Рынок тщеславия - Милованов Максим. Страница 20

Обдумывая слова наблюдательного Романа Антоновича, Глушенкова ощущала смущение. Как ни странно, версию самоубийства ни она, ни Анатолий Панфилов не рассматривали в качестве рабочей. А почему, собственно? Потому, что оказались в плену штампов. Любящая мать не может покончить с собой и оставить родное чадо сиротой. А если Елене было уже невмоготу? Если болезнь и жизненные проблемы зажали ее так, что мысли о дочери ушли на второй план? Что, если так оно и было?..

«Но ведь и подруги Елены Самохиной ни разу, даже вскользь не упомянули о возможности самоубийства, – подумала Валентина. – Значит, такую возможность исключали не только мы с Анатолием. Да и какие, собственно, проблемы были в ее жизни? Кроме болезни, пожалуй, никаких. А может, мы просто чего-то не знаем?»

Она остановилась и поискала взглядом Настю. Та топталась возле небольшого заборчика, ограждавшего игровые аттракционы.

«Нужны мотивы! – продолжала рассуждать Глушенкова. – Серьезные мотивы. Как для того, чтобы покончить с собой, так и для убийства!»

В этот момент Настя призывно замахала ей руками. Валентина приблизилась к девочке:

– Что случилось?

Давайте вон того зайца выиграем! – предложила Настя, указывая на симпатичного зайчика, висевшего над дверью дощатого домика с надписью «Тир».

– Как это «выиграем»?

– Вы же в милиции работаете. Вас там стрелять учат, чтобы бандитов всяких ловить! Значит, вы сможете мне зайца выиграть. Он здесь уже давно висит. Мне его жалко – он такой мокрый!

– Значит, этот заяц – приз за меткую стрельбу! – догадалась Валентина.

– Да. – Настя бодрым шагом направилась в тир.

Поступь инспектора Глушенковой была не такой бодрой. Она-то знала, как учат стрелять в этой самой милиции! Последний раз Глушенкова стреляла почти год назад, выбив пятью выстрелами по неподвижной мишени всего тридцать очков. Но как объяснишь это маленькой девочке?

Внутри прилично отделанного помещения находился один-единственный пожилой мужчина, в обязанности которого, очевидно, входило заряжать клиентам оружие и следить за порядком.

– Желаете пострелять? – изумленным тоном поинтересовался мужчина, словно все посетители тира предпочитали сыграть в шахматы или покататься на коньках.

– Мы хотим выиграть зайца, который висит над дверью, – объяснила Настя.

– Чтобы выиграть этого зайца, нужно поразить двадцать мишеней подряд. А это нелегко.

– Ерунда, – отмахнулась девочка. – Тетя Валя хорошо стреляет, потому что работает в милиции страшным лейтенантом!

– Старшим лейтенантом, – поправила Валентина.

– Вот как? Ни за что бы не подумал! Из чего желаете вести огонь, товарищ старший лейтенант? Из винтовки или из пистолета?

– Из пистолета…

– Вам какую модель?

– Есть выбор?

– У нас здесь приличный тир, а не забегаловка какая-нибудь! – произнес мужчина, выкладывая один за другим три пистолета на длинных цепочках. – В наличии три модели пневматического оружия: наш российский «иж», немецкий браунинг и американский кольт.

Валентина выбрала кольт.

– Крутой выбор! Обычно женщины предпочитают браунинг, – произнес мужчина. – Давайте я дам вам три пробных патрона, а то ведь это оружие с норовом – довольно тяжелое и с приличной для пневматического пистолета отдачей. К нему нужно привыкнуть!

Он загнал в револьвер три свинцовых шарика.

– Целиться нужно «под обрез». Знаете, как это делается?

– Знаю, – ответила Валентина.

Она быстро прицелилась и выстрелила. В мишень, конечно же, не попала, но отметила для себя довольно интересную вещь: хотя рука ощутила приличную отдачу, шума от выстрела практически не было – так, едва слышный щелчок. И это в закрытом помещении, где эхо должно быть просто громоподобным. Два следующих выстрела она сделала, вообще не целясь. И на этот раз почти ничего не услышала.

