Проклятый город - Молитвин Павел Вячеславович. Страница 56

— Наливай, Гарик, еще по стопарю и не помышляй о том, что я клиентке твоей блок памяти поставлю. Баба она здоровая, сама оклемается. — Виталий Иванович достал из кармана рубашки большой клетчатый платок, вытер слезу и трубно высморкался. — Попереживает маленько, однако ж помучиться малость предпочтительнее, чем в кретинку превратиться. Она, видать, и так не шибко умна, коль с тобой связалась, и усугублять это ни в коем разе не следует.

— Налить-то недолго, — сказал Игорь Дмитриевич, пропуская наезды старого врача мимо ушей и открывая вслед за шпротами банку со спаржей. — А как вы потом за руль сядете?

— А я и не сяду. Останусь у тебя погостить, если не прогонишь старика.

— Отлично, я как раз хотел вас об этом просить! — обрадовался Снегин, действительно собиравшийся просить Виталия Ивановича провести у него грядущую ночь.

— Не думай только, что это я из-за американки твоей остаться хочу. Присмотр мой ей нынче без надобности, — переходя на английский, сказал врач, из чего Снегин заключил, что Эвелина юркнула за его спиной в ванную комнату. — Сон, еда, развлечения — вот все, в чем она нуждается. Пилюли я там на столике кое-какие оставил, но это так, ежели беспричинное беспокойство одолевать начнет. Твое здоровье!

— Cheers! — откликнулся Снегин, поднимая стопку, и, возвращаясь к беседе, начатой в ожидании, когда Эвелина проснется, добавил: — Раз никаких противопоказаний нет, то сегодня же вечером мы и уедем. А вас я попрошу остаться тут до утра. И пожертвовать мне свою замечательную куртку. Иначе incertum est, quam longa nostrum cujusque vita est. [30]

— Бери, дерьма не жалко! — величественно махнул рукой Виталий Иванович. — Преступность, равно как и число несчастных случаев, растет с каждым годом, и я бы на твоем месте тоже бежал отсюда сломя голову. А виноваты во всем, ежели ты хочешь знать, геопатогенные зоны. Видел ты эти проклятые карты тектонических разломов, проходящих под городом? Заходи, красавица, присаживайся к столу! — позвал он появившуюся в коридоре Эвелину. — Послушай, о чем мы тут судачим, заодно и пару гамбургеров скушай, нельзя же одними пилюлями питаться.

Виталий Иванович был немного актером, как и положено хорошему врачу, и Эвелина не устояла перед его радушным приглашением. Снегин подвинулся, пропуская ее к столу, и, чтобы подыграть Виталию Ивановичу, сказал, что да, видел карты пресловутых тектонических разломов и их пересечений, выявленных питерскими геологами еще до того, как часть города погрузилась под воду.

— На первый взгляд вся эта гадость похожа на огромную реку со множеством ручейков, рукавов и притоков… — увлеченно продолжал Решетников, по-хозяйски разливая водку по стопкам.

Не обнаружив третьей стопки, он укоризненно уставился на Снегина, и тот безропотно полез в шкаф, успокаивая себя тем, что врачу, в конце концов, виднее, когда пациенту пить, а когда воздержаться.

— Причем самыми страшными являются не сами тектонические разломы, а места их пересечений. Статистика показывает, что в большинстве зданий, стоявших над этими пересечениями, называемыми еще узлами, наблюдается повышенная заболеваемость всем, чем только можно. Сердечно-сосудистой системы, различными инфекциями, лейкемией, ишемией, рассеянным склерозом и раком. От 30 до 100 онкобольных насчитывается в них на каждую тысячу человек. Представляешь? — обратился Виталий Иванович к Эвелине и, не дав ей ответить, добавил: — Весь город, можно сказать, находится в зоне повышенной заболеваемости и стервозности. И ежели в нем водку не пить, так в ящик сыграть недолго. Ваше здоровье!

Повинуясь магическим пассам врача, Эвелина опустошила стопку и приняла из рук Снегина вилку с наколотым на ней бледно-желтым кусочком маринованной спаржи. Потянулась за бутербродом со шпротами, и Игорь Дмитриевич подумал, что Решетников настоящий чародей — после его осмотра молодая женщина перестала походить на поломанную куклу, вон даже кровь к щекам прилила!

