Клинок Ворона - Молох Саша. Страница 55

От недоумения я на миг утратила всякую возможность соображать — просто тупо сидела на земле, глотала ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, и шептала «почему?». Ответа мне никто давать не спешил. С одной стороны подступали оборотни и ольт, а с другой, не торопясь, приближались сэты: оба вооружены мечами убитых мною патрульных. «Интересно, где они их все это время прятали?» — отстраненно подумала я. Арбалеты, которые вампиры посчитали лишними, остались сиротливо лежать на первых ступенях исчезающей в темноте лестницы.

Черный клинок впадать в ступор не собирался — предательство сэтов вызвало у него лишь злость. Не ярость, какую он испытывал при виде сабиров, не всепоглощающую ненависть, какую меч испытывал к самозванцу, а простую злость, смешанную с досадой и обидой, почти человеческую. Клинок рванулся в руке, вынуждая меня подняться.

Клубок злости внутри разрастался грозовой тучей, затуманивая голову и застилая зрение пеленой, мешая видеть. В висках однообразно бухали кузнечные молоты, дублируя пульс. Смотрящие в никуда глаза Айса, напряженные плечи Медведя, острый нож в руке Рыси, ярость на лицах сэтов, бронзовые плечи Арка — все исчезло, остались только равнодушная улыбка на тонких губах лже-Ворона, синий, бесконечно холодный блеск его глаз и тень, что бросали спутанные космы грязных волос на невыразительное лицо.

«Добраться! И перегрызть горло! » — рявкнуло чужое существо, засевшее у меня меж ребер с того самого момента, когда клинок впервые показал свою силу. И в кои-то веки я была с ним полностью согласна. Солнце в ужасе бросило на башню последний бледный луч и испуганно ухнуло за горизонт.

Оскалившись в жуткой улыбке, я коротко отсалютовала клинком — черный металл ликующе взвыл, со злобным шипением разрезав необычно плотный воздух — и, не дожидаясь, когда атакующие ударят, устремилась вперед. Первый же шаг швырнул меня в мир замедленного времени, как тогда, на дуэли с Лайоном. Воздух сгустился до киселя, смешанного с песком, и застрял в горле, очертания камней под ногами оплавились.

Но Айс не зря говорил, что ни один человек не выстоит против нелюди в прямом бою — даже возможность повелевать материей времени, которую даровал клинок, не дала большого преимущества, а лишь сравняла шансы.

Первый удар, нацеленный на Савоя, достиг цели. Рысь, получивший плоской стороной клинка по руке, тонко взвыл и скорчился на камнях, прижимая к груди кисть, на которой багровела полоса сильного ожога. Нож металлической птицей на секунду завис в воздухе и начал, кружась вокруг своей оси, опускаться вниз, а я уже подкатывалась под ноги так и не успевшему до конца сменить обличье Медведю. Короткое движение клинка, рывок в сторону, чтобы меня не накрыло заваливавшейся на бок тушей, еще один взмах — и ольта отбросило на остатки каменной кладки как тряпичную куклу. Где-то сбоку коротко свистнула сталь — сэты включились в бой.

Повинуясь лишь командам, которые давал меч, я ложным движением ушла вбок, одновременно разворачиваясь, и в последний момент успела перевести клинок в другую плоскость. Звук, с которым сломались хрупкие ребра Дэва, перекрыл яростный звон, царивший у меня в ушах. «Ничего, вы сейчас сытые! До свадьбы заживет». Существо в груди бесновалось от жажды крови, билось о ребра и пыталось высунуть наружу свою уродливую башку. «Сама справлюсь! Без тебя! » — зло подумала я, встречая на лезвие меч Суода. Сталь не выдержала столкновения с черным металлом и разлетелась стальными брызгами, оставив в руке сэта лишь бесполезную крестовину эфеса. Следующий удар был нацелен в ноги, клинок легко прожег тонкую ткань и с шипением вошел в плоть. Не острием, а плашмя, но и этого было достаточно, чтобы Суод рухнул, как трава под косой.

Мир диким скачком вернулся в прежнюю колею. Нож Рыси наконец упал, воткнувшись в зазор между камнями.

Теперь между мной и целью оставался только Айс. Он по-прежнему стоял соляным столбом, сжимая в кулаке покрытый темными пятнами медальон.

