Инженер магии - Модезитт Лиланд Экстон. Страница 114

Услышав второй колокол, Доррин выключает воду и, быстро одевшись, выходит на балкон. Лидрал смотрит, как удлиняются тени на воде гавани.

– Здесь так... мирно и гармонично. Теперь я понимаю, чем твой дом отличался от прочих и почему он был таким. Но как могло случиться, что ты, выросший в таком месте, пришелся здесь не ко двору?

– Не я один. Некоторые находят такую жизнь скучной.

– И ты тоже?

– Я – нет. Мне просто хотелось строить машины.

– А они из-за упрямства и приверженности старине были против?

– Все не так просто. В двух словах не объяснишь, а нам, кажется, пора спуститься.

Через гостиную они выходят на площадку.

– Никаких замков, – отмечает Лидрал. – Только щеколды изнутри, на случай, если не хочешь, чтобы тебя потревожили. Это о многом говорит.

– Да... здесь так. А теперь о машинах. Чтобы заставить паровой двигатель работать, нужно сжигать уголь и нагревать воду до такой высокой температуры, чтобы она превращалась в пар. Горение есть проявление хаоса, да и горячий пар тоже, – поясняет Доррин, пока ведет Лидрал по лестнице, а потом к столовой. – И это не единственная проблема. На изготовление машин уходит уйма железа, а в топках сжигается уйма угля. Остаются шлаки, зола и прочие отходы, загрязняющие землю и воду. А загрязнение тоже есть проявление хаоса.

Стоит Лидрал и Доррину ступить на порог столовой, как им машет рукой уже сидящий за столиком Тирел:

– Должны быть, тебя тут любят, мастер Доррин. Рыбу здесь готовят – пальчики оближешь, да и пиво у них забористое.

– У меня теперь своя кровать. Отдельная, мягкая кровать! – возбужденно тараторит Фриза.

– Рад за тебя, – с улыбкой говорит девочке Доррин.

– Завтра Пергуна осмотрит здешняя целительница, ее Ребекка зовут, – сообщает Мерга. Сам помянутый ею Пергун бормочет что-то не совсем разборчивое.

– А мама сказала, что мы, может быть, сами со временем обзаведемся таким же чудесным домом. Это правда? – не унимается Фриза.

– Ну... я пока не знаю.

– А я знаю, ты нам это устроишь. Ты все можешь.

С трудом не поморщившись – слишком уж безоглядна ее вера, – Доррин поглаживает Фризу по плечу. Мерга улыбается, а Пергун смотрит на служанку, расставляющую тарелки.

– Тебе, кажется, туда, – говорит Лидрал, указывая на единственный стол, накрытый на двоих.

Все столы в зале изготовлены из полированного красного дуба, столовые приборы – из олова, а высокие стаканы – из голубоватого дымчатого стекла.

– Пиво, вино или сок? – спрашивает немолодая, но без проблесков седины женщина.

– Пожалуй, вина, – говорит Лидрал.

– А тебе сок, не так ли?

Доррин кивает, и женщина уходит.

– Откуда она знает?

– Наверное, это сразу видно.

– Допустим, то, что ты работаешь с гармонией, и впрямь видно сразу. Но как это связано с предпочтением тех или иных напитков?

– Черные в большинстве своем не приемлют никакого спиртного. Надо думать, спиртное – это тоже своего рода проявление хаоса. Очень тонкое, но все же...

– Хорошо, что я не Черная.

Не успевает Лидрал договорить, как служанка возвращается с двумя кувшинами.

– Угощайтесь. Сегодня у нас сиг с жареной куиллой, а на сладкое медовые коржики, – с этими словами женщина исчезает.

– Расторопная, – замечает Лидрал.

– Это своего рода проявление гармонии.

– Ты нервничаешь, правда? – говорит Лидрал, пригубив из бокала. – А вино хорошее.

– Да, нервничаю, – признается Доррин. – А ты бы на моем месте не нервничала?

– Я – другое дело. Но ты-то здешний!

– Здешний-то здешний, но много ли от этого радости, если родной отец отправил меня в изгнание за одни лишь мысли, когда я ровным счетом еще ничего не успел сделать?

– Мне все-таки непонятно, почему.

– Наверное потому, что я ничего не принимал на веру безоговорочно. Порой он бывал прав, но я никогда не хотел воздать ему должное. Вот и он ни за что не желал признавать, что в чем-то могу быть прав и я.

