Дети Эммануэль - Арсан Эммануэль. Страница 19

— Но она не оставила их?

— Нет. Она объяснила свое желание остаться с Эммануэль тем, что за это время стала ей чем-то вроде сестры или, скорее, сестрой ее близнецов.

— Сальваны платят ей?

— Скорее она платит им, поскольку именно на ней лежит практически все домашнее хозяйство. Сказать по правде, в этом она оказалась куда более способной, чем сами Сальваны. К тому же она не такая щепетильная, как Эммануэль, и не стесняется поручать ту или иную домашнюю работу Стефани или Монель.

— Я успел это заметить. Она молодец.

— Ее хозяйственная активность привела Марио в состояние шока: он всегда исповедовал теорию о своеобразных оргиях чистоты, если так можно выразиться, когда все просыпаются среди ночи и начинают заниматься уборкой или еще чемнибудь в этом духе.

— Вы должны были и меня разбудить прошлой ночью!

— Я не думал, что тебе понравятся такие идеи. Тебя действительно интересует все это?

— Не знаю. Я никогда не слышал ни о чем подобном.

— А что еще ты бы хотел услышать, находясь в этом доме?

Тео ответил улыбкой, смысла которой Брюс так и не смог понять.

Перед тем как уснуть, Эммануэль решила спросить Мариссу еще об одном:

— Ты знаешь, кто отец твоего ребенка?

— Да, но я его совсем не люблю.

— Кто же тогда будет ему отцом, когда он появится на свет?

— Не знаю. Думаю, тот, кого я полюблю. Брюс проследил за направлением взгляда Тео. Недалеко от них стояла и молча наблюдала за ними Эммануэль. Она подошла так тихо, что они не заметили ее появления.

Подойдя к ним, Эммануэль поочередно поцеловала каждого в щеку.

— Добрый день, дорогие! Я вижу, вы чувствуете себя достаточно бодро. Какие у вас планы на воскресенье?

— В этом вопросе мы полагаемся исключительно на твой опыт, — ответил Тео, с интересом рассматривая Эммануэль сквозь полупрозрачную ткань сорочки, которую она накинула, выходя из своей комнаты.

— Хорошо, но и вам придется немного потрудиться. Я хочу, чтобы вы освободили кое-кого от предубеждений.

— Предубеждений? — переспросил Тео.

— Именно. Я убеждена, что любые предубеждения несут только зло. Вы мне не верите? Хорошо, у вас будет время подумать над моими словами. Брюс поднялся.

— Я скоро вернусь, — объявил он.

— Как? Ты уходишь?

— Пойду приготовлю себе яичницу с ветчиной. Может быть, кто-нибудь хочет присоединиться ко мне?

Увидев проносившихся мимо Кристофера и Из, Эммануэль бросилась вдогонку, и вскоре все трое исчезли среди деревьев. Брюс собрался было броситься за ней, но передумал. Он прекрасно знал, куда направлялась Эммануэль с детьми; почти каждый день в течение последнего месяца они принимали там солнечные ванны, которые непременно заканчивались любовными объятиями. Но сегодня Брюс почему-то решил отказаться от традиционной прогулки в Долину фей.

«Тем хуже для него», — подумала, в свою очередь, Эммануэль, убедившись, что Брюс не побежал за ней. Неожиданно она увидела, что их место занято Мариссой и Оранж, загорающими под лучами теплого солнца.

Услышав шаги, они проснулись.

— Мы немного вздремнули, — с улыбкой заметила Марисса.

— Здесь не место спать! — воскликнул Кристофер и бросился на Мариссу. Схватив ее за ноги, он бросился на нее, словно приглашая принять участие в шутливой схватке за лучшее место на поляне.

Марисса поняла, чего добивается Кристофер, и, повернувшись к нему, позволила ласкать свою грудь, живот, лобок, вдыхать запах своей кожи, ощущать мягкость тела…

Увидев, что Оранж села, Эммануэль подсела к ней и взяла на руки Из, которая моментально устроилась у нее на груди. Все были счастливы, полностью отдавшись охватившей их волне всеобщей радости.

