Живодерня - Арно Сергей Игоревич. Страница 41

– Гришка – шутник, – вставил Свинцов.

– И тут появляешься ты, Илья, – продолжал Сергей, делая еще один глоток чая. – Думаю, зачем ты высунулся, я же тебя предупредил, чтобы ты в случае чего уматывал. Мне-то не видно, что за спиной происходит. Тут меня второпях запихивают в машину между двумя омоновцами – и за тобой в погоню. Перед тем как в машину сесть, мне Алиев на ушко тихонько так говорит: "Вас Китаец давненько ждет – соскучился". Это он чтобы меня понервировать. Ну ты, Илья, здорово, я скажу, бегаешь! Влетели за тобой во двор. Алиев с омоновцем побежали за тобой гоняться, я остался со вторым омоновцем и с водителем. Тут Алиев запыхавшийся подбегает и велит водителю с ним идти. Смотрю, уже картина попроще. Остались мы с омоновцем. Он парень, правда, крепкий оказался: пришлось повозиться – в наручниках биться неудобно. Ну вот, собственно, и вся история. Правда, самое смешное было, как я в наручниках через весь город к Артему добирался. Везде машины милицейские шныряют… А эту маскировку мне Артем предложил. Мы с его бабушкой почти одного размера оказались.

– Теперь мне понятно, почему Жанна сказала, что тебя в отделении нет.

– А это еще кто?

– Я позвонил по телефону, который у тебя в машине появился. Помнишь? Других вариантов у нас не было.

– И что тебе там сказали?

– Оказывается, это какая-то страшно законспирированная организация, ведущая борьбу с группировкой Китайца. И о тебе им все известно.

– Ну, может быть, не все, – улыбнулся Сергей.

– Например, они знают, что ты воевал в Афганистане, что награжден орденами… Ну, в общем, много чего…

– Да, – встрял Свинцов, – и даже как меня зовут… Или это ты, Илья, сказал? – с подозрением взглянул он на Илью.

– Нет, не говорил.

– Ну тогда не знаю! – развел руками окончательно пораженный Свинцов.

– Они собирают информацию о банде Китайца и готовы были помочь в твоем освобождении. За это они потребовали с меня кой-какие сведения. Я сказал, что Алиев работает на Китайца, и еще про Малюту, гада…

– Слушай, – обратился Сергей к Свинцову. – Я, честно говоря, запутался в этих китайцах. На кого Алиев работает? На Китайца или на Малюту?

Свинцов налил себе еще чаю.

– Честно говоря, фиг его знает. Но в милицию моим заместителем его устроил Китаец, перед тем как уснуть, а потом, выходит, он по наследству перешел к Малюте, – с сомнением сказал Свинцов. – Но может быть, Гришка и не знает, что правит им Малюта, – он ведь выступает от имени Китайца и называет себя Китайцем…

– В общем, в этом китайском бедламе, что характерно, не разберешься.

– Китайская головоломка, – уточнил Свинцов, – кроссворд на китайском языке.

– А в этой тайной конторе Жанна главная?

– Я не знаю, кто главный, но она знает очень многое, и, вообще, женщина удивительно красивая.

– Да, женщина симпатичная. Она на тебя, Илья, так смотрела… – Свинцов закатил глаза.-Она к тебе, должно быть, неравнодушна.

Илью бросило в краску и в жар. Он, к своему ужасу, никак не мог справиться с этим. Лицо Жанны постоянно возникало в его памяти, и ничего он поделать не мог. Да и не было возможности задуматься о столь странном и новом для него явлении. Вокруг все время были люди с другими проблемами. А для того чтобы разобраться в своей душе, требовалось остаться одному. Но ему никак не давали сделать этого.

– Так, Илья, давай-ка съездим к легендологу – навестим старика. Что-то у меня из-за него на душе неспокойно. Нужно соседа его еще раз поучить манерам. И не мешало бы на Малюту бандитскую общественность натравить. Хотя, может, это их рук дело.

Сергей мотнул головой за окошко голубятни.

– Китаец это, помяните мое слово. Китаец проснулся и в разгул пошел, – стоял на своем Свинцов.

– Пусть Китаец. Но по поводу Малюты сообщить все равно нужно. Пусть они друг друга перебьют.

