Записки актрисы - Мордюкова Нонна Викторовна. Страница 2
Один раз только и пришел, но я не обижалась привыкла…
К выписке из больницы передала мужу листок список, что надо принести из одежды: ведь увезли меня на "Скорой" в одной ночной рубашке. Больные всегда глазеют: кто приехал забирать, в чем одета "на гражданке". Приехал он за мной на такси, но одежду не привез. Снял с себя болоньевый плащ и надел на меня. Зато алюминиевый двухлитровый бидон не забыл, чтоб на обратном пути колхозного молока купить на базаре,он без него жить не мог. Сам остался сидеть в такси, а мне протянул бидон как само собой разумеющееся. Утренняя прохлада прошлась по моему животу и голым ногам. К вечеру у меня поднялась температура 39,5. Я испугалась, позвонила в больницу. Я всех там знала и полюбила. Мы там дружили и врачи, и нянечки, и медсестры. Не скоро взяли трубку.
Саша, ты? Позови дежурного врача. Кто сегодня?
Дорофеева. Здравствуй, ты чего?..
Ниночка Иосифовна!подавилась я слезами. У меня температура высокая!
Сейчас Галка подъедет. Не плачь…
Завидую тем женщинам, которые умеют напугать так, что все близкие сокрушаются из-за любого твоего недомогания, даже самого незначительного. Я же проморгалась, выпрямилась и вперед!
Никогда ни от кого не ждала помощи ни в чем. Всегда досадовала на любопытство людей. Они не понимали, изумлялись, как это я живу без мужика и без "мерседеса". Никогда не придавала значения отсутствию чьей-нибудь заботы обо мне…
Муж мой за врем нашей совместной жизни ни разу не ездил на подработки считал, что это принижает духовное начало актера. Но потом для другой женщины и дл другой семьи стал-таки ездить, и очень ретиво.
Помню, поехала я в Прибалтику с творческими вечерами от общества
"Знание". Нарва. Шесть утра. Выхожу на перрон никто мной не интересуется. Значит, не встречают. Выплывает макушка оранжевого солнышка наладилось выглянуть из-за горизонта: как мы тут и можно ли к нам?.. Прохладно, пар идет изо рта, но стелющийся туман предвещает теплый и ясный день. Ничего, пойду и найду местное общество "Знание"… Господи! Свят, свят! со свистом и скрежетом тормозит легковушка с широкой полосой на капоте. Из машины выходит здоровенный бугай и смеется. Красивый такой, синяя рубашка, синие джинсы и плетеный ремень на тонкой талии.
Лет ему не больше тридцати. Приветливый, но улыбается как-то не по-нашему половину приветливости оставляет у себя.
Испугались?спросил, целуя мне руку.
Да нет. Нашла бы как-нибудь ваше общество "Знание".
Но оно в Таллинне… Впереди хотите сесть или сзади?Он подцепил мои вещи и в багажник.
Тембр голоса не дается мужику просто так. Тембр характеризует мужское начало. А если еще и говорит с легким акцентом просто праздник души.
Я так думаю: очень мужественны американские пастухи ковбои и северные богатыри скандинавы, прибалты, этакие супермены.
Недаром же, когда в фильме нужен образ мужчины "мужчинистого", то приглашают актера оттуда, из Прибалтики.
Поехали, красавица?заигрывая, обратился он ко мне.
Поехали…
Бывают мужчины настолько обаятельные, обходительные, что женщина воспринимает знаки внимания с их стороны как оказанные исключительно ей одной. Я уже знала таких и любезность встречающего отнесла на счет хорошего воспитания. Смотрю на окне сзади лежат соломенная шляпа, теннисная ракетка и красные яблоки.
С места в карьер скорость сразу сто. Тут дороги, как в
Германии,гладкие, просторные, с яблонями по сторонам. Яблони обсыпаны яблоками. Они вроде бы ничьи, но думаю, и здесь, как в
Германии, закон: "Яблоки могут рвать без разрешения только солдаты и беременные женщины".
Когда в лифте застревают два незнакомых человека, между ними возникает контакт, одинаковые мысли: "Где застряли?" "Почему погас свет?" "Не вижу вас, не интересуюсь"… Появляетс принудительное общение оба объединены одним и тем же происшествием. Стук, возгласы о помощи, страх и в конце концов доброжелательный финал. Если потерпевшие мужчина и женщина примерно одного возраста, на них печать нового знакомства.
