Пешие прогулки - Мир-Хайдаров Рауль Мирсаидович. Страница 54

Он ещё раз подумал о дальновидности Шубарина: два старичка, помогавшие ему создать айсберг и до сих пор являющиеся его главными экономическими советниками, вряд ли могли быть привлечены к ответственности, и, в случае чего, весь удар пришлось бы принять на себя Японцу, а он, естественно, этого ой как не хотел.

Взяв наугад первую папку, Амирхан Даутович приступил к изучению документов. Уже через час ему понадобилось кое-что выписать – этот вопрос следовало прояснить у главного бухгалтера. Работа продвигалась, и скоро на столе лежали отдельные листы с вопросами и к Христосу Яновичу, и к Файзиеву, и к самому Шубарину. Время от времени его отвлекали телефонные звонки – судя по молодым женским голосам, звонили Плейбою, и отнюдь не по делу. К концу дня звонки так участились, что прокурор был вынужден отключить телефон.

Лишь однажды отвлекла его Татьяна Сергеевна – она принесла ему чай, весьма кстати. Уходя с работы, она поинтересовалась, долго ли он ещё задержится, и оставила ключ от приёмной, наказав забрать его с собой и ни в коем случае не оставлять внизу на вахте.

Увлёкшись, Ликург не заметил, как за окнами стемнело; он успел просмотреть лишь три папки из восьми, – впрочем, к каждой из них ему ещё предстояло не раз возвращаться. Он хотел как можно скорее разобраться с делами, вникнуть в суть, потому что не был уверен, долго ли ему удастся играть свою роль и водить за нос Шубарина. Оттого решил одолеть ещё одну папку, а затем пешком вернуться в гостиницу. Артур Александрович к этому времени наверняка уже будет у себя в номере, и можно будет вопросы, адресованные ему, задать уже сегодня. Четвёртая папка оказалась весьма любопытной. Амирхан Даутович уже начал понимать структуру снабжения и списания материалов – и незаметно для себя он потянулся к следующей, самой толстой, не отдавая себе отчёта в том, что часы в углу пробили полночь.

Неожиданно на лестнице послышался какой-то шум, топот шагов стремительно поднимавшихся людей, раздались возбуждённые голоса в приёмной, и тут же распахнулась дверь. Первым в кабинет ворвался Ашот, за ним Икрам Махмудович и бледный от волнения Шубарин.

– Да вот он, жив-здоров, работает, как и положено деловому человеку!

– возбуждённо выпалил Ашот. На радостях он, кажется, готов был обнять прокурора – наверное, свою долю взбучки он уже получил по дороге.

Все взгляды потянулись к Шубарину. Артур Александрович подошёл к столу и, устало опустившись в кресло, услужливо придвинутое Ашотом, сказал ничего не понимающему Азларханову:

– Извините, ради Бога, действительно нелепо получилось. Приезжаю, поднимаюсь к вам, хочу поделиться радостью и поблагодарить вас – с Хаитовым уладили дела в лучшем виде, а вас нет дома.

Спрашиваю у дежурной – говорит, не приходил. Иду к Адику – говорит, не ужинал. Звоню – никто не отвечает… Ну, я подумал, не случилось ли с вами чего, объявил тревогу. Гляньте на часы – уже полночь. Все в машину – и сюда. Вахтёр спит, говорит, не знаю никакого юриста, все давно ушли, впрочем, он вас точно не знает.

Тут уж рассмеялся Амирхан Даутович…

– А почему телефон не отвечал? – спросил Ашот.

– Да замучили поклонницы Икрама Махмудовича, мешали работать, звонили каждые пять минут – вот и вынужден был отключить.

– Все хорошо, что хорошо кончается, – подытожил Артур Александрович,

– но я не люблю зависеть от случая – это мой принцип. Завтра же с утра, Икрам Махмудович, решите вопрос с телефоном, а свой заберите, а то будут мучить человека ещё год. – Он обернулся к своему шофёру: – А ты, Ашот, немедленно реши вопрос с Коста: или пусть приезжает завтра, или подбери другого человека – мы не можем так работать, сегодняшний случай пусть для всех будет уроком. Я не могу рисковать человеком, который ещё не сделал главного дела своей жизни.

