Пешие прогулки - Мир-Хайдаров Рауль Мирсаидович. Страница 61

Амирхан Даутович раскрыл коробку с часами – они и в самом деле оказались великолепными: массивные, с гранёным хрустальным стеклом.

– Ну, теперь мне будет завидовать сам Коста, – пошутил юрисконсульт, но Японец покачал головой:

– Нет, не должен – ему я тоже привёз прекрасные часы в подарок. Коста и для меня и для вас очень нужный человек, он долгое время был у Бекходжаевых доверенным лицом, и мы нанесём им с его помощью ещё один сокрушительный удар.

Узнав о приезде Шубарина, с третьего этажа спустился Икрам Махмудович. Увидев в руках у Амирхана Даутовича коробку с часами, он совсем не солидно, по-мальчишески обиженно спросил:

– А мне?

Артур Александрович в ответ рассмеялся – он, видимо, был в хорошем настроений – и, обняв Файзиева, сказал:

– А тебе подарок посерьёзнее: я решил твой вопрос с белым «мерседесом» – посылай человека, пусть пригоняют. Машина Санобар, которой ты завидуешь, просто колымага по сравнению с этой моделью: обивка из мягкой красной кожи, белые, из ламы, чехлы, кондиционер, бар… двести сорок лошадиных сил!

Файзиев взвизгнул от радости и пустился плясать посреди кабинета, и в этот момент вошли Ким и Георгади, неразлучные, словно сиамские близнецы, старики.

Подарки открыто лежали на столе – Амирхан Даутович не пытался их убрать, и оттого не ясно было, доволен он ими или нет. Стало шумно, и Артур Александрович, незаметно озорно подмигнув Азларханову, увёл незваных гостей в свой кабинет.

Прокурор и после ухода Шубарина долго не убирал со стола дорогие презенты из Москвы: нет, он не любовался ими, хотя они не вызывали в нем и неприязни, он просто был равнодушен к ним – все эти страсти с модными тряпками и престижными вещами прошли как-то мимо него и Ларисы. Он думал о том, сколько есть путей и способов подкупа: деньгами, должностью, женщиной, машиной, модной одеждой, редкой книгой, дачей, антиквариатом, драгоценностями, спортивным снаряжением… Наверное, существует целая наука, которой в совершенстве владел Японец: он-то знал, как к кому подступиться – старому и молодому, мужчине и женщине, богатому и бедному, жадному и моту, трезвеннику и пьянице, лодырю и трудяге…

Да, внимательный человек Артур Александрович.

Амирхан Даутович вспомнил две прошедшие недели. Догляд за ним Коста в это время действительно был особо тщательным, хотя Джиоев ни о какой опасности не говорил, не предупреждал и даже не намекал, видимо, чтобы не беспокоить. Но несколько раз, выходя в гостиничный коридор, он встречал там Коста, неизменно собранного, улыбчивого, учтивого. Значит, существовала какая-то опасность, которой остерегался Шубарин? От кого она должна была исходить? От Бекходжаевых? А может, его изолировали от человека, который хотел передать ему особо важную информацию? Тогда кто же он? Не прокурор ли Адыл Хаитов? С ним ведь они так толком и не объяснились, и на поминках Ларисы им не дали возможности и минуты побыть наедине.

Прокручивая в памяти вечер в банкетном зале, Азларханов почувствовал, что, кажется, Хаитов действительно порывался ему что-то сказать, а может, даже и что-то передать. О чем бы поведал ему старый знакомый, дольше других сопротивлявшийся системе Шубарина? Надо попытаться как-нибудь связаться или встретиться с ним. Может, Хаитов так же, как и он, вступил в контакт с Шубариным с единственной целью – нанести в конце концов ему удар? Этот вариант следовало продумать и проанализировать особо тщательно, потому что Амирхан Даутович чувствовал страх прокурора перед Шубариным. Да, такой союзник, обладающий официальной властью, не помешал бы, но пока приходилось рассчитывать только на свои силы.

В конце рабочего дня Шубарин зашёл к Амирхану Даутовичу ещё раз.

– Поужинаем вместе по случаю моего приезда и обмоем «Роллекс», чтобы носились? – предложил он и, по привычке не дожидаясь ответа, продолжал: – Я привёз кое-что из Москвы: ваше любимое баночное пиво «Дрейер» и к нему краба свежемороженного килограммов на пять. Икрам Махмудович уже отправился в «Лидо» распорядиться насчёт ужина. И старики наши на краба придут… Посидим, я люблю видеть своих людей рядом, и лучше всего за накрытым столом. Это объединяет, даёт чувство семьи. – Внимательнее всмотревшись в осунувшееся лицо Амирхана Даутовича, сказал неожиданно: – Что-то вы неважно выглядите, прокурор, вас гнетёт наш самосуд? Но другого способа мести я, к сожалению, не знаю. У вас, мне кажется, психологический шок – это бывает, бывало и со мной вначале, надо привыкать – большое дело требует крепких нервов.

