Охота на «Шейха» - Миронов Вячеслав Николаевич. Страница 41

— Ну что, Сережа, эти граждане сейчас готовы нас потянуть на Голгофу, — философски заметил Ступников.

— Не равняй себя с Христом, а их с римлянами, — ответил я.

— Ты прав. На римлян они не тянут. А уж Пилата среди них нет, это точно! Начали! — уже весело, с подъемом закончил Ступников. — Ну, что, старлей, -обращение у него получилось уничижительным, — изучил Устав?

— Мы вас давно ждем, чтобы разобраться в ваших методах работы! — Этот «старлей» кипел от негодования.

— Все вопросы вы можете задать моим сотрудникам, после того, как представите убедительные доказательства их вины. Лично мне представите. — Мячиков выпятил грудь колесом, голос его звенел как струна, потом добавил опять же унизительным тоном: — Товарищ старший лейтенант!

Тем временем на школьном крыльце собрались все офицеры, наблюдая за этой ценой, готовые прийти к нам на помощь.

— Кто ваш начальник? Я буду жаловаться, вплоть до самого верха! Вам сейчас не девяносто пятый год! — старший лейтенант «завелся».

— Я их начальник! — вперед вышел полковник Ивушкин. — Вам, товарищ старший лейтенант объяснили алгоритм ваших действий. Генеральному прокурору чеченской республики будет доложено о вашем поведении, а также о том, как вы на чеченском языке пытались договориться с задержанными об их линии поведения. Нам об этом тоже известно. — Голос Ивушкина был сух, строг.

Старший лейтенант «сдулся». Поник. Хорошо, когда в мятежной республике у тебя есть хлебное, доходное место. Кого хочу милую, кого хочу — наказываю. Перед тобой все ходят на цыпочках. А вот лишишься этого места. И что? Те, кого ты обидел — разорвут. Те, кто пресмыкался перед тобой — не заметят тебя. И этот парень с эмблемами прокуратуры все прекрасно понимал.

Судя по глазам, которые сверкали, по сжатым кулакам, ему хотелось нас расстрелять, боковым зрением я видел, что ствол автомата Зерщикова смотрит на пылающего праведным гневом чеченца. И слетела с него барская спесь. Он проиграл этот бой, и от бессилия, и от того, что все произошло на глазах соплеменников, своих «подельщиков», его душила ярость.

Чеченцы — темнокожие по своей природе, а этот стал красным.

— Еще пять секунд — и хватит инсульт, — спокойно, с философским налетом заметил Ступников.

Не сказав ни слова, старший лейтенант развернулся на каблуках. Его свита так же молча пошла за ним.

Мы еще минут пять пообсуждали инцидент. Все сошлись во мнении, что вся эта группа — пособники бандитов. И жаль, что у нас нет такой власти, чтобы их «хорошо потрясти».

Я растер лицо, разгладил усы и снова закурил. По привычке и чтобы не уснуть. Рядом проходил боец. Я обратил внимание, что по годам ему под тридцать лет. Он выделялся на фоне остальных солдат своим возрастом и обстоятельной, кряжистой походкой. Взгляд у него был хозяйский, словно шел мужик по своему двору и присматривал, что не так сделано, что можно улучшить.

— Вова, кто это? — я спросил у Гаушкина.

— Этот? — «Гаух» кивнул головой в сторону обстоятельного солдата.

— Ну. Контрактник?

— Нет. Это солдат, обычный «срочник», после института призван на год.

— А чего такой старый? Он, по-моему, ровесник мамонтов, — я еще пытался шутить.

— Да не такой он и старый. Хотя клички у него «Старый» и «Председатель». — Гаух снова начал тереть раненую руку. — Зудит, зараза.

— Значит, заживает, поэтому и чешется, ты не усердствуй, а то инфекцию затащишь в рану. Герой доморощенный! Так, что с солдатом-то? — напомнил я Володе.

— Все просто. Закончил парень институт, вернулся в свою деревню, где-то под Волгоградом, начал работать агрономом. Потом выбрали председателем колхоза. Или как они там сейчас называются?

— Глава Администрации села.

— Во, я и говорю — председателем колхоза. Стал использовать чего-то там новое, короче — начал свою деревню из дерьма вытаскивать. Тут у него срок председательства подошел к концу, выборы на носу. Он подал заявку, что хочет остаться на второй срок. А мужик из соседней деревни, знаешь же такую породу, что принимают участие в любых выборах? В Госдуму, в районные депутаты, он бы и Президенты пошел, кабы деньги были…

— Городские сумасшедшие, — подсказал Молодцов Вадим, он подошел.

