Квадрат для покойников - Арно Сергей Игоревич. Страница 30

– Ну я знаю, что Собиратель умер, – сказал он, наконец. – Он у меня в комнате, вот на этой кровати, вчера кони кинул…

– Да нет, не вчера! – воскликнул Николай. – А сегодня. Сегодня!

И он с волнением, и потому не очень стройно начал рассказывать Владимиру Ивановичу всю историю, приключившуюся с его многострадальным товарищем. Поначалу Владимир Иванович маячил взад-вперед по комнате, иногда ухмыляясь и посмеиваясь недоверчиво, потом, пододвинув стул, сел напротив Николая и слушал его внимательно, не перебивая. А Николай, стараясь не упустить ни единой детали, рассказывал все подробно. Дослушав до того места, когда они с Собирателем сегодняшним утром вошли в комнату Владимира Ивановича, хозяин комнаты перебил его.

– Да вы хоть знаете, что он шутник? Ведь ему верить ни на грош ломаный нельзя, ведь он на тему смерти первый юморист… Однажды пошутил он с гробом. Приносят, знаете ли, мне в комнату…

– Погодите, – перебил Николай. – Ведь его убили. Понимаете вы?!

Владимир Иванович встал и, сдвинув брови, сосредоточенно потер лоб.

– Не понимаю, – сказал он задумчиво. – Ведь он вчера вот на этой кровати умер, а сегодня пришел утром. А теперь вы говорите – опять умер. Я с этими шуточками ничего не понимаю…

– Это уже не шуточки. На этот раз его убили, и кроме меня и вас помочь ему некому.

– А вы сами? – Владимир Иванович смотрел на Николая подозрительно. – Вы-то верите, что его можно оживить?

– Если бы я сам этого не видел…

– Ну хорошо. У вас есть какой-нибудь план? – помолчав, спросил Владимир Иванович, совершенно уже успокоившись.

– Я об этом не думал еще, но если его завтра в крематорий отвезут…

– Ну так что же мы тогда сидим?! – воскликнул Владимир Иванович. – Вы же говорили, что там, в морге, карлик Эсстерлису помогал, он сюда за Собирателем приходил, я помню. Пойдемте к нему, он наверняка знает, что делать.

Морг оказался неподалеку. Замысловатыми проходными дворами они шли не больше пяти минут. Выбравшись из дворов, они оказались на той самой улице, где поначалу Николай снимал комнату.

Хотя отличить нужный им дом от других непосвященному было трудно, Николай узнал его сразу. Дом был словно бы заключен в черную траурную рамку. Витиеватый бордюр, если смотреть с противоположной стороны улицы, выглядел каемкой. Отсюда и пошло его название. В траурной рамке за окнами жили люди, а внизу в подвальной сырости ждали, когда их закопают или пожгут, покойники. С парадного входа Николай видел это строение впервые. Сейчас ему было неприятно вспоминать подглядывание в потайное окно, располагавшееся с другой стороны печального здания. Он потянул за ручку двери, к которой было прикноплено название учреждения: "Микрорайонный городской морг", и шагнул за порог.

Они оказались в безлюдной комнате со скамьями вдоль стен.

– Сюда вот, наверное, – сказал Владимир Иванович, указывая на дверь поменьше.

Они вошли в небольшую комнатку. Прямо напротив двери за письменным столом сидел мужик в ватнике, зимней шапке с опущенными ушами и хлебал из железной миски щи. Напротив сидел тощий уже знакомый Николаю курносый косец и тоже хлебал щи, рядом у стены стояла коса. Он оторвался от трапезы, посмотрел на пришедших своими печальными глазами и, взяв початую бутылку с красным вином, наполнил два стакана.

– Мужики! Едрена вошь!! Вы чего, мужики?! – воскликнул человек в зимней шапке, прекратив хлебать и разведя руками. – Ну дайте хоть пожрать. Едрена вошь! Не убегут ваши покойники хреновы!

– Да мы хотели только… – начал Николай, но мужик не дал продолжить.

Он мотнул головой в сторону двери, находящейся за его спиной.

– Да идите, идите. Хрен с вами, сами ищите, кого надо. Тут хрен чего поймешь.

– Да нам не покойник нужен, – встрял в разговор Владимир Иванович. – Карлик здесь у вас работает.

Косец положил ложку, повернулся к пришельцам и стал на них смотреть.

– Захарий… Херонов фамилия его, кажется, – добавил Николай.

