Винни-Пух и Все-Все-Все - Милн Алан Александр. Страница 11
– Мне вот что не нравится, – сказал Кролик, – вот мы тут живём – ты, Пух, и ты, Поросёнок, и я, – и вдруг…
– И ещё Иа, – сказал Пух.
– И ещё Иа, – и вдруг…
– И ещё Сова, – сказал Пух.
– И ещё Сова, – и вдруг ни с того ни с сего…
– Да, да, и ещё Иа, – сказал Пух, – я про него чуть было не позабыл!
– В о т м ы т у т ж и в е м, – сказал Кролик очень медленно и громко, – в с е м ы, и вдруг ни с того ни с сего мы однажды утром просыпаемся и что мы видим? Мы видим какое-то н е з н а к о м о е ж и в о т н о е! Животное, о котором мы никогда и не слыхали раньше! Животное, которое носит своих детей в кармане. Предположим, что я стал бы носить своих детей с собой в кармане, сколько бы мне понадобилось для этого карманов?
– Шестнадцать, – сказал Пятачок.
– Семнадцать, кажется… Да, да, – сказал Кролик, – и ещё один для носового платка, – итого восемнадцать. Восемнадцать карманов в одном костюме! Я бы просто запутался!
Тут все замолчали и стали думать про карманы.
После длинной паузы Пух, который несколько минут ужасно морщил лоб, сказал:
– По-моему, их пятнадцать.
– Чего, чего? – спросил Кролик.
– Пятнадцать.
– Пятнадцать чего?
– Твоих детей.
– А что с ними случилось?
Пух потёр нос и сказал, что ему казалось, Кролик говорил о своих детях.
– Разве? – небрежно сказал Кролик.
– Да, ты сказал…
– Ладно, Пух, забудем это, – нетерпеливо перебил его Пятачок. – Вопрос вот в чём: что мы должны сделать с Кенгой?
– А-а, понятно, – сказал Пух.
– Самое лучшее, – сказал Кролик, – будет вот что. Самое лучшее – украсть Крошку Ру и спрятать его, а потом, когда Кенга скажет: «Где же Крошка Ру?» – мы скажем: «АГА!»
– АГА! – сказал Пух, решив поупражняться. – АГА! АГА!
– По-моему, – заметил он немного погодя, – мы можем сказать «АГА», даже если мы не украдём Крошку Ру.
– Пух, – сказал Кролик покровительственным тоном, – действительно у тебя в голове одни опилки!
– Я знаю, – скромно сказал Пух.
– Мы скажем «АГА» так, чтобы Кенга поняла, что мы знаем, где Крошка Ру. Такое «АГА» означает: «Мы тебе скажем, где спрятан Крошка Ру, если ты обещаешь уйти из нашего Леса и никогда не возвращаться». А теперь помолчите – я буду думать!
Пух ушёл в уголок и стал учиться говорить такое «АГА». Иногда ему казалось, что у него получается такое «АГА», о каком говорил Кролик, а иногда казалось, что нет.
«Наверно, тут всё дело в упражнении, – думал он. – Интересно, понадобится ли Кенге тоже столько упражняться, чтобы нас понять?»
– Я вот что хотел спросить, – сказал Пятачок, немного помявшись, – я говорил с Кристофером Робином, и он мне сказал, что Кенга, вообще говоря, считается Одним из Самых Свирепых Зверей. Я вообще-то не боюсь простых свирепых зверей, но всем известно, что если Один Самый Свирепый Зверь лишится своего детёныша, он становится таким свирепым, как Два Самых Свирепых Зверя. А уж тогда, пожалуй, говорить «АГА» довольно глупо.
– Пятачок, – сказал Кролик, достав карандаш и облизав его кончик, – ты ужасный трусишка.
Пятачок слегка хлюпнул носом.
– Трудно быть храбрым, – сказал он, – когда ты всего лишь Очень Маленькое Существо.
Кролик, который тем временем начал что-то писать, на секунду поднял глаза и сказал:
– Именно потому, что ты Очень Маленькое Существо, ты будешь очень полезен в предстоящем нам приключении.
Пятачок пришёл в такой восторг при мысли о том, что он будет п о л е з н ы м, что даже позабыл о своих страхах. А когда Кролик сказал, что Кенги бывают свирепыми только в зимние месяцы, а всё остальное время они в добродушном настроении, Пятачок едва мог усидеть на месте – так ему захотелось сразу же стать полезным.
