Схема полной занятости - Миллз Магнус. Страница 14

Он передал мне карточку, чтобы я сам посмотрел. Указанная клеточка была заполнена рукой Джорджа.

– Здесь должно стоять «шестьдесят три мили», – сказал я. – Извините, должно быть, мы неправильно посчитали.

– Хорошо, – сказал Рэй. – Мне кажется, в нынешних обстоятельствах на данную оплошность можно закрыть глаза. Постарайтесь в дальнейшем заполнять аккуратнее.

– Ладно. Извините.

Он встал из-за стола.

– Так вам бы, значит, хотелось выполнить для нас это маленькое задание?

– Да, пожалуйста.

– Нормально, – сказал он. – Можете приступить сегодня утром и ездить десять дней иии около того, пока не добьетесь среднего показателя. Загляните к механикам, возьмите свободное транспортное средство.

– Спасибо. – Я встал и повернулся было к выходу, но тут вспомнил, что хотел спросить кое-что еще. – А могу ли я узнать, почему выбрали именно меня?

– Можете, – ответил Рэй. – Ваше имя вытянули из шляпы.

– А.

В этот момент зазвонил телефон, и он снял трубку.

– Рэй Коппин у аппарата. Ода, великолепно. Можно сегодня апельсиновый конфитюр, «яичных солдатиков», и яйца взбейте, пожалуйста, посильнее…

Когда я выходил, Рэй все еще заказывал себе завтрак.

Первым делом, спустившись во двор, я увидел Стива Мура. Он, развернув перед носом газету, лениво облокачивался на свой «УниФур». Когда я сошел с лестницы, он понимающе глянул на меня.

– Так ты этим последнюю пару недель и занимался? – спросил я. – Засекал время рейсов?

– Ага. – Он ухмыльнулся. – До «Королевского пруда» и обратно. Работенка непыльная.

– Потому и не трепался, да?

– Не хотелось, чтоб завидовали, а? – Стив свернул газету. – Не хочешь в кафе зарулить на petit dejeneur? [2]

– Нет, спасибо, – ответил я. – Мне еще с фургоном разбираться и все такое.

– А я до десяти, наверное, и дрыгаться не стану, – заявил он. – Хорошая круглая цифра. Стало быть, на дороге увидимся.

– Ну, увидимся.

Когда я вошел в механическую мастерскую, Роб Маршалл созерцал пирамиду коробок у себя на верстаке.

– И что я со всем этим буду делать?

– Фиг знает, – ответил я. – Но я уверен – ты найдешь решение. Вы, механики, это умеете. Кен тут?

– Кому он понадобился? – раздался голос из глубин мастерской.

– Мне, – ответил я. – Рэй Коппин попросил меня сделать контрольный рейс, и мне нужен фургон на десять дней.

Возник Кен Скэнлон:

– А, один из немногих избранных. Одну секундочку. – Кен был главным механиком и отвечал за распределение транспортных средств. Сверившись с диаграммой на стене, он сказал: – Свободен УФ61. Можешь взять.

– Спасибо.

Кен кивнул на тортики:

– Твой помощник себе позволяет?

– Наверное.

– Похоже, пора брать с него процент.

– Это запросто, – сказал я. – Несбитт уже приложился.

Но прежде чем я смогу что-то сделать с УФ61, следовало сходить к Артуру за ключами. Несколько минут ушло на то, чтобы подманить его к окошку, а когда он все-таки в нем возник, пожаловался, что выдавать ключи после восьми часов – «в высшей степени неправильно». В конце концов он их мне, конечно, выдал, после чего я отправился в диспетчерскую получать у Боба Литтла карту района. Их вручали в помощь новым водителям, однако на практике никто ими не морочился. В результате они просто желтели на полке под стойкой. Каждая карта была напечатана на тонкой бумаге, и пунктиром на ней отмечались места правильных сгибов. На них я забил и сложил свою сначала на четверти, затем на осьмушки.

Что до «Кружевного рая», то я сначала вообще его обнаружить на карте не сумел. Я всматривался в путаницу дорог, каналов и железнодорожных путей, пока в глазах не зарябило, но депо это напрочь отказывалось как-то выделяться. Я уже подумал было, что картографы забыли его нанести, и тут в самом верху заметил крохотный квадратик с буквой Д внутри. И слова «Кружевной рай».