Случилась "лифтовая", "аварийная" близость…
В машине тоже принудительное уединение.
Не холодно, красавица?И прибавил скорость. Стрелка спидометра задрожала между ста тридцатью и ста сорока.
Ой, не надо, не надо! взмолилась я.
Упрямая широкая спина не отреагировала. Я положила голову на спинку его сиденья. Сердце рвалось из ушей, душила обида. Слышу тормозит. Я вышла наружу и направилась в обратную сторону, чтоб не показать слез. Он подошел сзади, положил руки мне на плечи. Я молча вернулась к машине. Усевшись на сиденье, в сердцах хлопнула дверцей и едва не отрубила мизинец. Заойкала, заплакала, замахала окровавленной рукой и дала волю слезам.
Сквозь слезы вижу бинт, йод и его необычайной красоты кисти рук.
Забинтовал мой мизинец.
Перелома нет.
Ой! Жжет!
Ничего. Скоро пройдет.
Дал выпить валерианки, чмокнул в щеку и сел за руль. Постояли немного, и машина поплыла на скорости семьдесят восемьдесят километров. Долго ехали молча. Потом он откупорил минералку и протянул мне.
С удовольствием выпила полбутылки. Остальное вернула. Видать, валерианка подействовала я подобрела: я обычно быстро перехожу от слез к веселью, и наоборот.
Успокоились?
Я взглянула на его улыбающееся лицо, а "досматривала", глядя вперед, на дорогу.
Что у вас за полоска на капоте?
Участник ралли… Это спортивные соревнования на автомобилях.
Представляю себе…
Смотрю, останавливается.
Выходи, красавица, обедать будем.
В дремучем лесу стоит маленькая закусочная всего четыре столика.
Брынза, миноги, зелень и вино; потом взбитые сливки и кофе.
Всего понемногу и очень вкусно. Почему он перешел на "ты"?
Садись со мной… ласково говорит он.
Я, как под гипнозом, повинуюсь и сажусь. Теперь уже вижу подробнее синюю парусиновую рубашку только что из-под утюга.
Вижу кулак, регулирующий скорость, и слышу запах не то хорошего мыла, не то еще чего-то… Хоть и рядом едем, но я уже завоевала право быть спокойной и независимой. Подумаешь красавец! Что ж теперь, не жить на свете, что ли?.. Ничего прорвемся.
Опять тормозит возле какого-то теремка. Там я увидела бусы, кофейные чашечки, косынки с эстонской эмблемой. Он купил косынку, и мы пошли к машине.
Надень,попросил, включая газ.
Я накинула косынку на голову, концы подвязала под подбородком.
Так идет мне. Взглянул оценивающе, провел пальцем по щеке, убирая прядь волос, и нажал на скорость.
Это по протоколу?
Не обратил внимания, а на спидометр показал взглядом.
Семьдесят видишь?
Вижу…
Вот и пионерский лагерь. Сегодня праздничный костер. Маршрут моих выступлений начинался с хуторов, районов и заканчивалс
Таллинном. Визг детей, букеты полевых цветов, приветствия на русском и эстонском языках. Меня облепили дети, цитируют фразы из фильмов. А моего "водителя" схватили в объятия хорошенькие пионервожатые. Хлопали его по плечам, тараторили. Он возвышался над этой группкой довольный, но со всеми одинаково любезный, значит, ничей.
В лесу раковина для выступлений артистов, лекторов и кого надо.
Все подтянулись к сцене. Смотрю в белых халатах нянечки, поварихи, официантки. В это мгновение мы с ним увидели друг друга. Мне показалось невидимая нить между нами натянулась… А может быть, я ошиблась.
Мне от мамы досталс талант рассказчицы кого хочешь увлеку выступлением, любую аудиторию. Распалилась, вдохновилась.
Аплодисментов, смеха от всей души и понимани долго ждать не пришлось. "Синяя рубашка" расположилась "на галерке": сел на землю, сложил ноги по-турецки и слушал меня с любопытством, изумлением и настороженностью, смотрел, как смотрят на циркачку, идущую по проволоке. Потом посыпались вопросы. И тут я не ударила лицом в грязь. Девушки-пионервожатые кинулись обнимать меня, когда я спрыгнула со сцены на траву. Загалдели довольные.