Загадки Русского Междуречья - Назаров В. Н.. Страница 9

Во все времена великая река Волга играла непреходящую роль в истории народов, населявших ее берега. Ее географическое и геополитическое положение, уникальные ландшафтные особенности в сочетании с природной эзотерикой объективно обусловили соборно-объединительное значение Волги для России; это прекрасно отображено в стихотворении Константина Случевского, посвященного великой русской реке:

Кама. Происхождение названия Камы теряется в тех невообразимых глубинах общечеловеческой истории, когда народы и их языки были едины. За примерами далеко ходить не надо. В ряде финно-угорских языков «кама» означает «река». С тем же самым смыслом «река», но в несколько иной огласовке – «кемь» – известен целый ряд гидронимов и топонимов на всей территории Евразии. Например, река с таким названием – Кемь – есть в Карелии и Восточной Сибири. В заповедное Белоозеро на Вологодчине впадает река Кема. По Тверской области протекает река Кемка, на берегу ее стоит село Кемцы. Но точно с таким же «речным смыслом» данная корневая основа употребляется у китайцев и монголов. Тувинцы и хакасы также именуют Енисей – Кемь («река»). На Алтае – Ак-Кем («Белая вода»), приток Катуни, а в окрестности священной горы Белухи – целый комплекс с аналогичным названием: два озера, тающий ледник, перевал; все это вместе с эзотерической точки зрения рассматривается как сакральное Беловодье.

Сходные гидронимы встречаются в Средней Азии и Европе. При этом филологи утверждают, что корень «кемь» имеет индоевропейское происхождение (см., например, доклад одного из патриархов сибирского языкознания А.П. Дульзона на VII Международном конгресе антропологических и этнографических наук; август 1964 года). В этом случае название уральской реки Камы не просто случайно совпадает с именем древнеиндийского бога любви Камы (по имени его назван до сих пор популярный во всем мире трактат «Камасутра»), но и наверняка имеет общий источник происхождения. Нельзя не вспомнить и о Камчатке: среди различных объяснений этого красивого названия, совершенно непонятного лингвистам-этимологам, есть и наиболее правдоподобное, выводящее данный топоним из слова кам – «ручей» (так на языке камчадалов именовалась главная речная артерия их страны). Двигаясь мысленно по следам древних индоевропейцев в Европу, мы и здесь обнаружим сходные топонимы: Кембридж («Город на реке»; а сама река именуется Кем) – в Англии; Кемпер (от старобретонского названия, означающего «Слияние рек») – во Франции; Кемери – древнее поселение (а ныне известный курорт) на месте целебного источника в Латвии. Не случайно, видно, и одно из самоназваний древних египтян, кеми, связанное с разливом Нила. Но и это еще не все. Известно, что в старину шаман на Руси именовался кам [16]. Заимствовано слово у половцев, исповедовавших шаманизм. Отсюда и дожившее до наших дней слово «камлание» (обрядовое действо шамана). Возможно, и древнеарийский бог любви Кама был когда-то шаманом? Но, быть может, и название реки Камы имеет шаманское прошлое?

Ока. Река Ока настолько сроднилась с русской историей и культурой, что и само ее название невольно представляется исконно русским, созвучным со словом «око». Подобные по-своему поэтические объяснения не раз давались и относятся к разряду так называемой народной этимологии. Не подходят они по одной простой причине: русский язык – даже и в своей древней форме – сравнительно недавно (чуть более тысячи лет назад) стал самостоятельной ветвью на общеязыковом славянском древе, а имя Оки гораздо более древнего происхождения. Правда, в праславянском (то есть общем для всех современных славянских народов) слово «око» в смысле «глаз» звучало точно так же, как и сегодня (аналогичная корневая основа в слове «окно»). Но и это не дает стопроцентной уверенности, что древние славяне – первооткрыватели и первоназыватели реки Оки. До них на ее берегах могли побывать народы, говорящие на совершенно других языках и закрепившие название Оки, исходя из собственного словарного запаса. Славяне, поселившиеся на территории Окского бассейна примерно в 1-м тысячелетии новой эры, могли просто приспособиться к давным-давно существовавшему гидрониму, истолковав его по-своему.

