Клинок Ворона - Молох Саша. Страница 24

— С госпожой случилось какое-то несчастье? — участливо спросил он.

— Да, но сейчас уже все в порядке. Или почти все, — я постаралась ответить самой обворожительной улыбкой из своего арсенала. — К сожалению, вынуждена откланяться. Надеюсь, что господа простят меня за столь краткую беседу? — Эх, не зря в свое время я тоннами читала женские романы, где герои изъяснялись исключительно в этом высокопарном стиле!

Оба сабира синхронно кивнули, и я поспешно скользнула в дверь.

Айс терпеливо ждал с той стороны, и опять потянулись нескончаемые переходы, залы и лестницы. Мы переходили из башни в башню, по тонким мостикам без перил спускались в подземелья, где было на удивление сухо и пыльно. Потом выбрались в заросший коричневым бурьяном сад. Здесь замок предстал уже совсем в другом свете — казавшийся незыблемым черный камень выкрошился и покрылся сетью трещин. Крепостная стена частью обрушилась, частью готовилась к этому знаменательному событию. Когда-то высокие и грозные башни теперь походили на источенные клыки — крыши прогнили, стекол в окнах не было, решетки заросли ржавчиной. Куда ни глянь, везде пробивала себе дорогу упрямая камнеломка. Шиповник здесь почему-то не рос.

Айс уверенно находил дорогу в лабиринте из поваленных стволов, отживших свое деревьев и каленных блоков. Миновав пересеченную местность, мы очутились возле входа в башню. Ветхая дубовая дверь, недовольно скрипнув, пропустила нас внутрь.

Несмотря на ощущение полной заброшенности и разрушения, было видно, что в этой части замка все-таки живут: в пыли, покрывающей пол, протоптана тропинка, мусор сложен в кучи, а узкие окна-бойницы забиты досками и заткнуты сгнившими одеялами. И все равно идти приходилось, внимательно смотря себе под ноги. Пару раз Айс вытаскивал меня за шкирятник из малосимпатичных проломов, куда я так и норовила загреметь, засмотревшись на местные достопримечательности. Чего-чего, а этого здесь было достаточно. Настоящая сокровищница для подростка-сорванца: ржавые остатки доспехов, куски деревянных рам с блестками почти осыпавшейся позолоты и куча непонятного хлама в довесок.

— Осторожно, ступени лестницы крошатся, — предупредил Айс, и пошел вперед, опасливо проверял каждую ступень, прежде чем встать на нее полным весом.

Поднявшись на второй этаж, мы остановились у еще одной двери, отличавшейся от первой большим количеством заплат и отполированной до блеска медной ручкой.

— А зачем ты меня сюда привел? — я говорила шепотом. Не могла отделаться от стойкого ощущения, что стоит повысить голос, как хрупкое равновесие развалин нарушится, и мы окажемся навечно погребены под завалом.

— Церемония начнется за час до заката. Пока тебе лучше не показываться на глаза сабирам. Особенно командору.

— Он тут главный?

— Главнее не бывает, — хмуро бросил Айс и потянул на себя дверь.

Из-за широкой спины оборотня я не сразу смогла разглядеть комнату и находящихся в ней людей.

«Нелюдей», — пришлось себя поправить. Словно кто-то перенес сюда маленький отряд погибшего войска. Я, широко раскрыв глаза от удивления, пялилась на них так же, как пять минут назад на меня смотрели сабиры.

Комната, сама по себе, внимания не заслуживала: потолок в разводах копоти, пол в разводах плесени, несколько охапок соломы и шкуры в углу — жилище неприхотливого питекантропа.

На куче соломы то ли спали, то ли просто отдыхали двое сэтов. Выглядели они преотвратно — и без того бледная кожа отсвечивала зеленью, щеки запали, обрисовав высокие острые скулы, под глазами залегли темно-угольные тени. Живые мертвецы за неделю до разложения на минералы. Таких граф Дракула не пустил бы даже на порог своего замка, как позорящих гордое имя вампира.

