Любовь всегда риск - Арленд Леона. Страница 18

Вскоре дыхание ее участилось. И халатик стал только мешать. Джастин одной рукой ласкал ее грудь, а другой ласково водил по ладони.

— Что ты делаешь с моей рукой? — спросила Джессика, глаза которой уже туманились от удовольствия.

— Как что? Читаю линии.

— Ты умеешь гадать по руке?

— Еще как. Моя матушка была наполовину итальянка, а южане вообще очень хорошо гадают.

— И что же готовит мне судьба?

— О! — Джастин в притворном удивлении поднял брови. — Первое, что я вижу… В не очень отдаленном будущем… ты, красавица, выйдете замуж.

— А еще что? — Джессика опасалась шутливых разговоров на эту слишком важную для себя тему и всегда стремилась перевести разговор на другое.

— Еще? Много восхитительного секса.

— И все?

— Нет, не все. Еще больше секса. Такого же восхитительного.

— И как скоро сбудется предсказание, господин предсказатель?

— Сейчас посмотрю. — Джастин прищурился и поцокал языком. — Так… Подожди… Да, точно так: сегодня утром. До того, как ты уйдешь на работу, милочка.

— Ну что же, с предсказаниями не поспоришь, — сладко вздохнула Джессика, вытягиваясь в его объятиях.

Сразу после любовного акта она уснула. А Джастин лежал рядом и с нежностью смотрел на ее обнаженную грудь, на тонкий очерк лица, такого женственного и одновременно детского.

Вчера, после горьких слез, Джессика рассказала ему о своей матери. Оказывается, Роберта Спайк, едва оправившись после родов, забрала саквояж и ушла из клиники. Она уехала в Штаты и стала журналисткой, воплотив за океаном все свои мечты о карьере. Кажется, она даже вышла там замуж — вернее, завела себе друга, с которым не была связана никакими обязательствами. Джессика была единственной, кто пытался наладить с ней отношения. Она написала матери, надеясь встретиться с ней, но отец категорически запретил ей это. К тому времени, как отцовский запрет перестал иметь силу, Джессика уже сама не хотела видеть мать. Та никогда не писала ей сама, только трижды за всю жизнь ответила на письма.

Скорее всего Джессика была права, отказавшись от идеи встретиться с матерью, думал Джастин печально. Если бы Роберта Спайк хотела, она нашла бы способ пообщаться с дочерьми. Такая гордая женщина, как Джессика, никогда не стала бы навязываться.

Джастин встал, стараясь не разбудить спящую. Та лежала, полуприкрытая одеялом, с блаженной улыбкой на лице. Он поправил ей подушку и пошел в кухню варить кофе. Джессика любила начинать день с кофе, сделанного им.

7

Она не сразу поняла, что ее разбудило. Потом сообразила — запах кофе! Неужели она снова заснула? Боже, она же опоздала на работу!

Джессика застонала и села в постели. На часах была половина девятого. Если она хочет успеть, нужно стремительно одеваться и выйти прямо сейчас… Какой стыд — опаздывать на работу! До знакомства с Джастином такого никогда не случалось.

Стоп, подумала Джессика, снова откидываясь на подушку. А почему бы не устроить себе добавочный выходной — впервые за четыре года? Это так просто — позвонить в «Гардиан» и сказать, что заболела. Мисс Метьюз ни на секунду в ней не усомнится и позволит не приходить. Тогда можно будет позвонить Джастину и провести этот день с ним. Сегодня к тому же суббота, когда большинство людей отдыхает!

Желание обмануть начальницу удивило Джессику. До сих пор ей никогда не хотелось сжульничать. Или, может быть, ее попросту не ждало ничего интереснее работы?

Джессика вздохнула и притянула колени к груди. Солнечный свет струился сквозь тонкие занавески. Джастин, наверное, ушел около часа назад, но ее тело по-прежнему ощущало присутствие любимого, защищенность и покой, которые она обретала в его объятиях. Этой ночью она кричала от счастья в его руках… А до того плакала от горя на его плече.

Впервые в жизни мужчина смог утешить ее. Отец же предпочел раз и навсегда отучить дочерей хныкать. Он терпеть не мог женских слез — возможно, потому, что не знал, как с этим сладить. И всегда, каждый день своей жизни, Джессика знала, что огорчила отца тем, что родилась девочкой.

