Искушение учителя. Версия жизни и смерти Николая Рериха - Минутко Игорь. Страница 86

Третье. Сопоставив ряд фактов, проанализировав «придворные слухи» — и во дворце Далай-ламы XIII, и в окружении Таши-ламы — встретившись с лицами, которые подозреваются в сотрудничестве с советской разведкой, я пришел к следующему выводу: русские добиваются свержения Далай-ламы, но и не делают ставку на Таши-ламу, который действительно вряд ли станет сторонником, я уж не говорю — марионеткой в руках атеистов и вандалов, сокрушителей храмов всех религий, какими являются большевики. И сейчас советская агентура в Тибете делает все, чтобы и Таши-ламу удалить из Лхасы, отправить в изгнание — по его оке решению.

В этой связи следующее.

Среди тех, кто упорно и настойчиво настраивает Таши-ламу против Далай-ламы, более того, утверждает, что если Панчин не покинет Лхасу, его могут убить, есть монах-прорицатель, которого тут называют еще «пророком». В Тибете предсказаниям, пророчествам, гаданию по звездам и проч. придается большее значение, чем, скажем, законам, правительственным постановлениям и т.д. — таков здесь уровень мышления и миропонимания как среди темных народных масс, так и на «просвещенном верху».

Я навел все возможные справки о монахе-«пророке». Он монгол, прибыл сюда из Урги в 1921 году — его прислал с тайной миссией барон Унгерн, который тогда, заняв столицу Монголии, вознамерился, как вам, наверное, известно, возродить огромную Восточную империю наподобие созданной Чингисханом, объединив обширные территории вокруг Монголии. Уже тогда «пророк» советовал Таши-ламе эмигрировать в Ургу (в Лхасе его «ждет беда»). Барон Унгерн собирался сделать религиозного вождя в изгнании своим союзником и под его знаменем, опираясь на авторитет Панчина, создать свою империю. Но большевики разгромили войска Унгерна, барон был пленен и казнен по приказу из Москвы. Однако «пророк» оставался в Лхасе и очень скоро был перевербован советской разведкой. Во всяком случае, сейчас он является тайным другом коммунистического вождя Монголии Сухэ-Батора и действует по его инструкциям, а это одно и то же, как если бы он действовал по инструкциям Москвы. Все эти данные я получил от своего осведомителя — одного из слуг «пророка». Настораживают два обстоятельства, проявившиеся в последние дни. 1) Недавнее предсказание «пророка»: Далай-лама собирается убить родственников Таши-ламы, и это будет последнее предупреждение. Если Панчин не покинет Лхасу, придет и его черед расстаться с жизнью. 2) Эту «новость» я узнал вчера: «пророк» ждет посланца из Москвы.

Что-то назревает. Что-то очень скоро произойдет.

Интуиция мне подсказывает, что готовится некая акция, призванная спровоцировать ускорение событий.

Вывод из всего сказанного. План советской стороны в конечном итоге сводится к следующему: устранить из Тибета Таши-ламу, свергнуть Далай-ламу XIII, на его место поставить своего человека, который — обязательно! — должен быть признан верховным духовенством и народом. А чтобы в ход развивающихся событий не вмешалась Англия или «не всегда разумное» рядовое монашество, или «не все понимающий» народ — ввести в Тибет войска, опередив британцев, а в случае, если и Англия употребит в возникшей ситуации военную силу, у большевиков в начавшейся войне окажется огромное преимущество: они будут воевать, защищая нового Далай-ламу XIV, под его знаменем.

Мне необходимо иметь срочные инструкции на случай, если события начнут развиваться по изложенной выше схеме.

По — прежнему поддерживать русских?

Маг

18.XI. 1923 год

Тибет, монастырь Свонг

Агент германской разведки Маг, то есть Исаак Тимоти Требич-Линкольн, оказался прав: во всяком случае, на первом этапе все начало совершаться по его схеме.

Двадцать пятого декабря 1923 года в окрестностях Лхасы, в своем доме были зверски убиты родственники Таши-ламы. Двадцать шестого декабря приближенные сообщили главному религиозному иерарху Тибета, что предсказание монаха — «пророка» — сбылось: «люди Далай-ламы осуществили предреченное убийство».

