Последний танцор - Моран Дэниел. Страница 21

Когда его тело успокоилось и перестало бессмысленно биться, он почувствовал, что погружается в глубины настоящей смерти.

И тут его настиг удар тока.

— Тишина, пожалуйста! — Хольцман стоял в центре комнаты для совещаний. Он взглянул на сообщение на мониторе ручного компьютера и снова поднял глаза: — Все готовы?

Было чуть больше семи часов вечера.

Макги замер в дальнем углу и внимательно наблюдал за окружающими Хольцмана людьми, на чьих лицах отражался самый широкий спектр эмоций: от полного обалдения до кипящей ярости.

— Итак, — начал ученый, — позвольте мне проанализировать, что, на мой взгляд, случилось. Де Ностри внутри шара. Большинство из вас пропустило этот момент, но камеры запечатлели всю картинку. Сержант появился на экране за одну двенадцатую долю секунды до того, как вокруг него образовался шар. При замедленной демонстрации записи отчетливо видно, что он держит в руке некий предмет, возможно являющийся генератором поля. — Хольцман помолчал. — Если честно, то мне эта штука кажется чертовски маленькой, чтобы служить источником необходимой энергии — даже при условии использования аннигиляции, — но и отметать такую вероятность мы не имеем права. Не исключено, что внутри существует некий микрореактор, созданный на этой базе. В любом случае де Ностри ничто не угрожает. Как только мы сможем — полагаю, это произойдет уже завтра рано утром, — снова сгенерировать поле, мы вытащим его тем же способом, каким извлекли того, кто находился там раньше. Даже если не удастся выключить генератор. — Хольцман сделал паузу, потом принялся объяснять дальше: — Что касается нашего гостя, как мы его называем, могу констатировать, что он определенно принадлежит к человеческой расе. Можно также предположить, что он попал к нам из той же эпохи, что и шар. Его... одежда ясно на это указывает. Медботы обнаружили несколько странностей в его физиологии, но мы пока не представляем, насколько серьезны эти аномалии. — Хольцман снова взглянул на монитор. — Перед тем как я пришел к вам, он впал в состояние клинической смерти. Это уже в третий раз. До этого дважды останавливалось сердце, а сейчас отказали легкие. Медботы возвращают его к жизни, но он слабеет. Проблема в том, что они не знают, из-за чего это происходит. Первым делом они накачали его транквилизаторами, чтобы прекратить конвульсии, но, похоже, это было ошибкой: успокоительные отключили всю его нервную систему. В результате пришлось вот уже два раза запускать его сердце. Искусственный интеллект, управляющий медботами, предположил, что часть мозга, отвечающая за сердцебиение, находится у него под контролем сознания. Вколов ему успокоительное, мы тем самым отключили ее. Вся его нервная система воспалена как на нейронном, так и на общефизиологическом уровне. Медботы ввели ему нановирус, предназначенный для того, чтобы немного снизить внутричерепное давление, и это, кажется, помогло. В данных условиях медботы справляются настолько, насколько от них можно ожидать. Но нам все равно необходимо отправить нашего гостя в настоящую больницу, к врачам-людям, способным провести диагностику того, с чем мы не встречались раньше.

Хольцман внезапно умолк, словно у него сели батарейки и одновременно иссяк словарный запас. Он стоял почти неподвижно, слегка покачиваясь на носках и ожидая вопросов.

И последние не заставили себя долго ждать.

Макги ушел через пять минут — задолго до того, как дюжина представителей администрации Объединения исчерпала все интересующие их темы, — тем более что Хольцман все равно был не в состоянии прояснить большую их часть. Старик взял такси до космопорта, где сел на шатл до Капитолия.

