Грешная и святая - Монт Бетти. Страница 20

Сьюзен как будто что-то кольнуло – она не сомневалась, что уже видела эту мрачную картину… у Питера в апартаментах. Она висела на стене его невероятных размеров спальни.

Она прочитала надпись под иллюстрацией, но имя бельгийского художника ничего ей не сказало. Ее удивило, что картина значилась как собственность одной галереи в Провансе. Каким образом приобрел пейзаж Питер? Ведь музеи редко расстаются со своими экспонатами? Неужели у отчима копия? Известно ли ему об этом?

Озадаченная Сьюзен закрыла книгу. Лист бумаги, который Ричард использовал как закладку, упал на пол к ее ногам. Она наклонилась, подняла его и хотела было положить обратно в книгу, как вдруг увидела свое имя.

Кто это писал? Ричард? Она не видела прежде его почерка, так что не могла ответить на этот вопрос. Но кто-то вывел ее имя на бумаге, а за ним следовали вопросы: «Сьюзен… Знает, что происходит? А Островски? На чьей он стороне? Опасен? Обманут?»

В полном недоумении смотрела она на строчки. Ясно одно – Ричард не до конца откровенен с ней.

Она аккуратно сложила листок и сунула его обратно в книгу, а книгу положила на тумбочку. Затем прошла в ванную комнату, заперла дверь и начала переодеваться.

Натянув на себя купальник, она засунула волосы под белую купальную шапочку и взглянула в зеркало.

Когда она покупала этот купальник в Лондоне, он показался ей весьма и весьма скромным, но он подчеркивал каждый изгиб ее тела, и она не могла представить, как на глазах у всех подойдет в нем к бассейну. Ей нужно было захватить с собой купальный халат. Она огляделась в надежде увидеть такой халат, как это обычно бывает в дорогих гостиницах, но обнаружила лишь полотенца – мягкие белые махровые полотенца, сложенные стопкой.

Она вздохнула, отперла дверь и застыла на месте от ужаса. Ричард находился в спальне, и, кажется, на нем ничего не было надето. Она была так потрясена, что не могла даже вскрикнуть от испуга. И лишь стояла, не в силах оторвать взгляд от его загорелого торса и длинных ног, и чувствовала, как ее охватывает дрожь.

Наконец она сообразила, что на нем черные плавки.

Неужели ей подсознательно снова хотелось увидеть его обнаженным и она поверила не своим глазам, а разыгравшемуся воображению? Что с ней происходит? Возбуждение сменилось презрением к себе и гневом. И она с возмущением воскликнула:

– Что вы здесь делаете? Вы же сказали, что будете ждать меня внизу!

– Именно так я и собирался поступить, – холодно ответил он. – Но затем вспомнил, что в три часа мне должны звонить по очень важному делу. Телефонистки обычно не озадачивают себя поисками абонента по всей гостинице, и я испугался, что могу пропустить этот звонок. Вот я и попросил у дежурного по этажу запасной ключ.

Но это объяснение ее не успокоило.

– Почему вы не постучали в дверь и не попросили у меня разрешения войти?

– Я стучал, – отрывисто ответил он, ее агрессивность возбудила в нем ответную злость.

– Я вам не верю!

Его лицо потемнело.

– Не стоит считать меня лжецом, Сьюзен! Я стучал – просто вы не слышали.

Она бросила на него быстрый недоверчивый взгляд.

– А почему вам приспичило переодеваться, пока я еще здесь? Я могла выйти из ванной в любой момент.

Его глаза дерзко блеснули.

– Но ведь вы уже видели меня обнаженным. Это было прошлой ночью. Вы уже забыли?

– Вам следовало дать мне знать, что вы в номере, прежде чем начали раздеваться. Надо было предупредить меня! – упрямо стояла она на своем. – Я пойду вниз, к бассейну, а вы дожидайтесь своего телефонного звонка.

Он встал между ней и дверью.

– Из-за чего вы нервничаете?

– В данный момент из-за вас.

– Не стоит так кипятиться. Я говорю серьезно: у вас наверняка какие-то эмоциональные проблемы, иначе вы не страдали бы булимией. Я плохо представлял себе, что это за болезнь, пока не поговорил со своим приятелем-врачом. И он объяснил мне, что по сути это патологический, ненасыщаемый голод. – Она замерла как от внезапного приступа боли, ее взгляд был прикован к полу. – Это так, Сьюзен? – Его голос звучал тихо и ласково, но она по-прежнему не доверяла ему.

