Подобно войне за веру - Модезитт Лиланд Экстон. Страница 44

– Вот, этот полет вынудил нас прыгнуть вперед во времени, так сказать, чуть меньше, чем на стандартный день. И погрешность была минимальной. Вот почему мы используем Кайсар. Теперь видите, почему мы не производим переходы регулярно в ходе обучения?

– Да, сэр.

– Каков прилив энергии во фьюзакторе? Запасы горючего?

– Фьюзактор выдает восемьдесят процентов. Запасов на десять объективных часов.

– Бедное ведерко просит полного ремонта, – Фолсом вздохнул. – Как и все мы рано или поздно, не так ли? Не отвечайте Это не вопрос.

Тристин облизал губы и продолжил наблюдение за экранами, проверяя их через имплант. Это и впрямь его последний учебный полет? И он станет пилотом? Или он проявил себя так скверно, что на нем поставили крест и направят куда-нибудь на пост на периметре?

Он нигде не напортачил, насколько он знал. Десолл защелкал по панели связи. «Бета Контроль, это Скиталец один-пять. Запрашиваю посадку».

«Скиталец один-пять, доложите состояние».

«Контроль, один-пять, зеленый».

– Скажите им: зеленый бета, – подсказал командир.

– Контроль, это один-пять. Состояние: зеленый бета. Зеленый бета.

– Вас понял, зеленый бета.

– Подтверждаю.

– Вам отведено гнездо дельта четыре.

– Вас понял, дельта четыре.

– Вас понял, один-пять.

– Зеленый бета, – доверительно добавил Фолсом, – означает: все в порядке для коротких прыжков вокруг базы. Выработка фьюзактора упала почти на пятнадцать процентов при последнем переходе, и вы правильно обращались с ним при оптимальной плотности пыли на обоих концах. Но я не пожелал бы совершить на этом кораблике еще один переход.

– Такое падение энергии случается часто или только в канун беды? – спросил Тристин.

– В девяти случаях из десяти в канун беды. Но не всегда. Как и повсюду в нашем деле. Ничто не абсолютно, и приходится исходить из вероятностей. Единственное, что абсолютно, это смерть. И даже она не абсолютна, если верить ревякам. – Фолсом опять выпрямился. – А теперь займитесь посадкой. И попытайтесь ни во что не врезаться, – он улыбнулся, затем откинулся на спинку и закрыл глаза.

Конечно, как понял Тристин, Фолсому едва ли нужны глаза с его имплантатом. Уж во всяком случае, для слежения за кораблем они необязательны. Тристин сосредоточился на сети и на экранах, время от времени вытирая лоб, внося ничтожные исправления и ведя корвет к Шевел Бета.

– Бета Контроль, это Скиталец один-пять. Приближаюсь к докам.

– Вас понял, один-пять. Мы вас видим. Вам разрешается идти на дельту четыре.

– Вас понял, Контроль.

Тристин снизил скорость сближения до нескольких метров в секунду, затем в минуту, и наконец ввел корвет в хрупкое на вид доковое гнездо. Ко времени, когда он отключил двигатель и позиционные дюзы, его лоб и одежда были влажны. Впервые после почти дюжины полетов.

– Бета Контроль, Скиталец один-пять в гнезде. Отключаюсь.

– Вас понял, один-пять, примите поздравления.

Поздравления? Тристин вытер лоб и намагнитил держатели, затем начал процедуру отключения.

– Мы в гнезде, командир.

– Мягкая посадка. Приятное ощущение.

– Спасибо, – Тристин продолжил методичную процедуру, не обращая внимания, насколько возможно, на спазмы в животе, когда отключил искусственное тяготение.

– Кстати, что вы думаете о речах маршала Уорлока по этике? – спросил, вставая, командир Фолсом. Тристин подобрал кубы с заданиями и вернул их командиру, пытаясь не слишком усердно глотать. Коротышка-то, оказывается, никто иной, как маршал Уорлок, герой Сафрийского сражения!

– Он не любитель заявлять о себе, но настаивает на том, чтобы прочесть кое-какие лекции по этике. Что вы думаете о них?

– Ну, я понимаю теорию, стоящую за его словами. И прочел все пособия. – Тристин покачал головой. – Но мне по-прежнему трудно понять, как разумные люди могут позволить, чтобы им вешали на уши лапшу самозваные пророки. То есть, я знаю, что такое бывает, но мне никак не найти связь между такого рода самообманом и тем, как понимание его делает нас лучшими пилотами. И значит ли это что-нибудь, если тебе надо остановить корабль-тройд или танковую атаку на Маре?

