Райский берег - Морган Мелани. Страница 17

— Что тут такого? Я же не белье тебя прошу примерить.

Он подумал было, что она пошлет его куда подальше. Ей, вероятно, казалось так же, но она лишь пожала плечами и протянула ему серьги. Сама, наклоняя голову то влево, то вправо, сняла крохотные золотые сережки, украшавшие мочки ее ушей.

Да, от нижнего белья это далеко, но даже серьги она снимает обычно не на людях, а в тиши спальни. Где увидеть ее может лишь возлюбленный.

Движения Патрисии показались Брайану такими чувственными, интимными, будто она разоблачалась для него одного. Она положила свои серьги ему в руку, и он ощутил, что они еще несут тепло ее тела. Затем взяла из его ладони купленные серьги. Ее прикосновение было жарким, у Брайана было такое ощущение, словно кто-то открыл печной заслон и на него пахнуло жаром. Жаром, скрывавшимся за напускной холодностью.

Он затаил дыхание.

— Ну как? — спросила она, вставив серьги.

Брайан отреагировал не сразу.

— Дай присмотреться. — Он сжал кулак, в котором лежали ее крохотные сережки, и опустил их в карман. После чего взял Патрисию за руку и увлек к джипу, бросая на нее недоверчивые взгляды.

Сережки блестели в свете звезд и фонарей.

Надо же, ее шея кажется с этими сережками такой длинной, изящной! Да нет, серьгам это не под силу. Просто сама Патрисия высоко держит голову, чтобы он мог их получше рассмотреть. А может, он просто не замечал, какая у нее красивая шея, потому что раньше ничто не привлекало его внимания.

Патрисия обернулась, чтобы убедиться, что он смотрит на серьги. Увидев, что так оно и есть, машинально поднесла руку к уху. Раньше, встретившись с ним взглядом, она принималась теребить волосы. Теперь решила снять серьги. И только для того, чтобы не глядеть ему в глаза.

— Оставь, — резко сказал Брайан. — Не нужно снимать. — И, чтобы смягчить грубость тона, добавил:

— Лучше скажи, чем намереваешься заняться завтра. У тебя ведь уже составлен план?

— План — слишком сильно сказано. Скорее, у меня есть общее представление о том, куда бы мне хотелось пойти.

— Вот и отлично. Я же здесь для того, чтобы помогать тебе. Давай помогу выбрать мероприятия на завтра.

Патрисия искоса взглянула на него, чтобы понять, серьезно он говорит или нет. По всей видимости, она осталась довольна результатами, поскольку произнесла:

— Обожаю ремесленников. Мелкое производство меня подкупает: у них всегда есть что-нибудь интересное. Жаль, что в данном случае изделие выполнено несколько грубовато. Хотя, возможно, благодаря тебе мы сможем исправить этот недостаток.

— Благодаря мне?

— Ведь это ты сказал: человек, который занят этим ремеслом, постарается на славу, если обеспечить его надлежащими инструментами, создать ему подходящие условия труда. Может быть, обучить его чему-нибудь.

— А платить за все будет фирма? — поинтересовался Брайан.

— Почему это тебя удивляет? Первый закон бизнеса гласит: не умеешь изобретать, не сумеешь и заработать. — Она снова искоса взглянула на него, явно его провоцируя. — Ты же юрист Брайан, уж тебе ли не знать!

Конечно, он юрист! Юрист, а не торговец.

Семейство Лавджоев не привыкло заниматься такими мелочами, как серьги. Подробности того, как достаются деньги, их не интересовали. Для них важнее прибыль, звон монет. И неважно, откуда эти монеты берутся. Несколько крупных фирм, в основном английских, уже выходили на Брайана и его двоюродного брата Синклера с заманчивым предложением купить их знаменитый магазин в Сиднее и включить его в международную сеть.

Как только Лавджои завладеют фирмой, тут же сбудут ее с рук. За приличный куш, разумеется. И ни Патрисия Кромптон, ни ее взбалмошная сестрица и пикнуть не посмеют. Им останется лишь кусать локти от досады. И радоваться, если Синклер и Брайан поделятся с ними хотя бы скромной суммой, вырученной от продажи.

Так что нечего рассуждать тут о сережках, о ремесленниках и о прочей ерунде. Какое ему дело, на какие побрякушки — серебряные или платиновые — налетят молодые покупательницы? Лишь бы деньги платили!

