Юнармия - Мирошниченко Григорий Ильич. Страница 33

Отец медленно отламывал кусок за куском, тянул из блюдца чай и, как бы про себя, бормотал:

– Скорей бы кончилось все. А то совсем пропадешь. Тот говорит: не чини, а этот говорит: чини. И против своих не пойдешь, и пулю в лоб заработать неохота.

В это время протяжно завыл деповский гудок. Отцу по­ра было опять на работу.

Когда солнце показалось уже во весь рост, мы собра­лись у Гаврика во дворе.

Андрей скомандовал:

– Ремни под рубахи! Карабины в штаны!

Мы разом скинули с себя рубахи, перекинули через плечо ремни, а самые обрезы засунули в штаны. Потом опять накинули рубахи.

– Патроны в карманы!

Мы набили карманы патронами. Острые пули кололи нам ноги, но мы не обращали на это внимания.

– Через степь к Зеленой балке! – скомандовал он.

Командиром первой четверки был сам Андрей, второй – Гаврик, а третьей – Семен. Третья четверка была у нас особенная – из трех человек.

Пока дорога шла через поселок, мы нарочно валяли дурака. То камни швыряли, то гонялись друг за другом. А как вышли в степь, построились по два и военным шагом дошли до самой балки.

– Снять карабины! Приготовить патроны! – опять скомандовал Андрей.

Мы вытянули из-под штанов обрезы и выгрузили из карманов патроны. У всех был серьезный боевой вид. Только Ванька Махневич вдруг встал на голову и забол­тал в воздухе ногами. Обрадовался, что на зеленую травку попал.

– Ну, ты, очумелый, брось выламываться, – сказал Андрей. – Нашел время цирк разводить. Мишень-то за­хватил?

– У меня мишень, – сказал Гаврик и показал дощечку с наклеенным бумажным кружком.

– Так, – сказал Андрей, – теперь отсчитаем двадцать шагов и поставим мишень. А ну-ка, Гаврик, считай!

– Слушаю! – крикнул Гаврик и, подумав, добавил: – Товарищ командир.

Пока Гаврик пристраивал мишень, мы уселись на тра­ву. Кругом нас в зеленой балке стлалась пырей-трава, а из самой низины, где блестело порыжевшее болото, тор­чал камыш. Ветер колыхал камышовые стебли. Они цеп­лялись друг за друга и чуть слышно скрипели.

– Ребята, давайте в кобылку играть! – крикнул Вань­ка Махневич.

– Крой!

Володька Гарбузов выбежал вперед и наклонил голову. Ванька Махневич разбежался, перескочил через него и сам стал, упершись руками в колени. Через Ваньку прыг­нул Мишка, через Мишку Пашка Бочкарев, потом Иван Васильевич, потом Васька. Да так разошлись, что и не услышали команды Андрея:

– Становись!

– Эй вы, прыгуны голопузые, становись же! – заорал Сенька.

– Товарищи, – сказал Андрей, когда мы наконец вы­строились, – стрелять будем на расстоянии двадцати ша­гов, гремя патронами. Предупреждаю кто не стрелял раньше или по разным каким причинам боится стрелять, пусть сам скажет по-честному. Ну кто?.. Выходи…

Никто, конечно, не вышел.

Андрей обратился к Семену:

– Ну, Сенька, ты у нас фронтовик. Покажи нам пер­вый свою стрельбу.

Семен молча лег на живот впереди шеренги и начал целиться. Целился, целился, минут десять целился.

– А еще на фронте был… – не выдержал Мишка. – Пока ты собираешься выстрелить, тебя самого ухлопают.

– Отстань, сам знаю! – огрызнулся Семен и стал це­литься снова.

Мы ждали-ждали выстрела, а потом и ждать переста­ли – надоело. Вдруг что-то резко хлопнуло, будто у само­го уха стегнул арапник. Сенька выстрелил.

Мы кинулись к мишени. Андрей нагнулся и стал искать пробоину.

– Промазал, – сказал он.

– Нет, не промазал, – заспорил Сенька, – гляди, пуля у доски край поцарапала.

– Мало ли царапин на доске! – сказал Иван Василье­вич. – И с этой стороны царапина и с той тоже…

– Да ты что понимаешь? – перебил его Сенька. – След от пули сразу отличить можно. Видишь выемку?

– Бросьте спорить, ребята, – сказал Андрей. – Если в круг не попал, значит, не считается. Стреляй, Сенька, ос­тальные. Да не целься долго, а то обязательно промах­нешься, – глаз устанет.

Сенька лег, вытянул руку с обрезом вперед и замер.