— Во-во, только деревенский дурачок. По типу этого. Он то за «красных» при Советской власти, то за «белых» при демократах. Он и за фашистов будет, если немцы придут…

— Сплюнь, дурак! — Молодцов постучал себя по лбу, дерева рядом не было.

— Это я так, к слову, чтобы понятно было. — Гаух потянулся ко лбу Вадима, чтобы постучать по нему.

— По своему стучи, собака серая! — Молодцов оттолкнул руку Володи.

— По своему успею, мне звук нравится, который ты из собственного черепа извлекаешь. — Вова улыбнулся.

— Пес смердячий. -Вадим тоже улыбнулся.

— Ну так вот: этот «вечно участвующий в выборах», прознав, что в соседней деревне формально требуется председатель, пошел агитировать народ. Но люди-то знали, что это за фрукт, и посылали его на три могучих русских буквы. Но дурак оказался не совсем дурак. Изучив внимательно автобиографию своего соперника — этого старого бойца, предпринял гениальнейший ход. Районный военком оказался его родственником, он к нему, мол, непорядок, бардак, уклонисты, дезертиры у тебя под носом ходят. Того под микитки и в военкомат.

— Он, что от военкома откупиться не мог что ли? — я впервые слышал подобную историю.

— Не мог. — Володя вздохнул.

— Отдал бы баранов, свиней, пару коров.

— Родственные узы с дураком оказались сильнее. Наверное, военком прикинул, что, имея родственника на посту председателя колхоза, он получит гораздо больше, нежели сейчас, когда получит жалкую подачку на ужин. Скандал был! Глава района выходил с ходатайством. Ни фига! Военком сочинил депешу о сговоре главы района и этого «Председателя». А копию отправил в Генеральный штаб — так, на всякий случай. Забрали нашего председателя и отправили на год укреплять обороноспособность нашей Родины. Военком за такие «подвиги» получил именные часы от командующего округом.

— И колхоз в придачу, — прокомментировал я.

— И колхоз тоже. Этот деревенский дурачок стал председателем и за полгода его развалил.

— Ну, для этого и дураком не надо быть, — заметил Молодцов.

— Глава района окрысился на этого идиота, и все. Ни тебе семян, ни топлива. Ничего. И через полгода было заявлено, что деревня признана бесперспективной и подлежит вливанию в другой колхоз. Но и, естественно, новый председатель порезвился, нахапал по самые закрома. Видимо, готовится к другим выборам. И военком в стороне не остался. Наш боец регулярно получает письма из дома. Переживает сильно.

— Запереживаешь, всю деревню два идиота угрохали. — Вадим сплюнул под ноги.

— А что, не могли бойца дома оставить? Какой из него боевик? — я был удивлен.

— Предлагали отцы-командиры. Я спрашивал. Отказался, мол, чего я за спинами молодых отсиживаться буду? Сам старшина, и воюет наравне со всеми. И ночью тоже «чистил» духов. В бригаде Вадима работал.

— Работал. — Вадим кивнул. — Нормально. Молодежь за собой вел, вперед не пускал.

— Резюме. Армия обзавелась на год хорошим солдатом, а за это время пришел звиздец хорошему колхозу, -подвел я итог рассказу Гауха.

— Трагедия. Шекспир и племянники. — Вадим снова плюнул. — По этой фигне надо сериал снимать. Пособием для политиков будет. Как добиваться политических целей с минимальными затратами сил и средств.

— Это такие страсти на уровне деревни, а что творится в высоких кабинетах! — Гаух важно поднял указательный палец.

— Этого нам лучше не знать. А то в людях и жизни разочаруемся. — Я выбросил окурок.

Пролетев дугой, он попал точно в урну. Молодец я!

— В людях не разочаруемся, а в политиках — точно. — Гаух снова потер руку.

— А ты посмотри на Чечню, думаю, что энтузиазма тебе это не добавит.-Вадим махнул рукой. — Пошли спать. Пусть московские гости решают. Работу оценили удовлетворительно. Уже не накажут, что само по себе хорошо. А дальше фронта не пошлют, меньше взвода не дадут! — старая армейская поговорка сейчас звучала актуально.