– Я не хочу разговаривать на эту тему. Занимайтесь своими делами и не лезьте мне в душу!

– Возможно, если вы найдете в себе силы поговорить об этом, вашим проблемам придет конец. Почему вы так недоброжелательны по отношению к мужчинам? Вас кто-то обидел, когда вы были еще ребенком? У вас было несчастливое детство?

Она посмотрела на него презрительно.

– Вы обожаете банальные ответы, не правда ли?

– Но я же блуждаю в потемках. Вы должны мне помочь. Объясните, по крайней мере, почему вы настроены так враждебно? Что я сделал, чтобы заслужить такое ко мне отношение?

– Что вы сделали? Да ничего! Просто-напросто ворвались ко мне в дом. А затем, одетый как самый заправский разбойник, пробрались в мою спальню и там, скинув этот маскарадный костюм, набросились на меня.

– Но это же было не так!

– Именно так! Я не посылала вам приглашения.

Ричард сдвинул брови.

– Я думал, вы к тому времени уже будете спать.

Сьюзен охватила ярость.

– О, прошу прощения, что вас постигло такое разочарование! А что бы произошло, если бы я и в самом деле спала? Вы бы меня изнасиловали?

Он стиснул зубы, лицо его окаменело.

– Так вот какого вы обо мне мнения? Вы считаете меня грязным ублюдком?

Она вовсе не то хотела сказать. Просто очень рассердилась и не соображала, что говорит.

– Вы полагаете, что раз я работаю моделью, то меня может соблазнить любой мужчина, – наконец выдавила она.

– Я никогда не давал вам повода так думать! – в ярости крикнул Ричард. – И я не желаю, чтобы меня принимали за подобного типа!

Зеленые глаза Сью сощурились.

– О! Тогда, должно быть, мне привиделось то, что происходило в моей спальне вчера ночью!

В воздухе повисло напряженное молчание, а затем он тихо произнес:

– Все не так просто, Сьюзен! – Его взгляд скользнул по ее фигуре. Пробежавшая по его телу дрожь тут же передалась ей.

– Дайте мне пройти! Оставьте меня в покое, – прошептала она.

Но он, вместо того чтобы посторониться, сделал шаг и оказался только еще ближе к ней.

– Если бы ты и в самом деле хотела этого, то не смотрела бы на меня так, – нежно проговорил он, и она застыла на месте, не в силах шевельнуться. Ее бросало то в жар, то в холод: он понял, что стоило ей увидеть его почти обнаженным, как ее охватило сильнейшее желание! Лицо Сью пылало от стыда. Она не могла произнести ни звука. Единственное, о чем она мечтала, – это провалиться сквозь землю, исчезнуть, испариться…

– Ты хочешь меня так же сильно, как хочу тебя я, – шепотом сказал он, стягивая с ее головы купальную шапочку. Рыжие роскошные волосы волнами упали ей на лицо. Он подхватил несколько прядей и зачарованно смотрел, как они струятся между пальцами.

– Да как вы… – Но Сью не смогла закончить фразы. Да и что она ему скажет? Не смейте меня трогать, потому что я безумно этого хочу? Не позволяйте мне влюбиться в вас? Не сводите меня с ума? Не покидайте меня, иначе я умру от отчаяния?

Ричард не заметил смятения в ее глазах – он был слишком поглощен своими собственными чувствами, играя ее волосами и не сводя с нее восторженного взгляда.

– Ты похожа на девушку с картин прерафаэлитов, – хрипло проговорил он. – Кажется, что их волосы живут собственной жизнью. И венецианские живописцы боготворили струящиеся золотистые волосы. Твои же подобны языкам пламени.

Рука Ричарда медленно пробралась к ее затылку, затем к шее, скользнула по обнаженному шелковистому плечу…

– Перестаньте! – пробормотала она, содрогаясь от предвкушения острого наслаждения, как от боли. Прикосновения его были такими легкими, такими нежными, такими мучительными…

Мгновение спустя она почувствовала, как его рука опустилась на ее грудь и пальцы, отодвинув чашечку купальника, коснулись нежного тела. Ее соски стали горячими и твердыми.