Раз, два! – грянули один за другим выстрелы.

– Ну, и здорово же отдает, так и бросает назад, – ска­зал Сенька, потирая плечо.

Мы опять побежали к мишени.

– Есть, – сказал Андрей.

На бумаге в кругу были две пробоины. Края их тор­чали наружу, будто мишень пробили с другой стороны.

Сенька улыбался. Ребята один за другим наклонялись к мишени и разглядывали пробоины.

– Сразу видать, на фронте побывал, – сказал Гаврик.

– Да что там на фронте! – отозвался Ванька Махне­вич. – Два раза подряд попасть – штука нехитрая. Это все равно что один раз.

– А ты попробуй хоть один раз попасть, – сказал Сенька.

– Я и все три попаду. Мы на охоту ходили, так семь штук горлинок домой принесли.

– Ну ладно хвастать, – сказал Андрей. – Иди ложись.

Ванька долго ждать себя не заставил. Прилег и – трах! – выстрелил.

Посмотрели – мимо.

Ванька опять – трах, трах! – еще два выстрела. Нам не пришлось и к мишени бежать. Одна пуля в двух шагах землю ковырнула, – так и брызнула земля. А другая завы­ла где-то высоко и пропала в степи.

– Три подряд мимо, – сказал Андрей.

Ванька Махневич заморгал глазами:

– Да у меня спуск никуда не годится. Только прило­жил палец, а он и щелкнул. Я и прицелиться не успел.

– Дай-ка сюда винтовку, – сказал Андрей.

Ванька протянул ему обрез. Андрей несколько раз по­щелкал затвором, попробовал спуск, – все было в порядке.

Но Ванька и сам видел, что спуск ни при чем. Он ото­шел в сторону и пробурчал:

– В бумажку стрелять у меня и охоты не было. Вот когда птица или волк – это другое дело.

За Ванькой стрелял Иван Васильевич. Этот, прежде чем стрелять, нагреб кучу земли и сделал перед собой бу­горочек.

– Зачем это тебе? – спросил Васька.

– Винтовку положить, чтобы не вертелась, – объяснил Иван Васильевич.

– Обстоятельный ты парень, – сказал ему Андрей. – Только возишься больно долго, дольше Семена.

– А вы куда торопитесь? – спросил Иван Васильевич и сделал в бугорке канавку.

В эту канавку он уложил ствол карабина и начал це­литься.

– Стреляй тремя сразу! – крикнул Андрей.

Иван Васильевич выстрелил. Попал двумя.

– Ну, у этого тоже выходит, – сказал Андрей. – Стре­лок не хуже Сеньки. Только винтовку наводит, как трех­дюймовое орудие.

После Ивана Васильевича никто из ребят и двух раз не попал.

Мишка Архоник, Шурка Кузнецов, Пашка Бочкарев и Васька попали по одному разу.

Последними стреляли я, Андрей и Гаврик. Я совсем промазал, Андрей дал два раза мимо, а один раз попал сбоку.

– Вот тебе и командир! – сказал Ванька Махневич.

Андрей нахмурился и промолчал.

– Это ничего не значит, – сказал Сенька, – в другой раз попадет. У нас на фронте лучшие стрелки мазали. Сам Саббутин иной раз так промажет, аж стыдно за него ста­новится.

– Прекратить разговоры! – сказал Андрей. – Ложись, Гаврик!

Гаврик лег, нацелился и всеми тремя пулями попал в мишень. В самую середину бумажного кружка.

– Ну и стрелок! – ахнули ребята. Гаврик сам уди­вился.

– Это ему повезло, – сказал Сенька. – А ну, в четвер­тый попробуй.

– В четвертый нельзя, – сказал Андрей. – Уговор был по три стрелять.

– Чего там уговор! – загалдели ребята. – Пусть стре­ляет!

Гаврик выстрелил еще раз и опять попал в цель. Весь кружок был уже истыкан, как решето. Но дырки были все больше по краям, а в середине чернели только четыре пробоины, и все Гавриковы.

– Стрелок отличный! – сказал Андрей, разглядывая мишень. – Ну, если вы Гаврику в четвертый раз разреши­ли, так и мне можно еще раз пальнуть.

– И мне, – сказал Ванька Махневич.

Вдруг Иван Васильевич замахал руками.

– Чего ты? – спросил Андрей.

– Ка-за-ки… Ка-за-ки… На дор-рог-е…

Мы повернулись. Далеко в степи мы увидели цепочку верховых.

– Заряжай всеми пятью патронами! – скомандовал Андрей. – Не бойся, ничего не будет до самой смерти.