Меня нисколько не удивило, что депо располагалось на крайнем севере нашего района: в самом названии что-то эдакое звучало. Место явно отстояло гораздо дальше от остальных показанных на карте депо и по сравнению с ними выглядело довольно одиноким. Более того: похоже, к «Кружевному раю» и прямого пути не было. Казалось, доехать до него можно только чередой каких-то мелких дорог. Я сразу же понял, что все мои мечты о прогулке с ветерком по ровной и непрерывной магистрали пойдут прахом. Тем не менее возможность совершить длительное сольное путешествие в «УниФуре» по собственноручно разработанному графику очень меня привлекала. У Боба я попросил маркер и нанес кратчайший маршрут до «Кружевного рая» на карту. После чего пошел искать свой УФ61.

Считается, что все «УниФуры» идентичны. Собирают их из одних и тех же взаимозаменяемых компонентов, и теоретически они различаются лишь бортовыми номерами. То есть разницы между УФ61 и, скажем, УФ55 – фургоном, на котором я ездил днем раньше, – быть не должно. В реальности же каждое транспортное средство обладало своим особенным набором характеристик. Некоторые лучше слушались руля, некоторые быстрее ездили, некоторые больше дребезжали. УФ61 уникальным делала мягкая подвеска – этот факт я с торжеством припомнил, когда отомкнул кабину и втиснулся за руль. Я раньше много раз водил УФ61 и знал, что этот фургон идеален для такой экскурсии. Грузить и разгружать ничего не надо, поэтому выезжать можно хоть сейчас.

Маршрут, который я разработал, требовал сначала проехать на запад по Кольцевой примерно пять миль, а потом свернуть на север. На первом отрезке путешествия я встретил несколько «УниФуров» – некоторые ехали к «Долгому плесу», другие стремились к более отдаленным пунктам назначения. Водители, знавшие меня, как водится, мигали фарами. Я тоже мигал им в ответ, однако ловил себя на том, что меня эти знаки внимания как-то раздражают. Почему, объяснить я не мог, ибо для всех нас мигать друг другу – в порядке вещей. В то утро, вместе с тем, фургоны, тащившиеся по своим ежедневным маршрутам, казались какими-то обыкновенными, а экипажи их выглядели косными и малодушными. Я же, напротив, выполнял миссию, обещавшую стать интереснейшим приключением. Потому я вскоре перестал приветствовать встречные транспортные средства и гнал себе дальше, как будто не замечал их вовсе. Легче стало, когда я свернул на север. Теперь фургоны вели, как правило, незнакомцы. Некоторых я, конечно, раньше видел в таких депо, как «Веселый парк», где пересекались несколько зон, а с парой человек даже здоровался. Но сам масштаб Схемы предполагал, что невозможно быть на короткой ноге со всеми – только с горсткой других водителей. Вскоре начали попадаться и фургоны с чужими номерными табличками. На моей стояли буквы ДП («Долгий плес»), а теперь я увидел несколько с буквами ЗВ: это означало, что они базируются в депо «Замковые ворота». Большинство, однако, могло быть откуда угодно – с такими-то номерами, как ТТ, БН, а в одном случае даже – X. Но ни разу за все путешествие не встретился мне фургон из «Кружевного рая». Говоря по правде, чем дальше уезжал я от Кольцевой Дороги, тем реже мне вообще попадались «УниФуры».

Я ехал уже час, но еще не пересек городскую черту, хотя вокруг тянулись районы, где заброшенные здания и пустыри, похоже, были обычным явлением. Насколько я себе представлял, такие пустоши тянулись повсюду в те времена, когда еще не приняли Схему, и я полагал, что теперь с ними уже покончено. Тем не менее – вот я ехал дальше и понимал, что дел нам предстоит еще очень много. Видимо, это и объясняло, почему интенсифицируется процесс интеграции. Рэй Коппин говорил, что некоторые регионы «только предстоит полностью инкорпорировать», и теперь я своими глазами видел, что это означает. Прокладывая свой путь, я радовался, что играю роль, хоть и маленькую, в таком славном предприятии.

До «Кружевного рая» оставалась миля, когда мне пришло в голову, что я не записал время выезда из «Долгого плеса», и этот первый мой рейс таким образом пошел коту под хвост. Какое-то мгновение я раздумывал, нельзя ли просто угадать, сколько времени у меня ушло, но в таком случае бессмысленной окажется вся эта затея, посему я решил считать поездку просто рекогносцировкой. В следующие десять дней представится масса возможностей определить среднее время.