– Но сейчас-то ты понимаешь, кто и в чем прав?

– Вроде бы, – смеется Доррин. – Но от этого не легче.

На столе появляется рыба.

– Коржики принесу попозже, – объявляет служанка перед тем, как исчезнуть.

– Откуда здесь мед, если остров отрезан от мира? Мед должен быть очень дорог!

– На Отшельничьем свои пасеки, и меду много. Пчелы тяготеют к гармонии. Как, впрочем, и злаки и цветы.

– Неудивительно, что на материке не жалуют Отшельничий, – произносит, наконец, Лидрал.

Доррин поднимает брови, но ничего не говорит, дожевывая хрустящую куиллу, вкус которой уже почти позабыл. Согласно преданиям, раньше она росла повсеместно, но теперь ее собирают лишь на самых высоких холмах.

– Гармонично, спокойно, богато – и сытно.

– Мне так из всех наших благ дороже всего водопровод.

– Я оценила это раньше, чем попала сюда. Правда, там мне казалось, что ты такой несусветный умник, что додумался до водопровода сам.

Лидрал отпивает вина.

– В известном смысле так оно и было. Я сам додумался и до того, что не худо бы провести в дом воду, и до того, как это сделать. Но придумать что-то совсем не трудно, а вот воплотить свою придумку в жизнь – совсем другое дело.

Блюда из-под рыбы уносят, но на их месте тут же появляются тарелки поменьше. На каждой красуется медовый корж.

– Какая роскошь... – бормочет Лидрал.

– И какое искушение, – с усмешкой вторит ей Доррин, принюхиваясь к восхитительному аромату меда и орехов карна.

– Ты так циничен?

– Может быть, – отзывается юноша, откусывая чуть ли не половину коржика.

– Ты и правда думаешь, что они тебя искушают?

– Может быть, просто кое о чем напоминают.

– Напоминают о том, как хороша жизнь в царстве гармонии? – уточняет Лидрал.

– А заодно устраивают показуху для всех наших.

– Ты действительно намерен позаботиться об остальных?

– Конечно.

– А тебе не кажется, что это малость смахивает на подкуп? Возможно... возможно, ты им просто нужен.

– Похоже, такая форма подкупа тебе по нраву, – ухмыляется Доррин.

– Точно. Я намерена насладиться ею в полной мере.

Завидев проходящую служанку, юноша подзывает ее, подняв руку, и, потянувшись к кожаному кошельку на поясе, спрашивает:

– Сколько с меня?

– Ничего. Все расходы взял на себя Совет.

– Основательно они расщедрились! – замечает Доррин, обращаясь к Лидрал.

– Ну что ж, – откликается та. – Может быть, другие члены Совета не так сильно настроены против тебя и твоих машин, как твой отец.

– Не исключено... – бормочет Доррин, потирая подбородок. – Пока речь шла только обо мне, его мнение никем не оспаривалось... но коли дело касается судьбы всего Отшельничьего...

– Имей это в виду, – говорит Лидрал, глядя на дверь, где появились три облаченные в черное фигуры. – Кстати, вот и они.

По приближении троих в черном Доррин встает.

– Позвольте представить вам Лидрал, – говорит он. – Она занимается торговлей, и без ее помощи мне никогда не удалось бы построить «Черный Алмаз».

Лидрал тоже поднимается и слегка кланяется.

– Доррин, Лидрал, магистра Эллна и магистр Видельт, – представляет Оран своих спутников, и те склоняют головы.

Доррин отвечает им поклоном.

– Знакомство с вами для меня честь, – говорит Лидрал. – Я уже собралась уходить, так что...

– Хорошо, что мы явились вовремя и можем попросить тебя принять участие в нашей беседе, – прерывает ее Оран. – Твои соображения могут оказаться полезными. Прошу, – он кивает в сторону стоящего в углу большого стола.

Все пятеро направляются туда под пристальными взглядами Мерги и Риллы. Проходя мимо, Доррин слышит шепот старой целительницы: «Вот уж воистину сильные мира сего...»

Пергун, Мерга и Фриза неспешно наслаждаются едой, тогда как Тирел и молодцы из его команды воздают должное зеленому бренди. Доррин при виде бутылок с этим напитком морщится: бренди с Отшельничьего славится своей крепостью.