Изумрудные глаза - Моран Дэниел. Страница 51

М а к к а н: Создается впечатление, что в результате экспериментов они получили не совсем то, что хотели.

Кастанаверас: Вы имеете в виду солдат будущего? Почему же? Вероятно, ими можно считать детей де Ностри. Они прекрасно приспособлены для выполнения военных задач, по крайней мере с точки зрения физической силы. Это не секрет, что они буквально рвутся в бой. К счастью, Объединенные Нации не ставили такие цели перед телепатами. Мы – мирные люди.

Они выбрались из убежища в два часа ночи и не спеша двинулись к вершине. Место, где они намеревались преодолеть охраняемую полосу, отделялось от поместья Сандоваля небольшим ущельем. Патрули проходили по краю распадка и на дно не спускались. Это было, по меньшей мере, глупо, потому что охранники два раза в день повторяли один и тот же маршрут и осмотр местности проводили по уже ставшему привычным шаблону. К утру понедельника Жаклин успела убедиться в этом.

В условленный момент, согласно изученному распорядку передвижения патрулей, они спустились на дно ущелья и без всяких затруднений перебрались на противоположный край. Здесь и залегли. Многочисленные следящие камеры, поливавшие окрестности густым инфракрасным светом, были заметны только Крису и Карлу. Жаклин не замечала ничего подозрительного – правда, ей помогали особого рода очки, значительно расширявшие область видимого спектра. Скорее всего, на подходе к вершине, на самых выгодных направлениях, выводящих к поместью, были устроены обычные волчьи ямы. Беда в том, что они должны быть прикрыты специальным настилом, не позволяющим отыскивать их с помощью какого-нибудь прибора или посредством кибернетически вживленного органа. Однако скоро обнаружилось, что охрана напрасно надеялась на эти устройства. В таком влажном климате ненадежна любая техника, настилы тоже потеряли свои свойства, так что через некоторое время, присмотревшись, они смогли различать черные, казавшиеся бездонными провалы. Помогли им в этом сами охранники. Патрули состояли из нанятых Сандовалем частных телохранителей, как всегда вполне формально относившихся к порученному им делу. К сожалению, на территории поместья размещалась казарма, в которой помещалась воинская часть. Барак находился в полукилометре от основной дороги, ведущей к особняку и пролегающей ниже по склону.

В 4.10 послышался шорох – это был очередной обход. Шел охранник шумно, ломая кусты и цепляя мелкие камешки. Его маршрут проходил в зарослях кустарника по краю глубокой расщелины, за которой и начиналась главная охраняемая полоса. Крис Саммерс, включив звуковой карабин, последовал за ним. В течение пяти секунд двигался сзади. Наконец охранник споткнулся и упал на землю. Крис добавил ему еще одну пятисекундную порцию ультразвука, затем убрал палец со спускового крючка.

В 4.15 на тропе показался следующий охранник, его встретили тем же угощением. Теперь здесь в течение сорока минут никто не появится. Карл отнес второго охранника на то место, где был спрятан первый, положил его рядом, связал, после чего замер, закрыл глаза и погрузился в иноземье.

... Перекатывающиеся волны черного страха, подобно океанскому прибою, обрушились на него. Они проникали в брюшную полость и там превращались в нечто напоминающее камень. Во время подобных операций он всегда испытывал страх. Всегда испытывал жуткий необоримый ужас, другие тоже знали об этом, все знали... Стиснуть зубы! Преодолеть!.. Вот уже тяжесть в животе ослабла.

Карл, втаптывая во влажную подстилку подлеска остатки страха, двинулся дальше. В тот момент что-то неосознанное проснулось... где-то в глубине мозга, может быть даже в подсознании. Как всегда, память переплескивала через край страхом и ощущением вины, но также гневом и ненавистью. Жуткое варево, но вскоре, ближе к готовности, возникло воспоминание.

Внезапно перед глазами, взирающими из иноземья, очертилась обнаженная Карлита Сандоваль. Карл не смел взглянуть на нее, шея не слушалась – так и пялился в пол, зная, что она уже здесь. Затем двери в спальню раздвинулись, перед мысленным взором возник сам Сандоваль. Мгновением позже он закрыл дверь. У него в голове билась одна мысль – поймать какую-то сеньориту. Застать ее на месте преступления. Что-то неестественное было в дьявольской ухмылке Сандоваля... лица, вихрь лиц. Они сменяли друг друга с необыкновенной быстротой, пока один из ликов не замедлил движение. Образ замер, обрел формы. Лицо какого-то толстяка. Он был маленького роста, лицо мрачное, обиженное, будто он никогда не знал, что такое радость. Никогда не имел чего-то такого, что могло бы смирить презрение, испытываемое ко всему миру.

