Дневник актрисы - Модлинг Эстер. Страница 12

Что станется с ее дружбой с Джонни? С ее симпатией и привязанностью к нему? Ведь, что бы ни чувствовало ее предательское тело по отношению к Оливеру, душа ее оставалась равнодушной! Она не испытывала к нему неприязни, нет. Он был словно остролист, которым она как-то укололась на Рождество. Смотреть приятно, а тронуть – опасно.

Она, разумеется, и не собиралась его трогать! Просто...

– Дани, вы не любите дыню? – поинтересовался справа от нее Мэтт Фридли.

Дани встрепенулась. И поняла, что уже несколько минут просто-напросто гоняет вилкой по тарелке кусочки дыни. И Мэтт это, несомненно, заметил. Дани повернулась к нему с улыбкой. Мэтт сразу понравился ей. Он такой солидный, надежный, во взгляде доброта. Ярко-голубые глаза открытые и доверчивые. Видно, что ему можно доверять. И видно, что он здесь такой же чужак, как и она сама.

– Все в порядке, – улыбнулась Дани. – Просто не очень голодна.

Он с сочувствием кивнул. Как будто понимал, что с ней происходит...

Но он никак не может этого знать, подумала Дани. Оливер с ней просто играет. Она для него – развлечение. Способ повеселее провести скучный вечер.

– Конни сказала мне, что вы историк, – сообщил Мэтт. – Фамилия Гарди. Не могу не поинтересоваться, не родственница ли вы знаменитому Лео Гарди?

– Это мой дед, – с гордостью произнесла Дани.

Вот удача! Среди целой толпы гостей нашелся-таки один, кто хотя бы знает, кто такие историки. Да еще слышал о Лео Гарди!

– Вы его знаете? – поинтересовалась Дани.

– Только слышал о нем, – мягко улыбнулся Мэтт. – Я тоже учился в университете, но он закончил несколькими годами раньше.

– Понятно, – улыбнулась Дани. – А на каком факультете вы учились, мистер Фридли?

Несколько лет – это он выразился деликатно, подумала Дани. Мэтт, конечно, намного моложе деда!

– Называйте меня по имени – Мэтт, – попросил тот. – К сожалению, моя область не столь интересна, как та, что выбрали вы и ваш дед.

Очень уклончиво, подумала Дани.

– Шампанского, Мэтт? – радушно предложила Конни. – Или, может быть, вина?

– Мне только минеральной воды, пожалуйста, моя дорогая, – с теплой улыбкой отказался от вина Мэтт. – Мне еще ехать обратно в город.

На лице Конни отразилось разочарование.

– А я надеялась, что ты останешься и на воскресенье, – упавшим голосом сказала Конни.

– К несчастью, это никак не возможно, дорогая, – с сожалением развел руками Мэтт. – В другой раз, хорошо?

И он протянул руку, чтобы в утешение нежно потрепать Конни по плечу.

– А почему такая спешка, Мэтт? – с нажимом произнес Оливер. – Немного найдется людей, кто осмелится так разочаровать мою мать.

Дани отчетливо слышала металлические нотки в его голосе.

– У меня возникли срочные дела, которые я никак не могу отложить. К моему глубочайшему сожалению, – миролюбиво ответил Мэтт.

Атака Оливера не произвела на него никакого впечатления. Дани мысленно восхитилась Мэттом. Вот если бы она могла сохранять такую же безмятежность!

– Ах, вот как, – вот и все, что сказал Оливер.

– Именно так, – отозвался Мэтт с улыбкой. – Оливер, Конни рассказывала мне, что вы сценарист. А над чем вы сейчас работаете?

Этот вопрос весь вечер вертелся на языке у Дани. Но Мэтт тоже не получил ответа. Оливер мгновенно почувствовал, что вопрос задан лишь для того, чтобы уйти от неприятной темы. Кроме того, Оливер был единственный среди киношной публики, кому не интересно было говорить о себе.

Тем не менее, острой темы удалось избежать. Разговор стал менее личным, перешел на кино, и вскоре они вчетвером оживленно болтали, обсуждая достоинства и недостатки последних фильмов. Дани оказалась на высоте – благодаря Джонни она просмотрела все новинки!

