Инженер магии - Модезитт Лиланд Экстон. Страница 50
Щелчок вожжами – и фургон, скрипя, трогается с места.
– Вернемся к работе, – говорит Яррл, задвигая дверь в кузницу так, что остается лишь узкий проход. – Нужно еще закончить цепные зажимы для Блайгера. А ты, – он поворачивается к Доррину, – еще не раздумал строить тот двигатель?
– Строить-то не раздумал, но пока еще не разобрался, какие нужны поршни.
Яррл хмурится, будто впервые слышит подобное слово.
– Может быть, будет лучше, если я сделаю два маленьких, по обе стороны от вала? Нужно только, чтобы они находились точно один против другого.
– Поршни – это такие цилиндры? – уточняет кузнец.
– Вообще-то они могут быть любой формы, лишь бы прочные. Но цилиндры вполне годятся.
– Прочные, как пушечные стволы? – спрашивает Ваос.
– А что, мастера, которые делают насосы, могут изготовить железные цилиндры?
– Интересно, во сколько это обойдется? – размышляет вслух Доррин.
– Ладно, – Яррл поднимает несколько железных прутьев и кладет их на полку. – Давайте уберем все лишнее, и за работу. Нам ведь не только Блайгеров заказ выполнить надо, но и доделать, что осталось для Гонсара. А перво-наперво, – тут он поворачивается к Ваосу, – нужна полная тачка древесного угля.
– Сейчас привезу.
– Зима нынче будет долгая, – бормочет кузнец, взяв одной рукой щипцы и потянувшись другой за штамповочным молотом.
Доррин начинает орудовать рычагом мехов. Ваос возвращается с тачкой угля.
«Долгая и холодная...»
Ваос подкатывает тачку, и кузнец начинает засыпать уголь в горны. Доррин примечает еще несколько сброшенных возницей железных прутьев и убирает их на полку.
LXII
Обеденный стол накрыт на двоих, а на соседнем, маленьком, красуется бутылка вина. На столешнице из белого дуба лежит листок пергамента. Взяв его, Джеслек погружается в таблицы и цифры. Расчеты показывают, что для строящихся дополнительно десяти кораблей потребуется еще двадцать волшебников.
– Я даже знаю, кто войдет в это число, – бормочет чародей. Держа в левой руке листок, он хмурится, размышляя о проблемах, создаваемых гармонией и упрямством Спидлара. Хотя, на первый взгляд, – какая может быть связь между гармоническим началом в магии и упертостью спидларских купцов? Сосредоточившись на этих предметах, он смотрит в зеркало, и из белого марева возникает образ рыжеволосого юноши с молотом и щипцами в руках. Джеслек не узнает его. Слышится стук в дверь, и изображение тает.
Маг прячет листок в папку, а папку в шкаф. При этом он старается не прикоснуться ни к одному переплету, ибо книги укорачивают его жизнь. Затем Джеслек с улыбкой открывает дверь. На пороге, источая аромат трилии, стоит Ания.
– Добрый вечер, дорогая.
– Добрый вечер, Высший Маг, – губы Ании касаются его щеки.
Он закрывает за ней дверь, но не запирает ее.
– Ты не задвинул засов, – с улыбкой указывает она.
– А зачем? – усмехается Джеслек. – Никакие замки не помешают подслушивать или подглядывать тому, кто достаточно силен в магии. В отличие от Стирола, я реалист. Как и ты. Иначе бы тебя здесь не было.
– Вот как?
Остановившись возле стола, он разливает вино в два бокала и протягивает один ей.
– Ты очень сильна, дорогая, даже сильнее Стирола. Однако тебе понятно, что Совет едва ли выберет когда-нибудь женщину Высшим Магом.
– А тебе, видимо, доставляет большое удовольствие ставить себя в двусмысленное положение? – взяв бокал, Ания бросает взгляд на стоящий у стены широкий диван и пленительно улыбается.
– Дорогая, никому не под силу коснуться ни тебя, ни меня. Но даже ты и Стирол недостаточно сильны, чтобы справиться со мной. За тебя, дорогая.
Джеслек поднимает бокал.
– За Высшего Мага, – отзывается Ания, поднимая свой.