— А второй? — спросил Брайан, пробираясь сквозь толпу к машине.

Патрисия даже остановилась от удивления.

— Кто второй?

— Второй закон бизнеса. Раз есть первый закон, должен быть и второй, разве не логично?

— Логично. Ты просто не слушаешь, что я тебе говорю. С той самой минуты, как мы встретились, я твержу: нужно во все совать свой нос.

Заботиться о малейшей детали, ибо от крохотных нюансов порой зависит успех или неуспех.

Да, перед нами превосходные серьги, они оригинальны, надолго запоминаются. К ним прекрасно подойдет пиджак из местной ткани, который я заказала у портного. Но ведь этого же не хватит! Нужны брюки или юбка, какая-то обувь. Скажем, узкие шелковые брюки пастельных тонов и сабо. — Патрисия замолчала, словно прикидывая, как будет смотреться ансамбль.

Затем взглянула на Брайана. — Теперь понимаешь? Ты приобретаешь эти сережки и думаешь: Господи, какая ерунда! Но под них приходится покупать все остальное.

— Значит, вот ты чем занимаешься! — сказал Брайан. — Смотришь, чтобы одно с другим сочеталось.

— Нет, за это отвечает Джессика. Под ее началом работают люди, которые поддерживают непосредственный контакт с производителями. Я лишь придумываю стиль новой коллекции.

— И во все суешь свой нос, — закончил Брайан. — Теперь понятно.

— Вижу, ты ничего не понял! — произнесла Патрисия резче, чем следовало. — Когда ты завладеешь фирмой, наверняка пойдешь по пути наименьшего сопротивления и серьги будешь заказывать на ювелирной фабрике?

— А что тут такого? — спросил Брайан с невинным видом и распахнул перед ней дверцу машины. Он даже и не подумал, что от этого в ней, того и гляди, снова взыграет феминистка.

А Патрисия была настолько возмущена его невежеством, что даже не потрудилась сказать ему спасибо.

— Как ты не понимаешь! — возмутилась Патрисия. — У нас же не дешевый супермаркет, где навалом всякого барахла. Каждая вещь, каждый предмет одежды, который у нас продается, уникален. — Она даже зарделась: видно, сама не ожидала, что так бурно отреагирует.

— Выпить не откажешься? — спросил Брайан, когда они вошли в холл.

— Откажусь! — бросила Патрисия. — Уже поздно.

— Ну что ты! Еще только одиннадцать.

— Да? — Она взглянула на часы и убедилась, что Брайан прав. — С этими перелетами никак не привыкну к местному времени! Ну что ж, пожалуй, я попробую виски с содовой.

Тогда ты Брайан, ступай в бар, а я спрошу у портье, не звонили ли мне, и присоединюсь к тебе.

На крутящемся табурете у стойки сидела давешняя брюнетка, по-прежнему ожидая кого-то. Она сменила брюки и однотонную розовую рубашку на вечернее платье, а в остальном выглядела так, будто не сходила с места.

— По крайней мере, — многозначительно добавила Патрисия, — тебе будет с кем поговорить.

Никаких новостей у портье для нее не было.

Она вернулась к Брайану, который по-прежнему стоял посреди холла.

— Что такое? У тебя деньги закончились?

— Просто вспомнил: ты завтра собиралась встать пораньше. Так что тебе пора баиньки.

Он взял ее под локоть и повел в бунгало.

У двери в спальню Патрисия остановилась и протянула руку.

— Ты не вернул мне сережки. — Пока она снимала рыночные серьги, он выудил из кармана ее крохотные золотые шарики. — Доволен прогулкой? Узнал для себя что-нибудь новое? — спросила она, разглядывая купленные серьги.

Узнал. Что у нее великолепная шелковая кожа. Что нелепые Серьги, болтавшиеся в ее ушах, чрезвычайно сексуальны. И что она дергается, стоит ему к ней прикоснуться.

— Только то, что эти серьги и впрямь ничего. Ты, наверное, права. В Сиднее их мигом расхватают.

— Надо же, какой прогресс! Брайан, ты, оказывается, не безнадежен. Мне особенно нравится, что ты признал мою правоту. — Она взяла из его ладони свои сережки, а вместо них положила купленные. — Держи. Это тебе сувенир.

Как только у тебя возникнут сомнения в моей правоте, посмотри на них.