Кроме того, теперь, когда Оливер переключил свое внимание на других гостей, Дани удалось наконец получить удовольствие от еды. Она без помех отведала нежнейшей семги и невероятно вкусного сыра. Однако от кофе и десерта отказалась – что-то подсказывало ей, что Оливер ненадолго оставил ее в покое.

Она извинилась и вышла из-за стола.

– Но ведь еще совсем рано! – запротестовала Конни.

– У меня был длинный день! – улыбнулась Дани.

Это для Конни, может быть, рано. А для нее, женщины, которая ходит каждый день на работу, одиннадцать часов – уже ночь. Да и вообще, с нее на сегодня достаточно светской жизни.

К ее ужасу, Оливер тоже поднялся.

– Я тебя провожу, – заявил он.

Дани нахмурилась. Что подумают остальные гости, что подумает его мать?

А главное, что она сама по этому поводу думает?

6

– Перестань паниковать, Дани, – прошептал Оливер, сжимая ее локоть. – Не то люди подумают, будто я собираюсь наброситься на тебя, едва мы выйдем за дверь!

Дани почувствовала, как краска заливает ее лицо. Точнее, как краска еще больше заливает ее лицо. Ей и так было не по себе под взглядом стольких глаз, устремленных на нее. Как она и предполагала, для всех этих людей тот факт, что Оливер привез в дом женщину, был очень необычным. А они, несомненно, так и думали: Оливер привез свою знакомую. Они совершенно точно связывали Дани с Оливером, а не с Конни!

А что еще могли они подумать? Конни представила ее как друга дома, наотрез отказывалась рассказывать о своих планах, за обедом они с Оливером сидели рядом – какие еще факты нужны, чтобы дать ход сплетням?

Она тяжело вздохнула.

– Мне и в голову не пришло, что ты сделаешь нечто подобное.

– Ты разочарована? – наклонился он к ней, и его дыхание коснулось ее уха.

Дани решительно повернулась к нему – и сразу же пожалела об этом, так близко оказались его губы, всего в нескольких сантиметрах от ее лица. Она чувствовала, как его теплое дыхание коснулось ее щеки.

– Улыбнись, – прошептал он. – На нас смотрят.

Действительно, она чувствовала за спиной устремленные на них взгляды. Чуть обернувшись, Дани улыбнулась, чтобы гости видели ее улыбку. Впрочем, она больше походила на гримасу.

– Нет никакой необходимости провожать меня, – наконец заявила она, как только они вышли за дверь.

Она решительно выдернула свою руку и нервно воскликнула:

– Что подумают все эти люди!

– Не переживай, – отмахнулся Оливер. – Большинство из них вообще не способны думать, а те, что способны, думают только о себе. Но, возможно, им придет в голову, что я заботливый хозяин дома. Впрочем, какое вообще имеет значение, что они подумают? Скорее всего, ты никогда их больше не увидишь!

И он безразлично пожал плечами. Это, конечно, так. Но не в том дело...

– Только не говори, что это не понравилось бы твоему другу, – мрачно сказал Оливер.

Дани понятия не имела, как отнесся бы ко всему этому Джонни. И к обеду, и к гостям, и к самому Оливеру. Они с Джонни проводили достаточно много времени вместе, но никогда не заговаривали о чувствах.

– Значит, друг все же есть, – изрек Оливер.

Его прозрачные глаза заглянули ей в самую душу.

– Кто он? Тоже историк?

– Вовсе нет, – сухо ответила Дани. – Хотя это совершенно не твое дело.

– Вот как? – тихо сказал Оливер. – Не мое? А ты расскажешь ему о нашей прогулке на лодке? О том, как мы гуляли на острове?

Дани растерялась. Опять он попал в точку! Она не знала, что именно скажет Джонни об этом вечере.

– А ты расскажешь ему о том, что я целовал тебя? – тихо спросил Оливер.

Дани испуганно посмотрела на него, щеки ее запылали.

– Но ты не целовал меня! – выпалила она.

Не успела она закончить, как губы Оливера оказались на ее губах, а руки стремительно обвились вокруг талии. Она почти лишилась чувств, и он прижал ее покорное тело к своему, горячему и сильному.

Он не целовал ее раньше, но он делал это теперь, настойчиво, жадно и в то же время нежно.

Дани чувствовала себя словно в центре урагана, который разметал все вокруг, и остались только Оливер и она, и нежная сила его рук, и чувственная радость его прикосновений.