Панчин-лама в ужасе бежал из своего дворца Таши-лунпо, спешно направляясь в соседний Непал. О бегстве религиозного главы Тибета тут же узнали и Далай-лама, и британский резидент Бейли. И посланцы тибетского руководителя страны, и англичане попытались остановить беглеца, но все усилия оказались безрезультатными.

В этих трагических событиях обнаруживается только одна неправда: родственников Панчина убивали вовсе не люди Далай-ламы. Организаторами и исполнителями кровавого преступления были монгольский прорицатель, или «Пророк» (под этим псевдонимом он значился и в списке агентов Лубянки в Тибете), и тайно прибывший в Лхасу из Москвы под видом монгольского монаха-пилигрима тот, кому поручалось руководить акцией: он был профессионалом в своем деле, мастером террора экстракласса.

Вернемся во время, когда — если идти по хронологии — остановилось наше повествование.

Позвольте вычленить одну фразу из инструктажа Глеба Ивановича Бокия, который получил Блюмкин в кабинете начальника спецотдела седьмого августа 1925 года, накануне отбытия агента Ламы на встречу с Трансгималайской экспедицией Николая Константиновича Рериха. На эту фразу, скорее всего, читатели не обратили внимания.

Вот она: «Если бы не было 1923 года и вашей акции в Тибете, которую вы так блестяще провели…»

Ни в «краткой автобиографии», ни в рассказах о своих «подвигах» друзьям и барышням Яков Григорьевич Блюмкин, страдавший синдромом безудержного хвастовства, даже не заикнулся об этом эпизоде из своей бурной революционной деятельности. А ведь 1923 год — загляните все в ту же его автобиографию — был буквально переполнен деяниями нашего уникального героя: спецпоручения Троцкого, резидентство в Палестине, визиты в Петроград к профессору Барченко… Оказывается, была и эта молниеносная и короткая командировка в Лхасу.

Ее результат — убийство родственников Панчина, исполнённое таким образом, чтобы все подозрения пали на людей Далай-ламы…

Нашему герою двадцать три года. А уже такой кровавый след тянется за ним! Правда, невинная кровь пролита за «святое пролетарское дело».

Теперь еще одна короткая ретроспекция, уже внутри 1923 года. Речь пойдет о судьбоносной, без преувеличения, встрече Николая Константиновича незадолго до отбытий в Индию.

Она состоялась 29 сентября в Швейцарии, где резиденшей Рериха и местом временного обитания его семьи — по прибытии из Америки — стала арендованная заранее Владимиром Анатольевичем Шибаевым, то бишь Горбуном, вилла Сувретто-Хауз. Отсюда живописец совершал свои визиты — официальные, деловые, полуделовые и тайные. Маршруты впечатляют: Виши, Лион, Рим, Флоренция, Болонья, Женева.

До намеченного отплытия в Индию оставалась неделя. Однако билеты на пароход еще не были приобретены — что-то не ладилось с визами (знакомая история…), но корабль, на котором состоится путешествие, намечен: «Македония».

На этот раз приехали к Рериху. Визитера привез господин Шибаев, скромный коммивояжер из Риги: к воротам виллы подкатил «роллс-ройс» пламенно-красного цвета с завешенными шторами окнами. Рерих был предупрежден о предстоящей встрече и, выйдя к машине, изобразил на лице вежливо-холодную улыбку, полную достоинства.

Молча пожали друг другу руки.

— Прошу!

— Благодарю.

Они шли по парковой дорожке. Сзади, чуть отстав, стараясь ступать бесшумно, семенил Горбун. Под ногами поскрипывал мелкий морской ракушечник. С обеих сторон благоухали терпким ароматом кусты отцветающих роз, белых и бледно-розовых.

— Может быть, пообедаем? Скоро два пополудни, — предложил Рерих.

— Спасибо. Лучше после того, как мы все обсудим.

— Тогда прошу на веранду, выходящую в сад. Там нам никто не помешает. Надо обойти вокруг дома.

— Я займусь своими делами, — сказал тихо Владимир Анатольевич.

Ему никто не ответил, и господин Шибаев тихо исчез.

На огромной веранде с венецианскими окнами, оплетенной виноградом — листья на его ветках были темно-багрового цвета, — они расположились в плетеных креслах-качалках у круглого стола, на котором стояли ваза с фруктами и кувшин с охлажденным русским квасом.