Но Джастин принадлежал к иной породе. И он, и вся его семья. Джессика поняла это, едва заглянув в его глаза. Черные и глубокие, они светились доселе неведомыми ей сочувствием и пониманием. Джастин был ласковый и нежный, и эта нежность пронизывала всего его до кончиков пальцев — когда они тихо скользили, перебирая пряди ее волос… За эту ночь он стал мне еще ближе, думала Джессика, чувствуя, как ее сердце замирает, но не от страха, а от радости.

Ощущая себя ослабшей от столь различных переживаний — сначала горькие слезы, а после слезы облегчения, — Джессика решила, что на этот раз потрафит своим желаниям и останется дома. Отдохнуть, просто поваляться в постели — ей так давно не приходилось этого делать! С самого раннего детства…

— Почему бы тебе не перевезти ко мне твою одежду и все, что нужно для работы? — спросила она Джастина этой ночью. — Тогда бы ты мог не торопиться домой каждое утро, а уезжать в офис прямо от меня.

— Боишься, что пропаду по дороге? — улыбнулся он, ласково целуя ее в щеку.

Как бы ей ни было трудно, Джессика постаралась честно ответить на этот вопрос.

— Если ты пропадешь, я буду очень тосковать.

— Все киноактрисы мира не стоят одной тебя, — сказал Джастин серьезно. — Как только мы раскроем дело «Хрустального башмачка», первое, что я сделаю, — это примерю башмачок тебе.

В душу Джессики закралось подозрение, что он не спроста намекнул на сказку Перро.

— Ты что, решил сделать мне предложение? — Взгляд Джастина стал загадочным. Джессика не могла понять, шутит он или нет.

— А ты согласишься, моя принцесса? — Сердце ее сжалось. Она не выносила, когда о браке говорили легкомысленным тоном.

— Но у тебя же нет хрустальной туфельки, так что не о чем и говорить, — в том же духе отозвалась Джессика.

— А ты откуда знаешь?

— Ты фотографируешь все, что находишь интересного, а я просматриваю снимки. И никаких Золушкиных туфель там пока не обнаружила.

— Может, я показываю тебе не все снимки, — засмеялся Джастин. — У принцев есть свои тайны!

— Я детектив и собираюсь их раскрыть, — поддержала шутливый тон Джессика.

— Нет, — обнимая ее за талию, прошептал Джастин, — это я собираюсь… раскрыть кое-что.

Руки его скользнули под тонкий халатик и поглаживали изгибы ее грудей и бедер.

— Ты в самом деле хочешь, чтобы я привез к тебе мои вещи? Или просто намереваешься устроить еще пару обысков?

— Обысков? — Джессика тихонько засмеялась, выгибаясь под привычной лаской. — Да что можно найти в твоих карманах? Носовой платок? Мятные карамельки? У тебя в карманах пусто, Джастин. Так же, как и в твоем сердце.

Халатик уже почти совсем сполз с ее плеч, обнажив грудь. Ласковые мужские пальцы гладили и потирали сосок, заставляя Джессику постанывать от удовольствия.

— В моем сердце… Неужели тебе недостаточно того, что там есть? И что бы ты хотела найти в моих карманах?

— Что-нибудь особенное, — шепнула она, закрывая глаза. — Такое… необыкновенное. Что никто никогда не носит в карманах. Шоколадного голубка. Музыкальную шкатулку. Корень мандрагоры.

— Откуда такие мысли? — Джастин поцеловал ее в уголок улыбающегося рта. — И что бы ты стала делать со всеми этими штуковинами?

— Ну, голубка бы я съела. Шкатулку послушала бы. А корень… Даже не знаю. Оставила бы на память. Кажется, он дает вечную молодость.

— Такой старушке, как ты, уже пора об этом заботиться. — Джастин продолжал запечатлевать нежные поцелуи на ее губах, на шее, в ямочке между ключицами. — Ну хорошо, если ты будешь хорошо себя вести, я сегодня же набью карманы подобными диковинками.

— Правда? — Джессика фыркнула. — Вот будет весело! Карманы у тебя раздуются, любой вор будет рад в них залезть. Представь бедного карманника, который обнаруживает, что украл корень мандрагоры!

— Думаю, он не пожалеет, обретя вечную молодость, — пожал плечами Джастин. — Тогда даже двадцать лет в тюрьме для него не будут потерей времени…