Служба внешней разведки - Млечин Леонид Михайлович. Страница 24

По-моему, именно Раиса Сергеевна Огольцова являлась главной заводилой при поездках по спецбазам и магазинам с целью приобретения необходимых вещей. Отправив руководящих мужей на работу, жены созванивались между собой и договаривались о поездке. Потом обращались к своим мужьям с просьбой прислать машину. Иногда каждая из высокопоставленных дам ехала на своей машине, порой объединялись вместе.

На автомашинах ряда руководящих работников тогда имелись правительственные гудки, представлявшие собой две удлиненные хромированные дудки, устанавливавшиеся на переднем бампере перед радиатором. Они издавали низкий трубный звук. Едва завидев машину с гудками, инспектора милиции немедленно включали зеленый свет, а если был подан звуковой сигнал, то вообще сходили с ума, обеспечивая беспрепятственный проезд».

4 апреля 1953 года, после смерти Сталина, Огольцова арестовали. «Прекрасно зная порядки в своем ведомстве, Сергей Иванович боялся, что его могут попытаться отравить, — вспоминает сын генерала Богданова. — Сидя за решеткой, он ел и пил только то, что гарантированно не могло содержать яд».

После ареста Берии из секретариата Маленкова позвонили жене Огольцова, сказали, что с ее мужем все будет хорошо.

Раиса Сергеевна написала ему письмо:

«Дорогой Георгий Максимилианович!

Звонок от Вас влил струю жизни, озарил нас ярким лучом надежды на близкую радостную встречу с мужем и отцом. Мы ждем его каждый день, каждый час, каждую минуту. Мы ждем его потому, что мы, как в себе, уверены в невиновности Огольцова…

Когда Огольцов, не работая почти месяц, находился дома, он ходил в министерство писать объяснения, которые от него требовал Берия. Заметно нервничая, он называл кощунством то, что от него требовали. Разговаривая по телефону с т. Игнатьевым, он говорил, что от него требуют объяснения по делу, которому в свое время т. Сталин дал очень высокую оценку…»

Огольцова освободили, но лишили ордена, полученного за убийство Михоэлса, — операции, которой «Сталин дал очень высокую оценку». На следующий год уволили в запас. В 1959 году постановлением правительства он был лишен генеральского звания «как дискредитировавший себя за время работы в органах и недостойный в связи с этим высокого звания генерала».

Заместителями Огольцова в Главном разведуправлении МГБ стали генерал-майор Евгений Петрович Питовранов, он же начальник первого Управления (внешняя разведка) и генерал-лейтенант Василий Степанович Рясной, он же — начальник второго Управления (внутренняя контрразведка).

Евгений Петрович Питовранов рассказывал в газетном интервью, как в 1938 году его, секретаря парторганизации Московского института инженеров транспорта, попросили назвать четырех надежных человек для службы в НКВД. Через несколько дней всех пригласили на Лубянку. Заседание вел первый заместитель наркома Берия. Ежов, чьи дни в НКВД были сочтены, сидел молча. Берии понравились все четверо, которых назвал Питовранов. И его самого тоже взяли в наркомат, хотя он еще учился и ему предстояло защищать диплом.

— Ничего, — махнул рукой Лаврентий Павлович, — здесь университеты пройдешь.

Питовранов в годы войны уже был начальником управления НКВД-НКГБ Горьковской, Кировской, Куйбышевской областей. После войны — наркомом госбезопасности Узбекистана. В 1946 году его перевели в Москву и назначили начальником второго (контрразведывательного) Управления Министерства госбезопасности. В тридцать пять лет Питовранов вырос до заместителя министра. 3 декабря 1950 года было принято постановление политбюро о больших кадровых перестановках в МГБ:

«Учитывая, что объем работы Министерства государственной безопасности значительно увеличился, в связи с передачей из МВД СССР пограничных и внутренних войск, милиции, созданием новых оперативных управлений, а также для того, чтобы коллегиально рассматривать наиболее важные вопросы чекистской работы, Политбюро ЦК ВКП/б/ постановляет:

1. Увеличить количество заместителей министра государственной безопасности СССР до семи человек.

