Подобно войне за веру - Модезитт Лиланд Экстон. Страница 17

В этот миг офицер Службы, которого Тристин прежде не встречал, также лейтенант, покинул кабинет, качая головой.

– Следующий – лейтенант Берри, – крепко сбитый доктор в зеленом стоял в открытых дверях.

Блондинка встала и последовала за доктором. Тристин устроился поудобней и закрыл глаза, осознав, насколько он устал.

– Следующий – лейтенант Десолл, – в дверях снова стоял крепко сбитый доктор в зеленом. Тристин попытался не покачнуться и поднялся настолько ровно, насколько удалось.

– Не усердствуйте. Кстати, я доктор Ихара. Ни у кого из вас, с Периметра, нет возможности как следует отдохнуть.

Тристин проследовал за ним в большой кабинет, где ореол западных пустошей заполнял пространство стены справа. Комбинированный стол-консоль был пуст, как и медицинская кушетка позади него.

Глаза Тристина скользнули мимо панорамы быстро движущихся туч к незнакомцу в кабинете. Тот имел не вполне человеческий облик, а одет в нечто наподобие переливчато-серой рабочей спецовки. Серо-стальные волосы и квадратное лицо фархкана казались самым человечьими чертами. Тристин попытался не смотреть на красные глаза и широкую с одной ноздрей дыхалку, хлюпавшую при каждом вдохе-выдохе. Зубы-кристаллы не производили впечатления клыков, даже казались тупыми.

Ихара закрыл за Тристином дверь.

– Это Руле Гере, лейтенант Десолл. Грубо говоря, мой аналог в… Фархканской гегемонии.

Тристин кивнул. Термин «гегемония» точнее прочих выражал суть дела, хотя сами фархканы, кажется, использовали замысловатое выражение, вроде: ультравысоко-технолого-самоуправ-косенсусно-базированная анархо-демократия, основанная на внимании к окружающей среде и супертехнологии. Нечто такое, на что ЭкоТех Коалиция могла только облизываться издалека.

– Приятно познакомиться, сэр, – Тристин отдал легкий поклон, чувствуя, что требуется как-то выразить свое почтение.

– Знакомство с вами для меня интересно, лейтенант, – голос Гере проплыл через мысли Десолла, как будто развернувшись на его ментоэкране, но полнее и быстрее.

– А? Мм?..

– Я.. Мы… обладаем способностью вести ментальные переговоры, но лишь на коротких расстояниях, через ваши военные имплантаты. Это облегчает общение. Или создает его возможность.

– Доктор Гере здесь, чтобы беседовать с теми, кто вызвался участвовать в фархканском проекте. Сомневаюсь, что вы много помните о проекте, разве что небольшой ежегодный бонус не позволяет совсем уж забыть.

Тристин помнил, но не так много, как ему хотелось бы. Предполагалось, что в обмен на передачу некоторых базовых технологий, фархканы наблюдают за небольшим подбором офицеров Службы в течение десяти лет или дольше, проводя периодические медосмотры, собеседования и какого-то рода психологические тесты. То был второй медосмотр Тристина по проекту, но после первого собеседование не состоялось.

– Я припоминаю основные черты, хотя каких-нибудь подробностей насчет собеседований мне не вспоминается. – Он медленно вдохнул, вобрав незнакомый запах: неведомый цветок, мускус и… чистота.

– Вы будете проходить собеседование при каждом последующем осмотре, если только по какой-либо причине фархканы не сочтут вас неподходящим, – Ихара скорчил гримасу. – Мы надеемся, этого не случится. Пожалуйста, присядьте.

Тристин занял единственное сиденье перед консолью против фархкана. Руле Гере повернул красные глаза к Ихаре.

– Другой аспект собеседования таков, что оно конфиденциально, – добавил Ихара. Тристин едва не фыркнул. Как может быть конфиденциальна беседа, если присутствует доктор Службы?

Ихара подошел ко второй двери и отворил ее.

– Поверьте мне. Это конфиденциально. Сами увидите. – Он вышел из кабинета и затворил за собой дверь.

– У нас свои способы, – беззвучно произнес голос Гере. – Можете говорить вслух или использовать ваш имплантат. Это неважно.

Тристин любопытства ради попытался найти доступ к какой-либо сети, которая могла быть задействована, но наткнулся на пустоту. Он поднял брови.

– Разве они не попытаются взломать блокировку?