Затем лицо начало раскачиваться, оно то появлялось с неожиданной стороны, то на мгновение застывало. Мелькнула догадка -толстяк-то не кто иной, как слабоумный. Его лицо неожиданно покрылось серым мертвящим налетом. Наконец вихрь вернулся, приволок кучу новых лиц, а тот, прежний угрюмый толстяк, наблюдая за ними, что-то внимательно высматривал. Словно за­поминал. Он многих помнил, этот жирный идиот, он служит Сандовалю, он ухаживал за маленьким Сандо-валем...

Он что-то заговорил, как бы обращаясь к Карлу, но тот ничего не мог понять.

Кастанаверас открыл глаза. Мир вновь возник перед ним – суженный до нескольких метров, насквозь пропитанный сыростью, заполненный двумя телами скрючившихся в последний момент охранников. В голове еще оставалась боль, но он не обращал на нее внимания. Вот что следовало надежно удержать в памяти – образ низенького толстяка, на этом и следует сфокусироваться. Его и следует искать в огромном доме. Затем посыпались какие-то вспышки, они окончательно привели Кастанавераса в чувство. Он обнаружил, что громко бормочет: «Спать, спать...» Поднял голову, огляделся, вспышки в глазах исчезли. В сознании возникло имя – Рико Бенитос. Только теперь явь – тропический лес и двое его напарников – возвратилась окончательно. Пот лил с него градом. Преодолевая боль, постарался уже сознательно восстановить в памяти привидевшуюся картину: джунгли, широкие полосы скошенной травы, коридоры в доме, спальня. Тишина, во всем огромном доме ни единого звука, никто не смотрел тридивизор, не слушал трансляцию.

Мертвый дом. В нем притаился Рико Бенитос. Кто такой Рико Бенитос? Начальник охраны? Доверенное лицо Сандоваля? Тот угрюмый толстяк? Черт с ним, с этим Рико!

Он посмотрел на Жаклин. Та наклонилась над потерявшими сознание охранниками.

– Кончай, – тихо приказал Карл. Леопардихе не понадобился нож, она когтями вспорола им глотки.

Ни Карл, ни Крис не пытались остановить ее.

– Дежурный офицер в доме спит. Не смог разобрать, есть ли там еще кто-нибудь. Крис Саммерс кивнул:

– Тебе и Джеки незачем светиться. У них в распоряжении вполне могут оказаться спецпрограммы, настроенные на конкретных, представляющих угрозу людей. Это обязательно надо учесть. Солдат и охрану на себя. Отвлеку. Вы, ребята, действуйте самостоятельно. Он исчез в ночи. Оттуда долетел поток мыслей: Пойду по периметру, переберусь через главную дорогу. Попробую взорвать их радар. Если услышите взрыв, вызовите меня, и я тотчас явлюсь. Так или иначе, встретимся в машине.

М а к к а н: Доставляет ли вам удовольствие знакомство с человеческими мыслями?

Кастанаверас: Ни в коем случае.

М а к к а н: Не смогли бы объяснить подробнее?

Кастанаверас: Это очень трудно. У меня нет уверенности, что я правильно передаю свои ощущения.

В словах или с помощью какого-то иного носителя. Прежде всего, я, как полагают очень многие, не способен читать чужие мысли. Наиболее приемлемое описание состоит в том, что я как бы вижу мир глазами другого человека. В этот момент я будто слит из двух половинок– из собственного "я" и из потока сознания того человека, в которого воплотился. Но даже это описание всего лишь грубая, приблизительная схема. Я наблюдаю мир двумя парами глаз, во мне живут два внутренних мира. Если я знакомлюсь с мыслями человека, интеллектуально более развитого, чем я, – это случается куда чаще, чем можно было бы предположить, – в этот момент я способен легко воспринимать незнакомые мне термины, понятия, обстоятельства, о которых до той минуты никогда не слышал. Таким образом, два сознания посредством дара как бы увязываются в единое целое.