Война гармонии - Модезитт Лиланд Экстон. Страница 10

– Повторим?

– Ни к чему... Все равно ведь продую.

– Я все-таки не возьму в толк: почему ты, хоть раз за разом и проигрываешь, упорно пытаешься выстроить три, а то и четыре группы фишек, вместо того чтобы сосредоточиться на одном главном направлении.

– Мне кажется, что в этом больше смысла. Игра не должна разительно отличаться от жизни, а сосредоточиваться в жизни на чем-то одном означает упустить много другого, не менее важного и интересного, – со смехом ответил Джастин.

Гуннар взялся за кувшин:

– Соку?

– Давай. Слушай, может и вправду сыграем еще партию?

– Конечно, я ведь это и предлагал.

Гуннар разлил сок и отпил из кружки.

12

– Триесса Д'Фревия, посол Сарроннина! – провозгласил молодой человек в черном, открывая дубовую дверь в Палату Совета. Некогда это помещение служило кабинетом Креслину и Мегере. Портреты основателей красовались по обе стороны от широкого окна.

– Приветствую высокочтимых членов Совета, – промолвила сарроннинская посланница с низким поклоном, заставившим зашелестеть изумрудный шелк ее брюк и блузы.

– Присаживайся, – промолвила Кларис, жестом приглашая ее к столу. – Не угодно ли отведать зеленого бренди?

– Буду искренне рада почтить славную традицию, тем паче что это доставит мне удовольствие, – ответила Триесса, грациозно скользнув в дубовое кресло. Молодой человек в черном аккуратно наполнил стоявший рядом с ней хрустальный бокал светло-зеленой жидкостью и снова занял свое место у двери.

Самая молодая советница смахнула со лба прядь рыжих волос.

– Что привело тебя в Палату Совета? – осведомился Рилтар, чей невыразительный тон странно контрастировал с важной манерой держаться и безупречной аккуратностью одежды и прически.

– Не сомневаюсь, высокочтимому Совету уже известно, что Железная Стража и Белый Отряд заняли былые владения Западного Оплота...

– Как заняли их вы во времена Доррина, – прервал ее Рилтар.

Кларис прокашлялась.

– Я думаю, – промолвила Дженна, полуобернувшись к Рилтару, – сейчас не время вспоминать события давнего пошлого. Как я понимаю, Триесса прибыла к нам с определенными предложениями.

– Прежде всего я предлагаю вам обратить внимание на опасное усиление Фэрхэвена.

– Опасное для кого? – вежливо осведомился Рилтар. Дженна бросила на светловолосого советника недовольный взгляд, Кларис подняла брови, но и та и другая промолчали.

– В западном Кандаре это никого не оставляет равнодушным, – ответила Триесса. – Даже наклосцы направили к нам посла, предложив обратиться за помощь к могущественному Отшельничьему.

– Знаменитые друиды Наклоса? Так они и вправду существуют?

– Они существовали еще в глубокой древности, возможно, даже до нисхождения ангелов, и существуют поныне, – суховато отозвалась Триесса. – Ими создаются изумительные деревянные изделия, причем они не прибегают к пилящим или режущим инструментам, а, судя по всему, каким-то образом выращивают деревья заданной формы. У меня есть такая скамья. Она досталась мне от бабушки. Однако не буду отвлекаться. Скажу лишь, что коль скоро этот вопрос озаботил даже друидов, он явно имеет значение не только для Сарроннина.

– Приведенный тобой довод свидетельствует о важности обсуждаемой темы для западного Кандара, – хмыкнул Рилтар, – однако...

– Мне кажется, посол убедительно дала нам понять, что затронутый ею вопрос действительно важен, – холодно произнесла Кларис.

– Спасибо, высокочтимая советница. В свете изложенного тиран выражает надежду на понимание. Мы издавна поддерживали проводимую Отшельничьим политику свободной торговли.

– Да, по этому вопросу тираны всегда занимали разумную и справедливую позицию, – невозмутимым тоном подтвердила Кларис.

– К своей же немалой выгоде, – двусмысленно дополнил ее Рилтар.

– Однако мы хотим понять, на какого рода поддержку вы рассчитываете, – продолжала Кларис. – Вам должно быть известно, что Отшельничий не располагает достаточными силами для ведения боевых действий на континенте. А наш военный флот никоим образом не способен сражаться в Закатных Отрогах.

– Речь не идет о прямой военной помощи. Однако Фэрхэвен пользуется морскими путями.

