Последний танцор - Моран Дэниел. Страница 97

Прошло несколько секунд, прежде чем смысл сказанного дошел до собравшихся вокруг костра двенадцати выживших Защитников.

— Где?! — резко вскинулся Страж Мара.

— Так сразу не скажу, — покачал головой Пасол. — Надо свериться с картами. Помню, что долина в горах. Координаты то ли восемьсот четыре, то ли восемьсот пять. Вершина «горы-восемь», но к югу или к северу, не уверен.

Пару минут спустя, оторвавшись от изучения карт, Дван заметил:

— Все это хорошо, но Индо наверняка вас узнал. Сейчас его, должно быть, уже и след простыл.

Хотя уцелевшие Защитники облачались теперь в такие же одеяния из шкур, как примитивные аборигены, покрой и выделка сразу выдавали наметанному глазу их истинную принадлежность. Спутник Пасола по прошлогоднему рейду Со утвердительно закивал после нескольких минут раздумья:

— Это был Индо, друзья, я тоже вспомнил. Лысый, дряхлый, весь в морщинах, но это был он, без всякого сомнения.

— Индо, конечно, смылся, — задумчиво протянул Мара, — но отнюдь не исключено, что их убежище где-то поблизости. В любом случае, проверить не помешает. Сегодня вечером отдохнем, а поутру отправимся по их души.

Защитники согласно закивали и принялись за прерванную трапезу.

В долине с координатами «804» они обнаружили то самое племя, что дало приют изгнаннику Индо. Последний, разумеется, исчез в тот же день, когда опознал Защитников. Пару дней они провели в пещерах, допрашивая аборигенов. Те вопили и корчились под воздействием болеизлучателей, но ни один не выдал, куда подевался Танцор. Они что-то лепетали, но их язык не походил ни на шиата, ни на что-либо другое. Невзирая на интенсивность пыток, от них так и не удалось добиться чего-либо вразумительного.

Покончив с допросом и перебив остальных, они собрали останки в одну кучу и обложили стволами деревьев, не разбирая между сухими и свежесрубленными. Неприятное занятие, но необходимое. Дван лично возглавил похоронную команду. Вместе с Со и Тенселом он резал и отволакивал охапки веток и стволы деревьев к месту сожжения, но мертвецов оказалось больше двух сотен, и, когда они закончили, мускулы Двана болели от непредвиденных физических усилий. Сам Дван предпочел бы оставить убитых дикарей на съедение трупоядным хищникам, но Наставник Мара изрек запомнившуюся и с тех пор навсегда въевшуюся ему в плоть и кровь фразу:

— Мы Защитники, Дван, и должны вести себя подобающе. Мы ответственны за любую живую тварь, которую лишаем жизни. Подумай хотя бы о том, кем посчитают нас Танцоры, явившиеся после нас на поле смерти? Варварами? Они существа гордые, но и мы тоже. Негоже давать им повод презирать нас.

— А так ли уж это плохо, Мара? — наивно спросил тогда Дван. — Пусть лучше враги недооценивают нас, чем наоборот. Мара всего лишь покосился на Двана, но так, что у того язык к зубам прилип.

— Нет. Мы сжигали их и будем сжигать. Все. Дальнейшие дискуссии на эту тему запрещаю.

Отступив на пару десятков шагов, Дван включил единственный оставшийся в рабочем состоянии лазер на минимальную интенсивность излучения и направил луч в сторону огромной пирамиды из древесных стволов и мертвых тел. Задымились зеленые ветки, а потом все сооружение разом вспыхнуло. В ноздри потянуло запахом горелого мяса.

Выйдя на берег реки, Мара направил сенсоры датчиков на ближайшую долину. Один был настроен на поиск металла, другой — на частотные характеристики включенной хронокапсулы. Задача сама по себе сложная, даже при благоприятных условиях. Залежи железной руды встречались на этой планете повсеместно, вследствие чего показания датчика зачастую нельзя было считать достоверными. Близилась ночь. Двенадцать оставшихся в живых Защитников собрались на ужин. Мара свернул аппаратуру и с досадой сообщил, что металл в долине имеется, но в каком виде, понять невозможно.

— Завтра утром подберемся поближе и попробуем еще разок, — пообещал он.

Танцоры атаковали лагерь за час до рассвета.