Больше всего Эммануэль поражали отношения Кристофера и Мариссы. Ее удивляло не то, что он влюблен в Мариссу, — он был по-своему влюблен во всех женщин, живущих в доме, — а то, что Марисса отвечала на его ласки не механически и не потому, что хотела доставить удовольствие ребенку; ей нравились ласки Кристофера. То же испытывала Марисса этой ночью в объятиях Жана. Кристофер и Марисса вели себя не как хорошие друзья, они были похожи на возлюбленных. Их ласки были взаимными, но каждый проявлял их в соответствии со своим опытом и возможностями, привычками и характером.

Все пятеро пробыли на поляне довольно долго, пока жаркое солнце не напомнило им, что утро прошло и наступил изнуряюще жаркий день.

Брюс ждал ее на крыльце дома, Эммануэль подошла и поинтересовалась, что с ним случилось. Брюс пытался убедить ее, что все в порядке, но вид и настроение опровергали его слова. Эммануэль стоило больших усилий заставить его раскрыть карты.

— Ты прекрасно знаешь, Эммануэль, что я не ревнив, — начал Брюс. — Я нахожу вполне нормальным, что ты спишь с Жаном, но я отказываюсь понять то, что ты готова лечь в постель абсолютно со всеми.

— Под всеми ты подразумеваешь моих друзей? — Эммануэль начала проявлять признаки раздражения.

— Да нет. Я не хочу бросить тень и на твои отношения с Лури — если быть искренним до конца, я вполне могу понять твою страсть к самым женственным женщинам и самым мужественным мужчинам. — Увидев на лице Эммануэль решимость до конца защищать честь своих возлюбленных, Брюс немного отступил:

— Что касается его, здесь все понятно. Но должен признаться, я нахожу несколько бестактной твою связь с этим мальчиком Тео.

Эммануэль внимательно посмотрела в глаза Брюсу и, прижавшись к нему щекой, прошептала:

— Обещаю тебе, что не буду заниматься с ним любовью.

Брюс был несколько обескуражен подобной уступкой со стороны Эммануэль.

— Я ни в коей мере не хочу ограничивать твою свободу… — начал было он.

— Ты меня ни в малейшей степени не ограничиваешь. Я обещаю тебе это только потому, что я свободна и не хочу, чтобы ты был из-за меня несчастлив.

Не в силах сказать еще что-нибудь, Брюс обнял Эммануэль и сжал в своих объятиях, испытывая при этом нечто вроде стыда. В какой-то момент ему показалось, что он вот-вот потеряет Эммануэль, но последние ее слова развеяли все опасения.

— Что мне больше всего нравится в Стефани, — сказал Жан, — так эго то, что она никогда не упорствует в своих заблуждениях. Помните, чего только она не наговорила тогда про наше общество «Неосарабандес», а сегодня утром уже согласилась принять участие в работе подкомитета по перестройке печи.

— А разве Кристофер и Из не участвуют в работе этого комитета? — обеспокоенно спросила Эммануэль.

— Близнецы являются его руководителями, просто сегодня утром мне не удалось их разыскать.

Близнецы внимательно слушали разговор взрослых, но многое осталось для них непонятным, и они бросились за объяснениями к Дэвиду.

— Лури предложил свой вариант действий, ваша печь находится на его земле, — объяснил тот, — и мы можем поступать с ней, как считаем нужным.

— У комитета есть два предложения, — вмешался в разговор Лури, — оставить печь там, где она сейчас, приведя в божеский вид, либо перевезти сюда.

— Эта печь наша! — отрезала Из — И мы не хотим, чтобы ее куда-нибудь переносили.

— Ты придешь к нам туда? — спросил Кристофер Мариссу.

— Оставь Мариссу Тео, — твердо сказала Эммануэль. — Я думаю, он предпочтет, чтобы она оставалась с ним.

Кристофер замолчал, обдумывая слова Эммануэль. Он внимательно посмотрел на мать, ожидая увидеть на ее лице нечто вроде улыбки, но она оставалась серьезной.

— Давайте не будем замыкаться только на этом вопросе, — подал голос Маттиас. — Лури обещал мне поделиться своими мыслями о нашем фильме.

— В принципе особых мыслей у меня в общем-то нет, — отозвался Лури. — Единственное, что я хотел сказать, это то, что подобная идея вполне может быть осуществлена на моей родине.

— Ну что ж, — воскликнул Марио с необычайным энтузиазмом, — все в Луристан!

— На какого зрителя рассчитан ваш фильм? — поинтересовалась Стефани.

— Для начала, — ответил Маттиас, — на наших соотечественников.