– Иными словами, ты предлагаешь прибегнуть к мощи нашего флота, дабы подорвать морскую торговлю Белых и таким образом ослабить Фэрхэвен? – осведомилась Кларис. – И это после того, как мы веками добивались обеспечения свободной и честной торговли?

– Тиран понимает, что такое решение было бы для вас непростым.

– А что происходит в Сутии и Южном Оплоте? – поинтересовалась Дженна.

– Везде собирают значительные боевые силы и припасы. Однако... – Триесса пожала плечами.

– Однако ты сомневаешься в том, что предпринятые меры окажутся достаточными? – уточнил Рилтар, прокашлявшись и отпив бренди.

– В рядах одной лишь Железной Стражи у Белых магов насчитывается пять тысяч бойцов.

– Положение, действительно, сложное, – согласилась Кларис. – Однако ты предлагаешь нам отказаться от принципов свободы торговли, которые являлись краеугольным камнем нашей политики со времен Основателей. Боюсь, это едва ли приемлемо. Неужели не существует каких-либо иных способов противостоять натиску хаоса?

Сарроннинская посланница смочила губы в бренди и лишь потом ответила:

– Мы были бы рады принять даже символическую помощь. Скажем, группу Мастеров Гармонии, нескольких целителей и хотя бы небольшой воинский отряд – ведь среди ваших бойцов немало потомков стражей Западного Оплота.

– Мы сочувствуем положению, в котором казался Сарроннин, и разделяем вашу тревогу. Однако вы просите нас принять нелегкое решение, а это требует осмысления и обсуждения.

– Я понимаю, – промолвила Триесса, встав. Она поставила на стол бокал. Он остался почти полным. – Прошу разрешения удалиться, дабы вы могли обменяться мнениями без посторонних. Я буду дожидаться вашего решения в старой гостинице – одном из немногих мест, где хранится память о древних связях Отшельничьего с Сарроннином. Наряду, разумеется, с Черным Чертогом.

– Для посла, добивающегося нашего расположения, это вполне разумное решение, – сказал Рилтар с неискренней улыбкой.

– Я добиваюсь не вашего расположения, а лишь справедливости и понимания. Я ищу тех, кто способен взглянуть дальше слепой приверженности обычаю и увидеть истинный, глубинный смысл происходящего, – отозвалась Триесса, улыбнувшись в ответ столь же фальшиво.

– Мы непременно обсудим услышанное со всем вниманием, посол Триесса, – произнесла Кларис, поднимаясь со своего стула. Два других члена Совета поднялись вместе с ней.

– Благодарю! – Триесса с учтивым поклоном удалилась.

Советники снова заняли свои места.

– Ты можешь идти, Миртен, – обратилась Кларис к молодому мужчине в черном.

Когда дверь закрылась, Рилтар ощерил зубы в усмешке:

– Она многого хочет, эта посланница.

– Но ее доводы более чем убедительны, – заметила Дженна, поставив бокал на стол и поджав губы.

– Спору нет, убедительны, однако, поступившись принципами, мы перестанем быть самими собой, – отозвалась Кларис, поглаживая ножку своего бокала.

– А следуя этим принципам, – сказала Дженна, глядя в окно на покрытую белыми бурунами поверхность Восточного Океана, – мы отдадим весь Кандар во власть Фэрхэвена... и кто тогда останется между Белыми магами и нами?

– Между нами и ними никого не стояло, не стоит и не будет стоять! Вы заблуждаетесь, полагая это возможным, – скривил губы Рилтар.

– Пусть так, но стоит ли нам упорствовать в следовании принципам? Они были введены во имя гармонии и добра и могут быть пересмотрены, если на каком-то историческом этапе окажутся способствующими хаосу и злу. Почему принципы, провозглашающие свободу, должны связывать нас как путы? – резко произнесла Дженна.

– Думаю, – вмешалась Кларис, – вполне возможен и средний путь. Отшельничий не станет нарушать им же декларируемые постулаты и препятствовать свободе морской торговли, однако, коль скоро мы провозглашаем себя последовательными приверженцами свободы, мы никак не можем воспретить добровольцам отправиться в Сарроннин, дабы помочь правому, с их точки зрения, делу. Ну а недостатка в таковых, полагаю, не будет. Война сулит настоящие приключения, а многие молодые люди прямо-таки стосковались по чему-то подобному. С тех пор как мы перестали прибегать к столь крайнему средству, как изгнание, жизнь кое для кого сделалась слишком пресной.