Охота на «Шейха» - Миронов Вячеслав Николаевич. Страница 34

Майор смотрел, читал адреса.

— Значит, так, тезка! Предлагаю двинутся к самому последнему адресу, по пути бойцы будут выходить на исходные. Годится?

— Без вопросов. Командуй! — я сделал широкий жест, как бы уступая дорогу.

— Эх, нравится мне гэбэшники! — он усмехнулся. — Сейчас добрые, а пойдет что-нибудь не так, сразу все на военных свалят.

— Не бойся, по кустам сидеть не буду.

— Надеюсь. Моя группа ко мне! — гаркнул он в темноту.

Когда бойцы окружили Иванова, он тихо, кратко и толково поставил задачу. В основном это был мат. Для связки он употреблял союзы "и", «или». Но то, что для иностранца было бы непереводимо, все понимали, и кивали головами. Так же он прошелся и насчет «крысятников-мародеров». При этом он покачал кулаком. Все без слов поняли, что мародеры останутся без части собственных зубов — самое малое.

На трех БТРах мы выдвинулись по указанным адресам. Последний периодически притормаживал, с него спрыгивали двое солдат и исчезали в темноте.

Вот и адрес, самый последний в списке. Начали!

Все стандартно. Вошли во двор, но тут же из дома раздались выстрелы из автомата. Бойцы залегли кто где смог, используя любые выпуклости, ответили ответным огнем.

Тут с БТРа ударил КПВТ. Мощный пулемет. Знаю, видел его в работе! Калибр 14.5 мм. Вес каждой пули 65 граммов, кладку в кирпич прошивает насквозь.

Пулеметчик стрелял очень аккуратно, ведь мог зацепить и своих. Но по ушам грохот от пулемета стегал нестерпимо. Казалось, что коробка черепа расколется от этого звука, тем более что лежал я как раз под самым этим пулеметом.

От штукатурки отлетали ошметки.

Тут пулеметчик прекратил огонь, и пехота пошла вперед. Перебежками, прикрывая своих. На мой взгляд, работали они не хуже прославленной «Альфы», в темноте, постоянно стреляя поверх голов своих товарищей, метр за метром продвигались в сторону дома.

Когда первые оказались у окон, бросили в дом гранаты. Через несколько секунд раздались разрывы. Входную дверь вынесло взрывной волной. Из окон повалил густой дым. В воздухе появился новый запах — запах сгоревшей взрывчатки.

Понятно, что кроме трупов мы вряд ли что-нибудь здесь возьмем. А в этом адресе проживал никто иной, как Алим Саралиев. Теневой лидер — прямая связь с Хачукаевым.

Из дома раздались одиночные выстрелы. Понятно, «контроль» — в голову.

Кто-то из штурмовой группы вышел и позвал меня. Это был майор Иванов. Он махал перед носом рукой, разгоняя дым.

— Там готовы. Все! Три мужика и одна баба.

— Они раненые были? — я вошел в дом.

— Какой там! — он махнул рукой. — Так, по привычке. Сам посмотри.

Действительно: дама была убита пулей из пулемета, двое других разорваны гранатами, у одного была оторвана рука.

— Слышь, Александр! — я обратился к нему. — Тут уже шухер на всю деревню, поэтому оставь здесь пару человек, пусть они прошарят все. Начиная от трупов, все, понимаешь — все! А мы поедем в другие адреса. Годится? Документы посмотрели?

— Какие-то паспорта, но может и лажа. — Из темноты мне протянули коробку.

Документов на Алима не было. Может, он среди убитых?

— И еще. Не отдавайте трупы местным, надо опознать. Тут жила крупная рыба — Алим-Налим, зверюга знатный, может и ушел, а может, и грохнули мы его. Понятно?

— Понятно!

Майор оставил трех человек, остальные погрузились на БТРы, а те, когда разворачивались, случайно или специально завалили весь забор дома, откуда мы вышли.

Военная операция. Она, как правило, приносит трупы, а не информацию.

Подъехали к очередному дому. Из темноты помахали фонариком. Свои.

Боец четко доложил, что, как только началась стрельба, вышел человек, и направился к заброшенному неподалеку дому. Бойцы собственными силами задержали и стреножили неизвестного. Задержанный попытался оказать сопротивление. Попытки сопротивления были пресечены. Также задержанный пытался подать сигнал, но и это было пресечено. Допросов не вели. При задержанном был обнаружен пистолет Стечкина, который они в темноте обронили, две гранаты Ф-1.

