Сердце горца - Монинг Карен Мари. Страница 7

Габби хлопнула дверцей автомобиля чуть сильнее, чем следовало, и небольшой кусочек краски отлетел на тротуар. Это было уже третье повреждение, выпавшее на долю ее старенькой «Короллы» за последнюю неделю, хотя Габби была уверена, что антенна пострадала не без помощи соседских детей. Пренебрежительно фыркнув, она закрыла машину на ключ, подтолкнула под нее кусочек краски с дверцы автомобиля – чтобы не пришлось снова брать себя в руки еще и после этой; неудачи – и повернулась к зданию.

И застыла. Из переулка вышло Существо и остановилось возле скамейки на маленькой площадке у входа в здание, где располагался ее офис. Затем Габби увидела, что оно растянулось на скамейке, улегшись на спину, подложив руки под голову и глядя в ночное небо с таким видом, будто не собиралось шевелиться еще очень, очень долго. Будь оно трижды проклято!

Она все еще не успокоилась после недавних событий я не была уверена, что сможет пройти мимо как ни в чем не бывало, не поддавшись соблазну пнуть скамейку, на которой лежало оно.

Оно. Существо для нее всегда было среднего рода, а не мужского или женского. Грэм с раннего детства научила Габби относиться к ним как к неодушевленным предметам. То были не люди. И очень опасно считать их живыми, даже в своих сокровенных мыслях. «Но, Боже правый, – думала Габби, глядя на него, – оно определенно мужского пола!»

Оно было такое высокое, что если бы растянулось в полный рост, скамья оказалась бы для него коротка, так что одной ногой оно оперлось о спинку скамейки, а другую закинуло на колено – исключительно мужская поза. На нем были свободные выцветшие джинсы, черная футболка и черные кожаные туфли. Длинные шелковистые черные волосы ниспадали по скрещенным на груди рукам до самого тротуара. В отличие от тех златовласых ангелоподобных Существ, которых Габби видела раньше, это было темным и имело весьма дьявольский вид.

Золотые наручи обрамляли его мускулистые руки, подчеркивая мощные, твердые как камень бицепсы, а его шею обвивало золотое ожерелье, благородно поблескивавшее в янтарном свете фонарей.

«Член королевской семьи!» – вдруг поняла Габби с долей восхищения, и от этой мысли у нее захватило дух. Только они имели право носить золотые ожерелья. Прежде ей не доводилось видеть представителя их правящих кругов.

А королевскому званию он... оно, безусловно, соответствовало. Его профиль был самый что ни на есть королевский. Габби восхищенно смотрела на точеные черты лица, высокие скулы, крепкую челюсть, орлиный нос, золотисто-бархатную кожу. Она прищурилась, пытаясь запомнить все детали. Небритый, подчеркнутый сумерками подбородок. Ровные зубы. Полная нижняя губа. Поистине искушающий вид. («Габби, да перестань же ты думать об этом!»)

Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула, так и не пошевелившись. Одна ее рука все еще опиралась на крышу автомобиля, другая сжимала ключи.

Оно излучало невероятную сексуальность – животную, грубую и неотразимую. На таком расстоянии Габби не должна была ощущать жар, исходивший от его тела, но она его ощущала. И она чувствовала легкое головокружение, вдыхая его экзотический аромат, словно этот запах был в двадцать раз сильнее, чем тот, который ей доводилось улавливать раньше. От этого Существа исходила нечеловеческая энергия.

Она никогда не подозревала, что будет сомневаться в своей способности пройти мимо него. Никогда. И вот теперь засомневалась. Просто в тот день ей пришлось столько всего пережить, что силы ее были на исходе.

И все же... Оно не шевелилось. И похоже, вообще не обращало никакого внимания на окружающий мир. Ничего не случится, если посмотреть на него чуть подольше...

Кроме того, Габби напомнила себе, что обязана тайком наблюдать за всеми незнакомыми Существами как можно внимательнее. Женщины О'Каллаген защищали себя и будущее своих детей, изучая врага таким способом и передавая рассказы о нем. Они добавляли новую информацию, по возможности даже с зарисовками, в многотомные «Книги о Чаре» и тем самым обеспечивали своим потомкам больше шансов на то, что их не обнаружат.

«У этого Существа не такое лоснящееся накачанное тело, как у большинства, – заметила она, – у него тело воина». Его плечи были такими широкими, что не помещались на скамье. Мускулистые руки, крепкие предплечья, сильные запястья. Подтянутый живот, мышцы которого играли под тканью футболки каждый раз, когда оно меняло позу. Крепкие бедра, обтянутые мягкими выцветшими джинсами.

«Нет, оно не воин, – думала Габби, – это кто-то другой». Призрачный образ плясал в темных уголках ее сознания, и она изо всех сил пыталась поймать его. Больше похоже на... ну конечно! На одного из кузнецов, которые встречались в былые времена, – они проводили всю жизнь под звон металла, выковывая сталь в жаркой кузнице, под разлетающимися искрами. У этого кузнеца были крепкие мускулы и при этом утонченный вкус, необходимый для изготовления замысловато украшенных клинков. Безупречная мощь сочеталась в его теле с превосходным самообладанием.

У него не было ни капли жира – лишь упругое мужское тело. От него исходила излучающая энергию грубая сила, которая, в сочетании с высоким ростом и широкими плечами, разила женщин наповал. Особенно если это тело с играющими мускулами растянулось на...

«Прекрати, О'Каллаген!» Габби вытерла крошечные капельки пота со лба тыльной стороной ладони и прерывисто вдохнула, отчаянно пытаясь сохранять хладнокровие. Ей становилось жарко, словно в кузнице, когда она представляла, как склоняется над наковальней его блестящее от пота тело и бьет, бьет...

«Давай, Габби, беги, – тихо подсказал внутренний голос. – Беги, скорее!»

Но этот голос проснулся слишком поздно. В тот самый момент Существо повернуло голову и посмотрело в ее сторону.

Ей следовало бы отвернуться. И она пыталась. Но не могла.

Его лицо было эталоном мужской красоты – превосходная симметрия с печатью первозданности, – но особенно поражали его глаза. То были древние глаза, бессмертные глаза – глаза, которые видели столько всего, сколько нельзя увидеть и за тысячу жизней. Глаза, полные знания, насмешки, озорства и – у Габби застрял в горле ком, когда его взгляд скользнул по ее телу сверху вниз, а затем снова вверх – откровенной сексуальности. Черные как ночь, они сверкали золотыми искрами.