– Конечно. Пытались в течение нескольких лет. Это одна из причин, по которой они пошли на сделку.

– Передовая технология?

– Им по вкусу возможность украсть технологию. Как и всем людям.

– Значит, мы воры? – Когда эти слова вылетели, Тристин не мог поверить, что произнес их.

– Вам не нравится принадлежать к разряду воров?

– Не очень приятная для меня мысль, – Тристин поерзал на стуле.

– Вы находите мысль о воровстве отталкивающей?

Тристин помедлил.

– Мне не нравится, когда обо мне думают, как о воре.

– А как насчет украденной жизни?

Десолл опять помедлил. Это чужак, настоящий чужак, или просто некое хитрое изобретение для проверки помыслов? Но с чего бы Службе так далеко заходить? А отличил бы он настоящего фархкана от мнимого?

– У вас есть звуковая речь? На что она похожа?

– Да. – Последовал всплеск шума, в котором звуки обвивали один другой почти поэтично. Тристин испытал смутную тоску, и когда Гере умолк, спросил:

– Это поэзия?

– Некоего рода. Это введение в то, что вы назвали бы моим кредо. Но я мог и солгать. Я мог вас провести.

– Могли бы, – признал Тристин. – Вы ведете себя слишком по-человечески.

– Слишком по-человечески или слишком разумно?

Тристину захотелось тряхнуть головой.

– Вы так и не ответили на мой вопрос об украденной жизни.

Красные глаза устремились прямо на него. Тристин почувствовал, что чужак глядит за пределы его я. И что он чужак. Как отвечать на его вопрос? Он облизал губы.

– Война предполагает лишение жизни. А что нам остается? Позволить ревякам убивать нас и забирать все наше имущество себе во имя их Пророка?

– Значит, вы признаете, что вы вор?

– Вы передергиваете.

– Да? – В имплантате это «да» прозвучало почти как скрежет. – Да?

– Если я вор, то вы тоже.

– Я вор. Я это признаю. А вы? – спросил Гере.

Тристин ничего не хотел признавать, даже философски. Особенно потому, что не был уверен, будто Служба не узнает об этом разговоре с фархканом.

Он помедлил.

– Вы вор? – снова спросил Гере.

– Поскольку любой разумный вид может что-то забирать у Других живых существ, чтобы выжить, пусть даже это ограничивается пищей, – попытался тянуть время Тристин, – я сказал бы, что разумная жизнь предполагает воровство в общем смысле.

– И любое выживание принимает форму воровства?

Тристан пожал плечами.

– На мой взгляд, понятие воровства подразумевает обладание. Там, где нет собственности, брать – не значит воровать.

– Но что такое обладание? Можно ли о любой форме жизни сказать, что она чем-то обладает?

– Временно, как я полагаю, – Тристину стало жарко, еще немного, и он вспотеет. – Пока жива.

– Это осторожный ответ. И правдивый. И все-таки вы признаете, что вы едите. Тогда почему вы отказываетесь признать, что вы вор? – Гере переместился на сиденье, но так ловко, что не произвел ни скрипа, ни шелеста.

Тристин помолчал несколько мгновений, внезапно ощутив незначительное подергивание в бедре и пот, выступивший на лбу. Абсурдная реакция организма в ходе этического спора с чужаком. Если Гере действительно фархкан. Молчание тянулось все дольше, и Тристин расслышал слабое шипение вентиляторов.

– Вы признали, что разумная жизнь должна что-то забирать у другой жизни, чтобы уцелеть. Вы знаете, что это правда. Я признал, что я вор. Вы нет. Почему?

– Само это слово неприятно, – Тристин почувствовал, что еле вытягивает из себя эти слова.

– Почему?

– Не знаю.

Гере встал и нажал клавишу на консоли.

– Вам нужно об этом подумать, лейтенант Десолл. Спасибо, что уделили нам время. – Его двойной рот открылся. Тристин постарался не глядеть на длинные и острые зубы-кристаллы. Дзинь! В тишине дверь открылась со звуком, похожим на раскат грома. Вошел доктор Службы. Тристин повернулся к нему.

– Я использую несколько мгновений для отдыха, – объявил Гере тем же беззвучным голосом, направившись к задней двери. Он двигался бесшумно и тщательно закрыл ее за собой. Он, если предположить, что Гере мужского пола или некоей подобной категории у фархкан. Ихара поглядел на Тристина.