— Всё это так, однако многие мегаполисы основывались в устьях рек. Ну, например, Нью-Йорк, — с умным видом изрек Снегин. — А все крупные реки имеют тенденцию развиваться в местах с тектоническими нарушениями. Читал я даже, что воздействие этих самых геопатогенных зон стимулирует в людях творческое начало.

— Вредоносные зоны располагаются не только в устьях рек. Они зафиксированы также над подземными водотоками и древними, засыпанными речными руслами. Над тоннелями, месторождениями полезных ископаемых, различными подземными сооружениями, — продолжал гнуть свое Виталий Иванович. — Для человечества в целом геопатогенные зоны, может, и впрямь полезны, поскольку способствуют внутривидовому естественному отбору. Но с тем же основанием можно сказать, что человечеству полезны войны и прочие потрясения. Ведь помимо упомянутого уже отбора, они стимулируют развитие техники и устраняют избыток людей. Ежели подходить к ним как к регулятору численности населения, они являются безусловным благом. Таким же, как в Средние века являлись оспа, чума, холера и сибирская язва. Верно я говорю?

— Верно-то верно, и все же первые люди появились в пределах крупнейшего разрыва земной коры — так называемого Пан-Африканского рифа, — не сдавался Игорь Дмитриевич. — На сегодняшний день считается доказанным, что первые цивилизации с оседлым земледелием сформировались именно на территориях, изобилующих ярко выраженными геопатогенными зонами, или, как их иначе называют, в энергоактивных зонах. Примерами чему служат Египет, Рим, Греция.

Эвелина выглядела бы совсем неплохо, если бы не отсутствующий взгляд и снегинский халат, в который она зябко куталась, хотя на кухне было тепло. Игорь Дмитриевич покосился на тяжелый серебристый браслет, плотно охватывавший левое запястье Эвелины, и подумал, что ему следует больше доверять современной медицине. Раз биостимулирующие, или, как их ещё называют, компенсирующие, браслеты успешно используются вот уже два десятилетия во всем мире, значит, не такая это лабуда, зря он шарахался от них, как черт от ладана.

Напичканная сложнейшей электроникой штучка, будучи настроена хорошим врачом в соответствии с параметрами человека, была, по мнению Виталия Ивановича, полезнейшим изобретением, и все же Снегин не мог избавиться от ощущения, что она чем-то сродни наркотикам. Невинный на первый взгляд браслет был нашпигован миниатюрными сенсорами, которые, улавливая колебание температуры, потовыделения, частоту пульса и другие физические параметры, сообщали их микродиагносту, и тот корректировал состояние пациента, воздействуя на него слабыми электрическими импульсами. Так, во всяком случае, Снегин представлял работу компенсирующих браслетов, хотя на самом деле всё обстояло, разумеется, гораздо сложнее. В принципе, в этом не было ничего плохого, за исключением того, что без точной настройки браслет мог принести больше вреда, чем пользы, а настройка зависела от компетентности и добросовестности врача. До боли знакомая история, касающаяся любого изобретения, превращающегося, в зависимости от того, в чьи руки оно попадает, либо в дар божий, либо в одну из казней египетских…

— Древние цивилизации развивались в энергоактивных зонах потому, что реки успешно заменяли дороги, давали рыбу, воду для питья и полива, позволяли тут же перерабатывать добытые полезные ископаемые, — продолжал Виталий Иванович по-английски, полагая, что любая тема годится для того, чтобы отвлечь Эвелину от горестных размышлений. — Кроме того, нельзя забывать, что эмпирическим путем наши предки еще в древности научились избегать гиблых мест. Наблюдая за животными, они поняли: там, где овцы, коровы и собаки чувствуют себя комфортно, где мыши не боятся рыть норы, селиться можно безбоязненно. Ибо все домашние животные, за исключением кошек, избегают геопатогенных зон. А потом люди научились обходить эти зоны без помощи животных. Петербург, например, застраивался так. Вдоль просек, обозначавших направление будущих улиц и проспектов, на одинаковой высоте подвешивали куски свежей говядины. Если мясо не гнило, а подвяливалось, место считалось пригодным для жилья. Если загнивало, его обходили стороной. С ростом города застройка уплотнялась, позабыв опыт отцов и дедов, люди возводили здания на негодных для жилья пустырях, и результаты, естественно, были печальными. А ведь раньше в гиблых местах даже огороды не разводили, всхожесть семян там в 2–4 раза ниже нормальной, урожай втрое меньше. Геопатогенную зону, кстати, можно узнать и по тому, что деревья в них вырастают уродливые, изогнутые, с раздвоенными стволами.