Кто же еще претендует на роль «крестных» отцов и матерей реки Оки? С запада вплотную к Окскому региону примыкали литовские земли. В литовском языке слово «akis» означает то же самое, что в русском – «око», «глаз». У другого балтийского народа, латышей, «aka» значит «колодец». В русских говорах встречается слово в таком же значении: в архангельском диалекте зафиксировано понятие «око-лом» в смысле «маленькое озеро». С севера окские земли соседствовали с территориями, населенными финно-угорскими племенами. Поэтому возник естественный соблазн отыскать след древнего имени Оки в финском (или других родственных ему) языке (такой версии придерживался, кстати, известный русский историк Д.И. Иловайский). Здесь «akkа» значит «бабка», «старуха». Аналогично по-саамски «аккь» – «бабушка», но у финноязычных саамов (лопарей) есть еще одна корневая основа, подходящая на роль лексической крестной матери Оки: «йока» – «река» (по-фински «река» – «joki»).

Но на ту же роль вполне могут претендовать и другие народы. Например, сходным образом звучит слово «река» у ряда сибирских народов, говорящих на тунгусо-маньчжурских языках: у эвенов (ламутов) – «оккат», у эвенков – «оката». Русские первопроходцы и первопоселенцы переиначили эвенкийскую «окату» в более понятную им «Охоту», по русифицированному имени которой назвали затем и Охотский острог, и Охотское море. Отсюда, в общем-то, совсем неудивительно, что на территории России известно по меньшей мере пять рек с одним именем – Ока. Помимо наиболее известного на сегодняшний день притока Волги, есть еще реки с точно таким же названием: на Псковщине впадает в реку Кунью приток Ловати; в Пермской области и Башкирии впадает в реку Ай приток Уфы; в Иркутской области – левый приток Ангары; наконец, есть еще одна Ока, впадающая в Белое море. Вот ведь как получается! Однозвучие в названии разных рек, протекающих в совершенно разных концах Евразии, имеет, оказывается, свое разумное и внятное объяснение. Это не совпадение, а закономерный результат былого моногенеза (то есть единого происхождения) языков мира.

И все же ключ к расшифровке гидронима следует искать в санскрите, где «okas» значит: 1) «удовольствие»; 2) «жилище», «приют», «убежище»; 3) «родина» (хороший набор подходящих смыслов для Окского региона, ничего не скажешь!). К анализу можно привлечь и санскритские слова с морфемой «aka», однако в санскрите, как и в древнегреческом, приставка «а» означает отрицание «не», что, кстати, лишний раз подтверждает общее происхождение индийских и греческого языков. Тему можно продолжать до бесконечности даже применительно к одному лишь Волжско-Окскому региону, ибо следы миграций индоевропейских народов (и неиндоевропейских, разумеется, тоже) обнаруживаются повсюду и самым неожиданным образом.

Днепр. Величайшая река русской и мировой истории. Его знавали уже древние эллины под названием Борисфен. Под таким именем он встречается уже у Геродота, который сравнивал Днепр-Борисфен с Нилом. Вообще название Днепра гораздо древнее, чем вся эллинская история. Ибо в древности его имя звучало как Данапр, – в нем недвусмысленно слышится общеиндоевропейский и даже доиндоевропейский корень «дан» («дон», «дун»), означающий «воду». Известна попытка (правда, легендарная) дать могучему Днепру-Данапру новое название. Это случилось в IV веке новой эры, когда на берегах великой реки появилась ненадолго гуннская орда, докатившаяся до Европы аж от Великой китайской стены. Днепр настолько поразил воображение кочевников, что они решили «осчастливить» его и переименовать в «Реку гуннов» – Гуннавар. Название не закрепилось, – как и сами авторы, которые вскоре откочевали на Запад, где с утроенным воодушевлением принялись громить римские войска и грабить варварские племена. Тем не менее одна из народных этимологий дожила до наших дней: это древнерусское название Днепра – Словутич.