Пока мужчина со скептической ухмылкой на лице перезаряжал револьвер, Валентина сделала для себя еще одно любопытное открытие. Последний раз из пневматического оружия ей довелось стрелять лет эдак пятнадцать назад, поэтому для нее лично стал откровением тот факт, что современные пневматические пистолеты заряжаются небольшими, в диаметре не более трех миллиметров, свинцовыми шариками, а не более громоздкими продолговатыми пульками, как это было во времена ее молодости.

– Скажите, – обратилась она к мужчине, который заряжал револьвер новыми шариками, – какова мощность этого оружия?

– Вы, наверное, хотели спросить, можно ли из такого пистолета убить?.. Что ж, оружие это достаточно мощное. Данная модель, например, с легкостью разбивает бутылку из-под шампанского с десяти метров. И это еще не самый сильный аппарат. Все зависит от напора воздуха в газовом баллоне, калибра и длины ствола. К примеру, длинноствольный аналог армейского «смит-вессона» мощнее вот этого кольта почти в два раза. А стреляет, как ни странно, еще тише! Так что в принципе убить из пневматического оружия можно. Но для этого нужно угодить человеку в какое-то уязвимое место; в глазное яблоко, например, или в ухо.

– А если выстрелить в спину? – спросила Глушенкова.

– Останется большой синяк – и все…

– А сбить человека с ног таким выстрелом можно?

– Это запросто.

Хозяин тира протянул ей заряженный револьвер:

– Вы зайца выигрывать будете или раздумали?

– Чуть позже, – ответила Глушенкова. – А сейчас мне нужен телефон…

Контракт о сексуальном партнерстве

Город медленно пронизывали сумерки, расстилая по земле вместо золотисто-зеленого покрова дня темно-пепельное, переливающееся огнями покрывало ночи. Поздним вечером, глядя в открытое настежь окно, Игорь ощущал лихорадочный пульс города, его нетерпеливую сутолоку и движение. Несчетные ручейки автомобильных огоньков, неоновые рекламы, подсветка магазинных витрин и разноцветные окна жилых домов завораживали взгляд.

Сейчас Игорь смотрел в сторону окна с особенным удовольствием – в стекле отражалась фигура обнаженной девушки. Чтобы понять, что это не мираж, достаточно было подойти и прикоснуться, что он и сделал.

– Ты не замерзла? – спросил Игорь, обняв девушку за плечи.

– Нет, – ответила Маша.

– А почему вся в мурашках?

– Это не от холода, а от твоего прикосновения…

Их близкие отношения с Машей длились всего шесть дней, а точнее – шесть ночей. Ему было хорошо с нею, даже очень. К тому же Игорь не мог не признаться себе, что ему безумно льстило, когда после очередного выступления в каком-нибудь шоу или ночном клубе, ускользая от назойливых поклонников на «мерсах» и «биммерах», Маша прибегала в его квартиру и падала на его кровать. Однако их отношениям чего-то не хватало: какой-то яркой искры, блаженной сумасшедшинки, свойственной влюбленным друг в друга людям. Их встречи как будто были освящены неким контрактом, текст которого мог выглядеть примерно так:

"Ввиду почти полного отсутствия свободного времени, а также в связи с взаимным половым влечением, мы, нижеподписавшиеся, Игорь Михайлович Опарин и Мария Григорьевна Подыняк, заключили договор о нижеследующем:

1. Встречаться каждую ночь в квартире номер семьдесят пять во временном промежутке от ноля до четырех часов утра;

2. Заниматься сексом не менее часа;

3. Разговаривать о чем угодно, не затрагивая тему любви, прошлого и совместных планов на будущее"…

Игорю никогда раньше не приходилось испытывать столь странных чувств к девушке, тем более к такой, которая наверняка была предметом эротических фантазий многих тысяч мужчин.

«Интересно было бы узнать, что об этом думает она?» – мелькнуло в голове у Игоря, и он покрепче прижал девушку к себе.

Но Маша думала о другом.

– Удивительно, ведь еще год тому назад я даже не мечтала, что когда-нибудь смогу любоваться таким дивным видом из окна…

– А что ты видела из окна год назад?

– Из моего маленького окошка видна была помидорная грядка и полусгнивший дощатый сарайчик, который использовался под курятник…