не существует в природе.

— Ну, не знаю. Во всяком случае, у меня сложилось впечатление, что написал мне уже немолодой и очень приличный человек. Я даже не уверена, что он был знаком с моим отцом. Из присланных им бумаг следует, что округ назначил его вести дела, связанные с оставшимся после отца имуществом — хотя, судя по всему, оставил отец совсем немного: небольшую ферму и дом с тремя комнатами. Собственно, завещание можно было бы утвердить и без моего присутствия на судебном заседании.

— В таком случае возникает вопрос — зачем вам понадобилось ехать в такую даль, если в этом нет особой необходимости?

— Я уже и сама не знаю зачем; мне все больше начинает казаться, что лучше бы я сюда не приезжала. Не говоря уже о расходах, поездка эта — сплошной кошмар.

Судорожно вздохнув, она некоторое время молча смотрела в окно, а затем снова повернулась к Маккриди и продолжала:

— Я думаю, мне просто хотелось своими глазами увидеть, где жил отец после того, как бросил нас, и чем занимался. Мне кажется, я пытаюсь найти ответ на вопрос — почему он с нами так поступил? Глупо звучит, не правда ли? — проговорила она, опуская глаза. — Особенно если учесть, что скорее всего я даже не смогу выручить от продажи наследства сумму, которая компенсировала бы мои расходы.

— Мне лично это глупым не кажется.

— Интересно, — снова вздохнув, задумчиво произнесла она, — разве могут в одном и том же месте оказаться сразу две Верены Хауард? Как вы думаете?

— На мой взгляд, это крайне маловероятно. Как правильно заметил ваш друг, у вас не совсем обычное имя.