Чужак, обосновавшийся в моей груди, все сильнее рвался на волю. Ему было мало подобия боя, он хотел крови, и чем больше, тем лучше. Для него не имело значения, кого убивать. Черная сущность меча, его основа, поселившаяся во мне, жаждала только боли, мучений и смерти. Сил, чтобы усмирять ее, почти не осталось — монстр рывками пробирался все ближе к горлу, вспарывая когтями легкие. И Айс стоял на его пути.

— Убей ее! — надтреснутый голос лже-Ворона ударил по барабанным перепонкам.

Оборотень даже не пошевелился.

Я шагнула вперед. Нужно было спешить. Где-то на грани бокового зрения тяжело поднимался Медведь, держась за прожженное чуть ли не до кости бедро. В его глазах, опять ставших нормальными, кроме боли и решительности, плескалась какая-то странная жалость, смешанная с полубезумной надеждой.

— Уйди с дороги! Пожалуйста, — прошептала я Айсу, ощущая, как черный клинок помимо моей воли уже начинает замах. Шаг, еще шаг — бездна синих глаз и кривая улыбка самозванца приближались. Клинок выл уже безостановочно. — Уйди с моей дороги!

Оборотень моргнул, тряхнул гривой разноцветных волос, сбрасывая с себя оцепенение, отсутствующе улыбнулся, одевая себе на шею проржавевшую цепочку с медальоном и...

Я не успела понять, когда Айс атаковал, просто внезапно увидела перед глазами покрытые колючей изморозью черные плиты башни, и ощутила, как дыхание застряло ежом в солнечном сплетении. В следующий момент мне пришлось откатиться в сторону — зубы волка клацнули, схватив вместо моего плеча пустоту. Уже почти ничего не соображая, я перехватила меч за основание лезвия, не давая клинку возможности действовать по своему железному разумению, и почти не глядя ткнула эфесом туда, где по моим расчетам был оборотень. В нос ударил запах паленой шерсти, и последовавший за этим жалобный собачий визг подтвердил, что я не промахнулась.

Сглотнув наполнившую рот горькую слюну, и опираясь на клинок как на костыль, я медленно поднялась на ноги. В глазах двоилось: мир, и без того почти черно-белый, стремительно терял остатки красок. Монстр в груди утроил свои усилия — я балансировала на острой грани, в любую секунду рискуя сорваться в пропасть, откуда нет возврата.

«Давай! Осталась самая малость!»

Лже-Ворон ждал меня: он даже не потрудился встать и поднять для защиты тренировочный меч, а все так же спокойно сидел, опираясь на разрушенный венец стены, и кривил в ухмылке губы, словно знал что-то такое, чего не знала я.

Вороний клинок, чуя близость главного врага, окончательно взбесился: рванулся вперед, волоча меня за собой, как машинку на веревочке, злобно, торжествующе взвыл, размахиваясь для рубящего удара, и почти сразу металлически взвизгнул от боли. Лезвие лишь бессильно скользнуло по плечу самозванца, не нанеся вреда, а на его прежде гладкой поверхности появилась щербина. Лже-Ворон лениво повел рукой, едва дотронувшись до меня, но ощущение было таким, будто в грудь врезался огромный и окованный железом таран, которым разбивают в щепки ворота крепостей. Я отшатнулась назад и задохнулась от боли. Следующее невесомое прикосновение почти вышвырнуло меня за пределы площадки — от падения уберег лишь клинок, прочно засевший в узкой щели между двумя плитами. Теперь я висела на тридцатиметровой высоте, изо всех сил вцепившись в рукоять меча. Внизу обманчиво мягкой периной лежал снег, завлекая разжать быстро немеющие руки и упасть в его пушистые объятья. Если бы там были стальные копья, вместо этого белого и зовущего покрывала, я бы и то испугалась меньше. От страха ноги сами уперлись в щербатые камни башни, в руках неизвестно откуда появилась сила, и я рывком втянула себя обратно на площадку. В ушах звенели многоголосый шепот и злой смех. Несколько мгновений понадобилось, чтобы понять — смеются где-то рядом. Я попыталась приподняться, но тяжелый сапог самозванца опустился между лопаток, еще сильнее вжимая меня в холодный камень.

— Ты меня разочаровала, девочка, — насмешливо протянул до боли знакомый властный голос. Его превосходительство все-таки не удержался и лично пожаловал в башню, дабы насладиться триумфом. — Тот, прежний, хотя бы пытался сражаться. Харуну пришлось здорово попотеть, прежде чем удалось его успокоить, — командор гортанно рассмеялся собственной шутке.