– Короче, вы сочли, что это пустая болтовня? – Фолсом улыбнулся.

– Я этого не говорил, – спокойно уточнил Тристин, сдерживая приступ гнева. В конце концов, он один из немногих, кто вообще изучал материалы и пытался вникнуть. – Я просто не знаю, как это применить.

– Ну, молодой человек, если вы отменный пилот, у вас впереди долгая карьера. Вы можете дойти до штабиста-планировщика. Или до командира Периметра. Или служить в разведуправлении. А можете даже однажды стать агентом. Не глядите на меня так. Вы на вид типичный ревяка, а много легче взять кого-то с нужными генами, чем преобразовывать людей, у которых их нет. И большинство агентов разведки – бывшие пилоты, знаете ли.

Чего-чего, а этого Тристин не знал и едва не поперхнулся.

– Если такое случится, то, что говорит маршал Уорлок, может стать полезным, – продолжал командир. – Но может и не стать. Если погибнуть молодым. – Фолсом помолчал. – Так нашли вы способ обнаружить аккумулятор, переживший стресс?

– Сэр? – Тристин хоть убей не мог понять, что общего у стресса аккумуляторов с этикой.

– Аккумулятор, переживший стресс. Кажется, мы это затрагивали?

– О да, сэр. – Тристин прочистил горло. – Я не мог найти ни одного надежного способа, но кое-какие подходы обнаружил. Один – это проверка средней плотности пыли в системе, где побывал корабль. Я этого не знал, но в отделе ремонта и профилактики содержатся сведения обо всех условиях среды при последних десяти заданиях. Корабли, выполнявшие пять заданий из десяти в условиях плотности пыли больше ноль точка четыре или пять дают на тридцать пять процентов больше неприятностей с аккумуляторами.

Фолсом кивнул.

– Продолжайте.

– Неприятности с аккумуляторами также много чаще приключаются на кораблях, часто делавших короткие прыжки. Единственная физическая деталь, которую мне удалось почерпнуть, такова: некоторые техники говорят, что если пыль начнет попадать на сверхпроводимую линию, жди неприятностей. – Тристин пожал плечами.

– Не худо, – признал Фолсом. – Вы потратили много времени, отслеживая информацию по одной субсистеме корабля. Вам предстоит потратить еще больше, преследуя ревяк и будучи ими преследуемым. Кто знает, а вдруг еще капля усилий по пониманию того, что вы узнали о ревяках, однажды поможет вам остаться невредимым. – Фолсом отвязался от сиденья. – Как вы знаете, маршал Уорлок один из немногих, оставшихся в живых из первой волны на Сафрии. И один из немногих, кто совершил дюжину успешных разведывательных полетов через системы Джеруша и Орума. Он также один из немногих истинных знатоков ревячьей этики и культуры, – Фолсом помедлил. – В любом случае, лейтенант, это был хороший полет, и я вами доволен. В потенциале вы хороший космолетчик, и со временем можете стать действительно хорошим. – Фолсом открыл люк в станционный шлюз. – Воспользуйтесь тем, что осталось от нынешнего дня, какой бы это ни был день, а завтра явитесь за приказом. И за крылышками. В кадры. Мне надо кончить текущие записи и ввод данных. – Тут он расплылся в улыбке. – Техники правы насчет пыли на линии, пусть даже инженеры это отрицают.

Тристин начал отстегиваться. Затем подобрал вещмешок и скафандр, стараясь не корчить гримас, пока Фолсом не вышел из шлюза и не пропал из виду.

Он офицер-пилот. После почти двух лет. Почему он себя таким не чувствует?

Глава 28

В ожидании челнока до орбитальной станции Шевел Альфа Тристин взглянул на приказ. Отличную распечатку, уже запачканную из-за постоянного тыканья пальцем. Затем опустил взгляд на древние крылышки на мундире и жетон со своим именем. Он все еще с трудом верил, что наконец-то получил их. Кое-какие мелочи помогали поверить, особенно – заметно увеличенная выплата. Хотя примечание в платежном документе несколько отрезвляло: «дополнительная плата за риск» Конечно, она недурно округлит его счет пилотской страховки по переходу. Он покачал головой и опять проглядел приказ.