– Я не против. – Свинцов разгладил усы и, вдруг наткнувшись ладонью на ощетинившуюся щеку, заглянул в осколок зеркала, прибитый ржавым гвоздем к стене.-Как я оброс. Сейчас побреюсь и пойду за личным делом Китайца. – Свинцов достал из ящика стола допотопную механическую бритву.

– Название монастыря не забудь.

Сергей повязал платок, надел очки, убедительно превратившись в противную на вид старуху, сгорбился и зашамкал ртом.

Распрощавшись с оставшимся наводить марафет Свинцовым, друзья спустились с крыши.

– Я теперь без колес, – сокрушался Сергей. – Здесь хоть и недалеко (на трамвае несколько остановок), но привычка – ужасная вещь.

Поначалу Илье было неловко и как-то стыдно идти рядом с Сергеем в старушечьем обличье: ему все казалось, что что-то не так в его гардеробе. Очутившись на людной площади, он думал, что сейчас все станут глазеть на них, Сергея тут же распознают, и будет большой конфуз. Но Сергей, ссутулившись, преспокойненько клюкал рядом с Ильей, и решительно никому не было до них дела. И критически сбоку поглядывавший на Сергея Илья не видел в его манере держаться изъянов: старуха старухой. Даже речь его в людном месте приобретала этакие шепеляво-сварливые нотки.

Они дошли до остановки и стали ждать трамвая.

– По-моему, что характерно, у Свинцова все же не все дома. И чего он пристал к этому утопленному Малютой Китайцу. Я думаю, что с Малютой местная шушера разбирается. Вон наш трамвай, – сказал Сергей и пошаркал к первой двери в очередь к инвалидам и старикам.

В вагоне ему (как старой инвалидке, конечно) уступили место. Глядя на него, Илья удивлялся, насколько органично он слился с немощной старушечьей природой. Он все наблюдал со стороны за попутчиками, но не поймал ни одного сколько-нибудь любопытствующего взгляда.

Трамвай шел по измененному маршруту, поэтому пришлось выйти на остановку раньше.

День был теплым и солнечным. Друзья неторопливо шли по набережной Невы. Над водой кружили чайки. Илье начинал нравиться этот город.

– Тебе тоже следует подумать о конспирации. Эта сволочь – Малюта – везде рыщет. Может, такой вид, как у меня, устроит? Все тебя уважают – подсаживают, помогают, уступают… Чем не жизнь?

– Не знаю, – улыбнулся Илья. – У меня не получится: способностей нет. У тебя-то вон как здорово выходит, как будто ты всю жизнь старухой живешь.

– Самое главное, постигнуть старушечью сущность. А сущность у них… – Сергей, вздохнув, махнул рукой, – сложная, – и, подумав, добавил: – Но постижимая.

– Малюта, да теперь еще Алиев за нами охотятся. Наверное, придумать что-нибудь придется.

– Алиев – продажный гнус, что характерно, он за нами охотиться будет, пока ему платят. А хочешь честно, Илья? Не верю я в существование чуди: о них только Егор Петрович рассказывает. А кто их видел? То-то и оно. Может, это его фантазии. Интересно, сосед меня не забыл?

Они подошли к дому, где жил Егор Петрович.

Посреди двора выкопали глубокую яму, рядом стоял подъемный кран. Рабочий в желтой куртке задумчиво глядел на дно ямы. В стороне у стены дома притулилась помятая и грязная, с битыми стеклами иномарка, должно быть, ее загнали в этот двор после дорожно-транспортного происшествия, да так и оставили.

Дверь в квартиру была открыта. Впереди бодрой старухой шел Сергей.

Постучав в дверь Егора Петровича, но не дождавшись ответа, Сергей толкнул ее, и они вошли.

Глазам их представилась неприятная картина полной разрухи и беспорядка: из шкафа все тряпье было выброшено на пол; тут же на полу между тряпками валялись осколки посуды; с кровати было сорвано покрывало; матрас и подушка изрезаны; одна портьера сорвана… По столу между обломками саркофажика и осколками банки были разбросаны сухие насекомые. Среди них, пытаясь взлететь с этого кладбища, плясала увечная муха без крылышка.

Комната носила следы явного погрома или неаккуратного обыска. Хозяин отсутствовал.

– Ничего себе!.. – вырвалось у Ильи. – Что-то здесь, похоже, случилось…

– Ну он у меня сейчас получит, что характерно, – в задумчивости проговорил Сергей, стаскивая с головы платок.