– А как же я? – грустно сказал Пух. – Значит, я не буду полезным?
– Не огорчайся, Пух, – поспешил утешить его великодушный Пятачок. – Может быть, как-нибудь в другой раз…
– Без Винни-Пуха, – торжественно произнёс Кролик, начиная чинить карандаш, – всё предприятие будет невозможным.
– О-о! – сказал Пятачок, стараясь не показать своего разочарования.
Пух опять скромно удалился в угол. Но про себя он гордо сказал: «Без меня всё невозможно! Ай да медведь!»
– Ну, теперь все слушайте! – сказал Кролик, кончив писать:
Пух и Пятачок сели и приготовились слушать – они даже раскрыли рты.
Вот что прочёл Кролик:
1. В о-п е р в ы х. Кенга бегает быстрее всех нас, даже быстрее меня.
2. Е щ ё в о-п е р в ы х. Кенга никогда-никогда не сводит глаз с Крошки Ру, если он не застёгнут у неё в кармашке на все пуговицы.
3. З н а ч и т, если мы хотим похитить Крошку Ру, нам надо выиграть время, потому что Кенга бегает быстрее всех нас, даже быстрее меня (см. пункт 1).
4. И д е я. Если Ру выскочит из кармашка Кенги, а Пятачок туда вскочит, Кенга не заметит разницы, потому что Пятачок – Очень Маленькое Существо.
5. Как и Крошка Ру.
6. Но Кенга должна обязательно смотреть в другую сторону, чтобы не заметить, как Пятачок вскочит в карман.
7. Смотри пункт 2.
8. Е щ ё о д н а и д е я. Вот если Пух будет говорить с ней очень вдохновенно, она может на минутку отвернуться.
9. И тогда я могу убежать с Крошкой Ру.
10. Очень быстро.
11. И Кенга сначала ничего не заметит, а заметит всё только потом.
Ну, Кролик с гордостью прочитал всё это вслух, и после этого некоторое время никто ничего не говорил.
Наконец Пятачок, который всё время то открывал, то закрывал рот, не издавая при этом ни звука, сумел выговорить очень хриплым голосом:
– А потом?
– Что ты хочешь сказать?
– Когда Кенга заметит, что это не Ру?
– Тогда мы все скажем: «АГА».
– Все трое?
– Да.
– Правда?
– Да что тебя беспокоит, Пятачок?
– Ничего, – сказал Пятачок. – Если мы все трое скажем «АГА», тогда всё в порядке. Если мы все трое скажем «АГА», – сказал Пятачок, – я не возражаю, но я бы не хотел говорить «АГА» сам, один. А то оно, это «АГА», очень плохо получится… Кстати, – продолжал он, – ты в п о л н е уверен в том, что ты говорил насчёт зимних месяцев?
– Насчёт зимних месяцев?
– Ну, насчёт свирепости только в зимние месяцы.
– А-а. Да, да, всё правильно. Ну, Пух, ты понял, что ты должен делать?
– Нет, – сказал Медвежонок Пух. – Не совсем А что я должен делать?
– Ну, всё время говорить и говорить с Кенгой, чтобы она ничего не замечала.
– Ох! А о чём?
– О чём хочешь.
– А может быть, почитать ей стихи или что-нибудь в этом роде?
– Вот именно, – сказал Кролик. – Блестяще. А теперь пошли.
И все они отправились искать Кенгу.
Кенга и Ру мирно проводили послеобеденное время у большой ямы с песком. Крошка Ру упражнялся в прыжках в высоту и в длину и даже в глубину – учился падать в мышиные норы и вылезать из них, а Кенга волновалась и поминутно приговаривала: «Ну, дорогой мой, ещё один раз прыгни, и домой». И в этот момент на холме появился не кто иной, как Пух.
– Добрый день, Кенга, – сказал он.
– Добрый день, Пух.
– Смотри, как я прыгаю! – пропищал Крошка Ру и упал в очередную мышиную нору.
– Привет, Ру, малыш!
– Мы как раз собираемся домой… – сказала Кенга. – Добрый день, Кролик. Добрый день, Пятачок.