– Ах, так вам Захарий-стервец, антисоциальный элемент затребовался. Теперь, тю-тю, нет его. По статье его, несуна хренова, турнули, а то ходит тут, сукин сын, посвистывает. Так что, тю-тю. Уматывайте, уматывайте, мужики – у меня щи стынут.

Сказав все это, он опять принялся хлебать суп из миски. Косец тоже отвернулся и взял в руки стакан с красным вином, человек в шапке взял свой стакан.

– Скажите, а где он живет или, может быть, в другом месте где-нибудь устроился на работу? – спросил Николай, ежась от холода и сырости помещения.

– Смирно!! – вдруг заорал мужик что было мочи, держа стакан рядом с лицом. – Очистить помещение!!

Владимир Иванович и Николай в испуге попятились к двери.

– Стоять, ать-два, – уже совсем спокойно сказал он. – На овощебазе Захарий ваш хренов, груши околачивает сукин сын. Смирно!! Очистить помещение!!

Удовлетворенные, они повернулись и заспешили в залу со скамьями, где застали скорбную старушонку. Тельце ее усохло до такой степени, что худенькие ножки в ботах, не доставая до пола, болтались в воздухе. Старушка посмотрела на них внимательно и, зевнув, сказала:

– Седритый. Видать, он вас за покойников принял. Раз командует. В день по три раза морг на поверку поднимает. Ишь, ирод, раскомандовался. А этот… с ним?

– Кто? – не понял Николай.

– Ну этот… с косой.

– С ним, – сказал Владимир Иванович.

– Ну, наконец-то. По всему городу рыскаю, насилу сыскала касатика.

Бабулька соскочила со скамьи на пол.

– Озабоченный он или как?

– Обедают, – сказал Николай. – Оттого, наверное, и крикливый.

– Не-ет, Амвросий завсегда седритый. Ну, коли обедают – погодю.

Старушка вскарабкалась обратно на стул и сложила махонькие ручки на коленях.

– Теперь на овощебазу, – сказал Владимир Иванович с энтузиазмом, когда они вышли на воздух.

– Дядя Коля, вы живой?!

Через улицу к ним бежал негритенок Джорж.

– О! Джорж, дружище! – воскликнул обрадованный встречей Николай.

– А я то думал вас… того, – он подозрительно покосился на Владимира Ивановича. – Эсстерлиса забрали вчера, я думал из-за вас… Ну теперь-то вы поняли?

– Да, вроде, понял… Кстати, ты не знаешь, где здесь овощебаза?

– А вам что, картошки нужно? Так я хоть мешок притащу.

– Да нет, овощебаза. Там у нас знакомый работает.

– Захарий, что ли? – негритенок ухмыльнулся. – Захарий вам нужен?

– Да, товарищ Херонов нам необходим, – вмешался в разговор Владимир Иванович.

– Так бы сразу сказали.

Джорж повернулся и зашагал по улице, Владимир Иванович и Николай двинулись за ним.

Из-за тучи выглянуло солнце, осветив противоположную сторону улицы, и сразу стала заметна неотремонтированность домов и грязь. Но все равно с солнышком было веселей.

Потом они свернули во двор и дальше пошли проходными дворами, где не знали или забыли о существовании какого-либо другого света, кроме электрического.

– Во. Сюда лезьте, это и есть территория овощебазы, – сказал Джорж, остановившись возле пролома в кирпичной стене. – Я бы с вами, да спешу. Дела.

– А с нормального входа нельзя, что ли? – поинтересовался Владимир Иванович, наклоняясь и с сомнением заглядывая в пролом.

– Да кто же вас пустит, там охрана – мышь не проскочит.

– Эй! Уважаемые! – в заборную дыру высунулась небритая, взъерошенная голова с сильным одеколонным запахом изо рта. – Соблаговолите помочь, господа… Тяжелый, сучара!

Голова исчезла, а вместо нее в дыре показался набитый чем-то перевязанный веревкой мешок. Владимир Иванович и Николай с трудом вытащили его на волю. За мешком вылез здоровенный детина в спортивной куртке.

– Благодарю вас, милостивые государи. Здравствуйте, мой юный друг Джорж, как здоровье маман? – Он протянул руку негритенку. – Картошки, может, надо? Все равно тяжело, пока до рынка допрешь…

– Да нет. Будет нужно, сам возьму.

– Уважаемый, может быть, книжки купить желаете? – обратился детина к Владимиру Ивановичу. – Хорошие книжки, третью даром отдам…