Дван пробудился в полной тишине. Он лежал спиной к стволу толстого дерева в обнимку — так было теплее — с Защитником Со. Несколько мгновений он приходил в себя, пытаясь сообразить, что же его разбудило. И внезапно понял: тишина. Дван похолодел, остатки дремы мигом слетели с него. Абсолютная тишина. Не слышалось ни криков ночных птиц, ни кваканья маленьких земноводных, ни шороха насекомых. Дван осторожно поднял голову, вглядываясь в темноту, и потянулся свободной рукой к китжану, закрепленному ремешком на бедре. Луна уже зашла, а звездный свет едва рассеивал беспросветный мрак. Инфракрасное зрение позволило ему различить пару смутных фигур на грани видимости, но были то люди, волки или гиены, определить он не мог.

Куда же подевалисъ часовые?

Тмариу и кто там еще с ним? Ах да, Эддил! Дван поискал их взглядом. Вот чья-то неподвижная фигура на берегу ручья. Часовой? Но почему он не шевелится?

Дван набрал в легкие воздуха, чтобы поднять тревогу, и в этот момент ночную тишь прорезал зловещий свист стрел. Они летели словно из ниоткуда; миг — и оперенное жало вонзилось в шею Со. Тело его в объятиях Двана выгнулось дугой, он страшно захрипел и умер, так и не успев проснуться. Гигант Защитник не стал тратить времени на поиски цели. Он просто вскинул китжан и наугад резанул по ближайшим кустам. Тактика оказалась удачной: шагах в двадцати истошно заверещал пораженный импульсом Танцор. Не теряя ни секунды, Дван с места подпрыгнул вверх, уцепился за нижнюю ветвь дерева метрах в двух над головой, подтянулся, забрался повыше, перебрался на соседнее, а оттуда на третье, на ходу соображая и подсчитывая расклад сил. Один Танцор ранен или убит, а вот трое Защитников точно мертвы — оба часовых и Со. Возможно, кто-то еще пострадал. С другой стороны, вопль раненого Танцора мог оказаться военной хитростью. Если он все же попал, соотношение девять к четырем. Если нет, девять к пяти. Паршиво в любом случае.

Сигнал вызова прозвучал так тихо, что даже Дван едва услышал его. Радиопередатчик был вмонтирован в ворот его туники. Собственно говоря, ворот — это единственное, что осталось от оригинала; за истекшие тысячелетия Защитникам поневоле пришлось шить себе одежду из подручного материала. Дван приблизил губы к отвороту и чуть слышно прошептал:

— Дван.

— Плохие дела, Дван, — раздался в ухе голос Мары. — Мы потеряли Тмариу, Эддила и Бареста. И еще Элса. Я понюхал его кожу. Она пахнет Танцором Лориеном.

МэйАрад'Элс — последний из родичей Мары на этой планете. Дван прекрасно понимал скорбь Стража. Он тоже потерял всех земляков: четверо Защитников из клана Джи'Тбад погибли при взрыве корабля, а из оставшихся не было никого даже из родственных кланов Эа'Тбад и Леа'Тбад.

Впрочем, Танцор Лориен тоже происходил из клана Джи'Тбад, но его Дван поклялся убить и родичем более не считал.

После паузы Мара заговорил снова:

— Я убил Элемира и отрезал ему голову. Аты, похоже, зацепил Трегу. Я сам видел, как его уносили с поля боя.

Если Мара не ошибается, Танцоров осталось всего трое: Седон, Индо и Лориен. Дван снова приблизил губы к передатчику.

— А что наши? — осторожно спросил он.

После долгого, тяжелого молчания Мара признался:

— Ты единственный, кто откликнулся на мой вызов, Дван.

Дван даже не задумался о том, что подвергает себя опасности. Подняв голову к небесам, он закричал во всю мощь своих необъятных легких:

— Седон! Ты слышишь меня?! Я убью тебя, Седон! Его крик еще долго отдавался эхом в безмолвных, равнодушных зарослях.

На рассвете они прочесали окрестности лагеря. Нашли десятерых мертвых Защитников и Танцоров Элемира и Трегу. Тела последних оказались неестественно холодными. Дван догадался, что они специально понизили температуру наружных покровов, прежде чем залечь в засаду. С одной стороны, полезная уловка, позволяющая обмануть инфракрасные сенсоры; с другой — непростительная глупость, стоившая жизни тому же Треге. Если бы кровь у него в жилах циркулировала нормально, вполне возможно, он выжил бы после попадания импульса китжана, задевшего его, как выяснилось, по касательной.