У почерневшего от сажи камина живописно расположилась компания из двух оборотней — их было легко узнать по спутанным разноцветным гривам волос — громадный Медведь и нервный, как арестант перед расстрелом, Рысь. Рядом с ними сидел парень, один в один похожий на человека: смуглый, поджарый, черноволосый, из одежды на нем были только штаны грубой шерстяной ткани и громоздкий пояс, состоящий из неровно выточенных металлических блях. Если бы я не видела точно таких же во сне — и не подумала бы отнести его к нелюди. Он что-то тихо втолковывал оборотням, те слушали, не перебивая: Рысь только беспокойно передергивал плечами, Медведь хмурил густые брови. Заметив появление Айса, черноволосый отвлекся:

— Мы, было, подумали — тебя лед сожрал, Проклятый. Хотели порадоваться... Где тебя столько времени носило? Ты должен был прийти еще вчера.

Медведь согласно хмыкнул, причесав рукой, размером с ковш экскаватора, густую бурую шевелюру, а Рысь даже не поднял головы в знак приветствия.

— Замок жужжит, как улей, — продолжил черноволосый. Меня он пока не замечал — все-таки хорошо, что Айс такой высокий. — Что-то стряслось на севере. Никто, кроме командора, не знает, что именно, но он хочет отправить туда патруль. Значит дело серьезное.

— Ага, — раскатисто подтвердил Медведь. — Даже сюда забредал. Ходил, вынюхивал, до сих пор кажется, что башня пропахла этой сабирьей плесенью до основания... — оборотень втянул воздух и демонстративно чихнул.

— Почему «кажется», Pax? Ты окончательно стер нюх в своих степях? — Айс сделал шаг в сторону, открывая меня на всеобщее обозрение.

— Здрассте! — оставалось только проклинать оборотня, который с легкой улыбкой наблюдал за реакцией остальных.

Медведь дернулся, как от удара током, глухо рыкнул, и опустился на колени. Рысь, бросив на меня злобный взгляд, последовал его примеру. Черноволосый, оставаясь таким же невозмутимым, встал и отвесил мне полный лживого почтения поклон. Теперь стало заметно, что отличает эту расу от людей — по всей длине позвоночника сквозь кожу прорастали острые костяные пластины, образуя единый гребень.

— Приветствую сабиру... — недружный хор голосов продолдонил заученную фразу.

Я беспомощно взглянула на Айса, но он сделал вид, что не заметил. Похоже, отношения между ним и нелюдью были далеки от идеалов, и происходящее в данный момент доставляло ему немалое удовольствие. Значит, опять придется читать нотации, а желания на это не было никакого.

— Айс, чтоб тебя, да объясни ты им... — я запнулась, пытаясь сформулировать, что именно оборотень должен сказать остальным. Что я не сабира? Не поверят. Что я очень добрая и демократичная сабира? Опять не поверят.

Оставался простой действенный способ — выкинуть что-нибудь такое, чего они не ожидают. Фортель, не соответствующий имиджу.

Набрав в грудь побольше воздуха, я расхохоталась. Со стороны это больше напоминало форменную истерику. Я каталась по грязному полу, скрючившись от смеха и судорожно икая. Смеялась над всем: над судьбой, которая удачно пошутила, забросив меня в этот идиотский мир, над курткой Айса — в тот момент мне показалась, что забавнее ее нет в целом мире, а припомнив собственное зеркальное отражение, я зашлась чуть ли не рыданием. Веселилась я абсолютно искренне — просто дала долгое время копившемуся внутри смеху вырваться наружу.

Сказать, что нелюди были шокированы — это не сказать ничего. Айс, оборотни и черноволосый замерли в нелепых позах, напоминая скульптурную группу «ипостаси Ньютона после эпохального падения яблока». Даже сеты зашевелились в своем углу — еще бы, наверно не каждый день к ним припирается сумасшедшая сабира и начинает ржать во всю глотку.

— Сабира, — неуверенно произнес оборотень, озадаченно потирая переносицу.

Это вызвало новый приступ неконтролируемого веселья.

— Иди к черту... Как же вы меня достали, — сумела выдохнуть я, и, хихикая уже значительно реже, поднялась с пола.

— Что это было? — поинтересовался Рысь, иронично приподнимая рыжую бровь. Кажется, этот приступ убедил его в полной моей невменяемости, а, следовательно, и отсутствии угрозы.

— То, ради чего командор собирался выслать патруль.

Айс критично осмотрел мою все еще икающую персону, словно сочувствуя командору, который затеял ради этого контуженного на голову существа такую возню, хмыкнул и скинул на пол котомку. От упоминания патруля смех застрял в горле, и я чуть не подавилась.