2. Утвердить заместителями министра государственной безопасности СССР: тов. Питовранова Е.П., освободив его от должности начальника 2-го Главного Управления МГБ СССР…»

После отстранения Абакумова генерал Питовранов получил выговор от политбюро за то, что «не проявил необходимой партийности и не сигнализировал ЦК ВКП/б/ о неблагополучии в работе МГБ». А вскоре он и сам был арестован.

29 октября 1951 года в четыре часа утра Питовранову позвонил только что назначенный первым заместителем министра госбезопасности генерал-полковник Сергей Арсеньевич Гоглидзе. По его тону Питовранов все понял.

Его держали в Лефортово, он был заключенным «номер три». Но ему повезло. Он успел понравиться Сталину.

Уже после ареста Абакумова в МГБ позвонил сталинский помощник Поскребышев — у Сталина был срочный вопрос, и никого, кроме Питовранова, на месте не оказалось. Он поехал к Сталину, который уже собирался на отдых в Цхалтубо. Вождь стал подробно расспрашивать Питовранова о системе работы разведки и контрразведки.

Его особенно интересовала система вербовки агентуры. Спросил, сколько всего агентов. Услышав ответ, удивился, зачем так много? Сказал, что в свое время у большевиков был только агент среди меньшевиков, но такой, что они знали все!

Питовранов провел у Сталина больше часа. Вернулся на Лубянку поздно ночью. Ему сказали, что пока он ехал, вновь позвонил Поскребышев: утром, без четверти двенадцать, Питовранов должен быть на Курском вокзале, чтобы проводить товарища Сталина. Питовранов приехал.

Платформа была совершенно пуста. У поезда стоял министр путей сообщения Борис Павлович Бещев. Потом появились две машины. В одной — охрана во главе с Власиком, во второй — Сталин. Он неспешной походкой подошел к вагону. Питовранов и Бещев пожелали ему счастливого пути, и поезд тронулся.

Помня об этой беседе, Питовранов написал Сталину письмо не с просьбой его помиловать, а с перечнем предложений о реорганизации разведки и контрразведки, понимая, что о таком письме вождю обязательно доложат. Так и получилось.

Сталин сказал новому министру госбезопасности Семену Денисовичу Игнатьеву:

— Я думаю, что Питовранов человек толковый. Не зря ли он сидит? Давайте через какое-нибудь время его выпустим, сменим ему фамилию и вновь возьмем на работу в органы госбезопасности.

После этого, рассказывал Питовранов журналистам, отношение к нему в тюрьме изменилось. Ему стали давать книги и подселили сокамерника — Льва Романовича Шейнина, писателя и бывшего начальника следственного отдела союзной прокуратуры. Питовранов по профессиональной привычке представился ему инженером, который работал в Восточной Германии и потерял важные документы…

2 ноября 1952 года прямо из тюрьмы Питовранова привезли к министру Игнатьеву, который поздравил его с освобождением и передал слова Сталина:

— Не будем менять Питовранову фамилию. Поправим свою ошибку. Нас поймут. Пусть пока немного отдохнет. Скоро он понадобится.

Питовранова вызвали в Кремль. Он получил высочайшее отпущение грехов и был поставлен во главе разведки. Чекисты были уверены, что он станет следующим министром. После смерти Сталина Питовранов потерял свой высокий пост и министром уже не стал, но он, счастливчик, в отличие от большинства своих коллег, прожил достаточно удачную жизнь и умер на восемьдесят пятом году жизни…

Из-за смерти Сталина Главное разведуправление Министерства госбезопасности фактически так и не было сформировано, даже штаты новых подразделений не успели утвердить.

Сталин, кстати говоря, чтобы сделать приятное чекистам, решил вернуть им специальные звания, которые существовали с ноября 1935 по июль 1945 года.

После окончания войны вождь, недовольный органами госбезопасности, ни одному чекисту не присвоил генеральского звания. Теперь он, видимо, сменил гнев на милость.

Указ Президиума Верховного Совета СССР от 21 августа 1952 года вновь ввел спецзвания. Служивший в МГБ полковник становился полковником государственной безопасности, генерал-майор — генералом госбезопасности 3-го ранга, генерал-лейтенант — генералом госбезопасности 2-го ранга, генерал-полковник — генералом госбезопасности 1-го ранга, генерал армии — генералом государственной безопасности.