LXIII
– Холод – прекрасная возможность попрактиковаться в гармонии, – бормочет Доррин себе под нос. Стужа юноше нипочем, его не смущает ни занесенный снегом по пояс двор кузницы, ни свисающие с крыши острые, как кинжалы, сосульки, однако долгая зима надоела даже ему.
Доррин откладывает расчеты в шкатулку и, открыв другую, достает тетрадь с несколько претенциозным заголовком: «Размышления о Началах Гармонии». Это его заметки.
«Посох может быть насыщен гармонией. Однако в силу закона сохранения Равновесия подобное сосредоточение гармонии неизбежно должно привести к тому, что где-нибудь возрастет хаос. Следовательно, чем больше усилие по концентрации гармонии в материальных объектах, тем больше в мире свободного хаоса...»
Логика этого предположения представляется ему здравой и убедительной. Доррин потирает лоб, но, найдя, что сегодня ему нечего добавить к этим заметкам, убирает тетрадь и закрывает шкатулку.
Слегка подкрутив фитиль лампы, он переносит ее на консоль возле кровати. Как жаль, что изделия практически никогда не получаются полностью соответствующими замыслу – во всяком случае сразу... Если допустить, что он сможет-таки (а это далеко не факт!) построить паровой двигатель, нельзя обойти вопрос о том, на какие деньги покупать материалы. Из шестнадцати золотых, полученных от Совета и вырученных от продажи двух замысловатых моделей, у него осталось чуть больше двенадцати.
Правда, он прикупил железа, к тому же у него есть оставшийся от посоха лоркен и кое-какое другое дерево. Однако для двигателя, по самым скромным подсчетам, потребуется железа и меди золотых на двадцать. Это не говоря о подгонке, насосах и всем таком. А первый двигатель, как учит опыт, работать как следует не будет.
Ему нужны деньги – больше, чем можно заработать и у Риллы, и у Яррла. А что он еще умеет делать? Игрушки? Но удастся ли ему смастерить еще что-то толковое и не похожее на изделия Квиллера? И купит ли Виллум что-то не столь хитрое, как те модели?
Стянув сапоги, он забирается в постель, подтыкает со всех сторон одеяло и заново перечитывает уже пожелтевший листок письма.
Доррин.
Я подумывала, не махнуть ли обратно через Райтел и той дорогой, по которой мы ехали в Аксальт, но Белые Стражи перекрыли путь под тем предлогом, будто бы Аксальт задолжал Фэрхэвену торговые пошлины. Если письмо и дойдет до тебя, то только благодаря друзьям из Фенарда, поскольку нынче безопасны лишь главные дороги, но я не могу платить чародейские пошлины.
Фрейдр уговаривал меня не уезжать далеко от Джеллико, но как может торговец зарабатывать деньги, сидя на месте? Я постараюсь добраться на каботажном судне до Спидларии, а то и прямо до Дью, однако это будет возможно только весной, когда Северный Океан очистится ото льда.
Цены на многие ткани теперь поднялись; говорят, из-за того, что Фэрхэвен нуждается в парусине для строящихся судов. Возможно, это только предположения, однако ткани, так или иначе, не дешевеют.
Хочу предложить тебе подумать об изготовлении на продажу еще нескольких моделей – я могла бы выручить за них ту же цену. Кроме того, у меня накопились к тебе кое-какие вопросы, но я задам их при встрече, когда бы эта встреча ни произошла. Желаю тебе всего доброго и верю: ты занимаешься тем, что считаешь нужным.
Еще раз вчитавшись в каждое слово, Доррин складывает листок и засовывает его под обложку «Целителя». Потом он задувает лампу и поплотнее заворачивается в стеганое одеяло.
Ветер снаружи завывает и швыряет снег с такой силой, что заметает его под дверь и раздувает по дощатому полу.
LXIV
Открыв без стука дверь в нижнем этаже башни, Ания молча входит в освещенную двумя лампами комнату и задвигает за собой засов. Оконное стекло дребезжит под напором зимнего ветра.
Стирол стоит у стола над затянутым белыми туманами зеркалом. Взор его мрачен.
– Как ты?
– Нелегко иметь дело с великим любовником и мастером хаоса.
– Тебя никто не обязывал.
– А тебе легко говорить. Словно ты не знаешь, как история Белых относится к женщинам!