А впрочем, может, вам стоит развеяться, сменить обстановку на две-три недели, попутно и хорошим врачам показаться? Через неделю Гольдберг, наш заведующий цехом овчинно-шубных изделий, едет в Москву – как обычно, снимать мерку с нужных людей для дублёнок. Не составить ли вам ему компанию, он заодно и представит вас своим клиентам, многим мы уже не первую дублёнку шьём. Побудете в Москве, вы ведь там учились, тряхнёте стариной. Вам забронируют прекрасный номер в гостинице «Советская», будет закреплена частная машина. Правда, Яков Наумович ездит только поездами, самолёты не переносит, но двухместное купе в вагоне СВ вам в Ташкенте обеспечат. Настоящее путешествие, три дня у вагонного окна! Ну как? Соблазнил?

– А что, прекрасная идея, – оживился Азларханов. И впрямь разрядка и отдых ему сейчас не помешали бы. Надо многое обдумать, но без посторонних всевидящих глаз. – Признаться, я напуган каким-то предчувствием беды, плохо сплю и, если бы не присутствие Коста рядом, наверное, издёргался бы совсем. Конечно, если Гольдберг не возражает, я с удовольствием составлю ему компанию – я уже давно не был в Москве…

– А почему он должен возражать? Надеюсь, вы приятно проведёте время в дороге и в столице. Кстати, Яков Наумович в своё время закончил философский факультет МГУ, образованнейший человек, я с удовольствием бываю у него дома. Убеждён, у него одна из лучших частных библиотек в Ташкенте, такие раритеты имеются… Ну вот и отлично, что договорились. В дорогу вам все подготовят, только одна просьба… – Шубарин заговорщически понизил голос: – Никому, даже Икраму Махмудовичу, о поездке ни слова. Я объявляю о командировке вечером накануне отъезда. И ещё личная просьба, чуть не забыл, если вас не затруднит. – Он вынул из верхнего кармашка пиджака чью-то визитную карточку. – Пожалуйста, запишите: Кравцов Николай Фёдорович, рабочий телефон… вы учились с ним в аспирантуре в одной группе. Неплохо бы возобновить контакты, а через него и с другими товарищами по курсу. Англичане говорят: школьный галстук объединяет крепче родственных связей. Устройте ужин в хорошем ресторане, денег не жалейте… Пока никаких конкретных задач – возобновите контакты, а там видно будет.

После ухода шефа, осмысливая неожиданное предложение, Амирхан Даутович отметил обдуманность действий Шубарина: слишком он поспешил навязать ему телефон Кравцова – это-то и выдало его с головой. Наконец-то Азларханов разгадал наперёд ход Шубарина – это обрадовало прокурора куда больше, чем презенты из Москвы.

Вечером за ужином в «Лидо» Амирхан Даутович, улучив минутку, спросил у Шубарина, а как же быть с новосельем, которое он наметил через неделю. Артур Александрович, показав на стол, ответил с улыбкой: вот вернётесь из Москвы, навезёте вкусной еды, как я сегодня, тогда и справим новоселье. На том и порешили, и Японец, глянув на календарик в записной книжке, объявил всем дату новоселья на Красина: пришлась она на последнюю субботу октября.

Две недели с небольшим, что они пробыли в Москве, выпали дождливые, слякотные. С Яковом Наумовичем, как и предсказывал Шубарин, он сдружился ещё в дороге – три дня по нынешним меркам все же срок немалый. В двухместном купе фирменного поезда «Узбекистан» они вели долгие, неспешные беседы обо всем, но ни разу не касались ни дел, что оставили дома, ни дел, что ждали их в Москве. Амирхан Даутович не форсировал события, а Гольдберг наверняка не хотел выглядеть болтливым, подозревая, что его вагонный попутчик второй после Японца человек в деле, хотя уже прошёл и неясный слух среди артельщиков, что вроде не Шубарин с Файзиевым настоящие хозяева, а Азларханов стоит за всем, и называлась астрономическая сумма пая, которым якобы он владеет. Гольдберг знал Шубарина много лет и в такой расклад, конечно, не верил, но как человек осторожный, повидавший на своём веку немало, иногда думал: чем черт не шутит, и оттого сам о делах не заговаривал. Они подолгу молча стояли на закате дня в коридоре у окна, вглядываясь в скупой пейзаж казахстанских степей. Амирхан Даутович одолевал этот путь впервые, а Гольдбергу дорога была известна до мелочей: он знал, где и что выносят к поездам, и оттого деловая поездка напоминала обычное путешествие, с прогулками на перронах степных городов, наполовину состоявших из вросших в землю мазанок, с непривычными для уха названиями: Шубаркубук, Челкар, Чиили, Кзыл-Орда, Арысь…