Часа через два, когда Амирхан Даутович входил к себе в номер после позднего ужина в компании своих новых сослуживцев, он размышлял: «А была ли опасность извне? Или Шубарин больше испугался того, что я исчез с документами, уже владея достаточной информацией, чтобы начать раскручивать клубок?» Испугался он точно – Амирхан Даутович ясно видел испуг и волнение на его обычно бесстрастном лице. Как и неподдельную радость, когда прокурор оказался на месте.

Трудно было Ликургу понять, что же все-таки крылось за этим, какую роль он играл в чужой игре, почему его оберегали? Чтобы он успел сделать «главное дело своей жизни», как сказал шеф… Намёк на Бекходжаевых, на месть? А какое им дело до его личного, почему такая трогательная забота и внимание? Но какие бы вопросы ни задавал себе Амирхан Даутович, он понимал, что сегодня ему ещё не ответить ни на один из них, – придётся терпеливо ждать. Правда, один вывод он должен был сделать безотлагательно: теперь за ним будет глаз да глаз, Шубарин реально почувствовал, во что может ему обойтись отступничество бывшего прокурора. После ночного испуга мог появиться ещё один нюанс в отношениях с Артуром Александровичем: скорее всего вряд ли будут продолжаться столь откровенные беседы, как в последние дни, но тут дело за самим Азлархановым: он должен как можно скорее подготовить ряд документов, доказывающих Шубарину, что тот не ошибся в своей тайной стратегии, – только это может поднять цену бывшего прокурора в глазах насторожённых пайщиков, ослабить их внимание. С этой мыслью прокурор и отправился спать…

Наутро, отказавшись от машины, прокурор пешком отправился в управление. Сегодня он решил отменить знакомство с бумагами, а сделать что-нибудь реальное, поэтому сразу попросил в бухгалтерии документы, связанные со штрафными санкциями к поставщикам и делам, что следовало передать в арбитраж, – и то, и другое Амирхану Даутовичу было хорошо знакомо по трём последним своим службам в должности юрисконсульта. Он снова так увлёкся работой, что проворонил время обеденного перерыва, – оторвал его от дел телефонный звонок, первый за весь день. Звонил Шубарин:

– Амирхан Даутович, у нас, как и на всех предприятиях, действует трудовое законодательство, охрана труда, и обеденный перерыв никто не отменял. Опять же оценка деятельности у нас не по выработке часов, а по результату, так что бросайте бумаги и выходите – сейчас за вами подъедет машина Икрама. Мы тоже спускаемся к Адику. Обед – дело святое…

Когда он вошёл в зал, сослуживцы уже сидели за столом. Рядом с Шубариным расположился довольно молодой мужчина, франтовато одетый, в крупных дымчатых очках, красивших его жёсткое, с волевым подбородком лицо.

– Знакомьтесь, Амирхан Даутович, это наш долгожданный гость, – сказал Артур Александрович.

Азларханов протянул через стол руку и назвался. Гость привстал и отрекомендовался несколько странно:

– Меня зовут Коста.

Амирхану Даутовичу на миг показалось, что ему знаком голос этого человека, да и внешность как будто тоже, но крупные очки скрывали пол-лица, а главное – глаза. Однако прокурор не произнёс, как ему показалось, ожидаемых за столом слов: а мы с вами где-то встречались, – торопиться ему было некуда.

Но тут не выдержал хладнокровный Шубарин, явно режиссёр встречи, спросил удивлённо:

– Амирхан Даутович, неужели вы не признали Коста?

Гость неторопливым жестом снял и положил на стол очки, и прокурор сразу узнал ночного посланника Бекходжаевых. Довольный тем, что несколько подпортил компании ожидаемый эффект, он спокойно пояснил:

– Но мы действительно незнакомы с… Коста…

Тут гость непринуждённо рассмеялся:

– Да, так и есть, забыл тогда представиться прокурору. – И теперь уже засмеялись все за столом, включая и Амирхана Даутовича.

И запоздало, через четыре года, Амирхан Даутович только теперь вспомнил фамилию Коста – Джиоев; он был родом с Северного Кавказа, уголовник со стажем, вор в законе, обвинявшийся в убийстве. Он точно в то время отбывал наказание у него в области, и его документы прокурор держал в руках во время инспекции, но теперь это дела не меняло.

– Насколько я знаю, он тогда спас вам жизнь и теперь обязан оберегать её. Он будет для вас тем же, что для меня Ашот. Я надеюсь, вы подружитесь