Я похлопал бойца по оттопыренному бронежилету. Там явно что-то лежало. Майор запустил руку и вытащил «пропавший» «Стечкина».

— У! — он замахнулся на бойца. Тот вжал голову в плечи.

— На, тебе это надо? — майор протянул мне пистолет.

— Пусть номер на бумажку и будет под рукой. А сам ствол — его трофей. Не имею привычку отбирать плоды чужого труда.

Стоящие рядом удивленно и с уважением посмотрели на меня.

Да, ребята, слухи про ЧК сильно преувеличены.

— Мне нужна информация, документы, живые свидетели. Понятно? Есть оружие — хорошо. Нет — нужны бумаги. Поэтому выслуживаться и подбрасывать свои патроны, гранаты — не стоит. Всем все понятно?

— Понятно, — кивнул майор. — Тащите этого чижа сюда, отдайте товарищу подполковнику. Ты и ты, — он ткнул пальцем в бойцов, которые задержали неизвестного, — остаетесь с товарищем подполковником. Поможете. А остальные — за мной. Брать живьем! «Контроль» — отставить! Пальцы прикладом поломаю, чтобы неповадно было!

— Время! Время! — я постучал пальцем по циферблату.

— Все! Работаем! — он махнул рукой.

На этот раз обошлось без стрельбы.

Ко мне привели задержанного. Чеченец. Лет тридцати. Одет в пуховик, на голове вязаная спортивная шапочка.

— Ты кто? — я пытался рассматривал его в темноте.

Молчание.

— Ладно, мужики, — обратился я к солдатам, которые его задержали, — пойду посмотрю, что в доме. Буду через пять минут. И чтобы никаких «попыток к бегству». Понятно? Я не майор Иванов, миндальничать не буду. Понятно?

— Так точно, — почти хором ответили бойцы.

За спиной я услышал «беседу» бойцов с задержанным.

— Ну, что, сука, в «молчанку» играем?

— Твое счастье, что подполковник сказал, чтоб ты жил. Говорить будешь?

Я ушел, посмотрим, как удастся разговорить чеченца. У меня не было времени его убеждать.

А в доме полным ходом шел досмотр. Я вошел во двор. Иванов стоял на крыльце, курил и покрикивал на подчиненных.

— Живее, время! Нам еще в несколько адресов ехать! Работать, ногами шевелить. Думай, где чего может быть спрятано!

— Есть что? — я подошел майору.

— Несколько гранат. Миноискатель что-то в коровнике показывает. Сейчас копают.

— Глядишь, клад с золотыми червонцами окопают, — я смотрел на часы.

— Тоннель выкопают.

— Времени нет.

— Знаю. В прошлую командировку зачистили мы деревню. Ничего. Тихо. Даже ни одного патрона. Представляешь? А нападения продолжаются. Поставили засаду на тропе. Бой был. Наши все целы. А чехи нас достали! Ну, мы их в «капусту» из миномета. Один выжил, правда, ненадолго. Негр. — Иванов показал руками размеры негра.

По его получалось, что негр был больших размеров.

— Да ну? Негр? — я усмехнулся.

— Натуральный дух! Бородища, зеленая повязка, «разгрузка», стрелял, пока патроны не кончились, взяли его раненным. Здоровый был. Знал всего две фразы по-русски. Не угадаешь!

— Ну, и? — мне уже интересно.

— «Все карашо!» и «Я — местный!»

— «Местный»? — я засмеялся.

— Местный!

— И чего с ним?

— Да, ничего — помер он.

— Спасти пытались?

— А зачем? — удивился Иванов. — Он приехал умирать за веру, так кто же ему будет мешать! Не успели дотащить до медроты. — Он последнюю фразу придумал на ходу, это было видно, интонация голоса изменилась.

— А сами не хотели оказать помощь?

— У него на шее пять наших жетонов было, — он плюнул далеко в сторону.

— Понятно. Время, Саша, время, — я снова постучал по циферблату.

— Сейчас узнаю, что у них там! — он пошел в коровник и оттуда раздался трехэтажный мат, призывающий ускорить поиски оружия.

Жетоны, которые упомянул Иванов, представляют собой металлическую пластину овальной формы, на ней выбит личный номер военнослужащего. По этому номеру можно опознать погибшего. Здесь, на войне, их носят, как правило, на шее. Снять их можно лишь с погибшего или пленного. А этот негр, значит, был любитель сувениров. Ну что же, такого гада и не жалко. Полагаю, что когда у него обнаружили жетоны, то ни у кого не проснулось милосердие.