В Оккупированной Америке его ожидало задание министерства — охота на очередного геника. Как намекнули в Отделе спецопераций, возможно, на кого-то из небезызвестных двойняшек Карла Кастанавераса. Макги вовсе не огорчил столь поспешный отъезд с места главных событий. Из нескольких доверенных источников ему уже стало известно, что дальнейшая разработка хронокапсулы пришельцев, какие бы научные перспективы она ни сулила, признана слишком опасной и пока преждевременной.

На борту Макги полчаса занимался обновлением записей в дневнике. Закончив, он закодировал доступ и переключил внимание на полученное им информационное сообщение, касающееся охоты на геника. Там было немного, но достаточно для того, чтобы начать.

Макги захлопнул крышечку монитора, закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Телепат. Это должно быть интересно.

На секунду он ощутил дрожь предвкушения, а потом заснул.

4

Самый влиятельный человек в Системе, Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций Шарль Эддор с высоты двух километров рассеянно любовался из окна панорамой Капитолия, колыбелью Объединения в центре Манхэттена, городом, откуда управлялась вся Земля и большая часть Луны.

Окно, у которого стоял Эддор, было ненастоящим — в целях безопасности. Да и сам офис на самом деле располагался не в стратоскребе на высоте двух километров, а на глубине полутора километров под землей, защищенный от всего, включая прямое попадание термоядерной бомбы.

Генеральный секретарь краем уха слушал доклад своей секретарши, прибывшей из Швейцарии. Ее присутствие в его офисе было данью особой предосторожности. Эддор не мог допустить, чтобы информация, касающаяся «гостя», посылалась по Инфо-сети, которую контролировали ИРы. Нетерпеливым жестом он прервал доклад на полуслове.

— Так вы считаете, что Хольцман настроен серьезно?

— Похоже на то, мсье. Он не может сказать того же о «госте», но убежден, что технология замедления времени, используемая в шаре, намного выше нашей, в том числе разработанной в любом из Вольных Городов, входящих в Гильдию.

Эддор молча наблюдал, как мигают фары аэрокаров, бесшумно скользящих в небе Капитолия. Мысли его в тот момент представляли собой почти абстрактный водоворот творческого мышления человека, бывшего в своей области деятельности таким же гением, как Хольцман в своей. Он одновременно жонглировал обрывками мыслей, включающих «Общество Джонни Реба» и «Эризиан Клау» — две самые крупные террористические организации Америки и Европы, ситуацию со Свободной Луной, как всегда, напряженной, его собственное недоверие к Миротворческим силам, их взаимное недоверие к нему и растущую опасность того, что Гильдия может проявить более активный интерес ко внутренним делам Объединения.

Последняя опасность оставалась пока сравнительно небольшой, но нарастала с каждым уходящим днем, как корпус семикилометрового боевого космического корабля «Единство», самого большого из когда-либо построенных линкоров. В руководстве Гильдии, а тем паче Общины Объединения дальнепроходцев, насчитывалось немало тех, кто видел в «Единстве» угрозу расширения власти Объединения, давно лелеющего планы присоединения Свободной Луны, Марса, Гильдии и спутников Юпитера. Даже без «Единства» Космические силы Земли могли с успехом попытаться захватить чужие владения; с ним же противостояние закончится, не успев начаться.

Как на все эти факторы влияет появление человеческого существа из вневременного шара, Эддор вряд ли смог бы объяснить. А если бы попытался, что уж совсем невероятно, то лишь несколько сотен человек во всей Системе смогли бы понять его объяснения, причем большинство из них принадлежали к его союзникам или политическим противникам.

Шел две тысячи семьдесят второй год, и в декабре Шарля Эддора ждали выборы — выборы на третий, и последний, срок, в течение которого он законно сможет занимать должность Генерального секретаря. Он рассчитывал победить, но как раз это и не представляло проблемы.

В экранном окне Эддор увидел, как вильнул в сторону какой-то аэрокар. Всего через несколько секунд пара «аэросмитов» миротворцев резко опустилась ниже линий движения, осветила нарушителя лучами прожекторов и начала прижимать к земле.