Бах - Морозов Сергей Александрович. Страница 39

В часы исполнения Себастьяном в церкви св. Фомы или св. Николая кантат, оставляя дом на попечении служанок, вместе с кем-нибудь из детей она спешила послушать «главную музыку». Многие кантаты она знала до исполнения, потому что занятый муж не справлялся к концу недели с перепиской набело партитуры и голосов. Авна Магдалена быстро освоилась с нотной скорописью Себастьяна. Она так чутко приспособилась к манере письма мужа, что даже почерк ее стал подобен почерку Себастьяна.

Сколько поэтических минут испытали искатели нотных записей Баха, когда им попадались в архивах подлинные рукописи из семьи Баха! Знак за знаком они изучали почерки Себастьяна и Магдалены. Вот появился в строках нот еще один почерк — старшего сына.

В 1730 году, когда ректором школы св. Фомы стал Геснер, Фридеману шел уже двадцатый год. Отец гордился им как своим учеником-органистом, кроме того, Фридеман играл на скрипке и на клавесине. В домашнем ансамбле он и пел, у него был текор; устанавливался голос у Эммануеля, участвовали в пении и младшие дети.

В письме Эрдману Иоганн Себастьян с полным правом сказал, что семьа составляла оркестр. Душой домашнего музицирования была Анна Магдалена. Отец вел партию чембало, но его могли заменить сыновья, он больше любил играть на альте; одновременно управлял семейным ансамблем. Участвовали в таких вечерах ученики Баха, приходили с инструментами друзья — городские музыканты. Музицировали, а в детской кто-нибудь из малюток кричал в колыбели. Анна Магдалена стойко несла на себе семейные заботы и поддерживала артистический огонек в кругу семьи.

Приходя домой после службы, Себастьян снимал внизу башмаки, в непогоду ставил их вместе с обувью детей у кухонного очага сушиться, сам же поднимался на второй этаж тихо, в мягких домашних туфлях. Если это был обеденный час, семья собиралась в столовой. Кроме маленьких.

Иоганн Себастьян уединяется в своей рабочей комнате. В устах Анны Магдалены — материнское предупреждение: «Тише, отец работает!» Но вряд ли тем самым она достигала тишины в перенаселенной детьми и музыкой двухэтажной квартире кантора!

Поистине нечто библейское было присуще укладу семьи Баха. Семьи, в которой царил величавый труд, а счастье родительской любви перемежалось с днями и ночами горестей и тревог.

...Здание школы св. Фомы давно обветшало. Вступив в должность ректора, Геснер живо занялся капитальной перестройкой его, на что не хватало сил у старого Эрнести. Надстроили два этажа, заново отделали старую часть здания. Даже с виду школа теперь приосанилась. По-прежнему в левой части дома оставили квартиру кантора, в правой — ректора. С июня 1731 года, на все лето, осень и половину зимы семья Баха вынуждена была поселиться в доме приятеля Себастьяна, владельца Томасмюлле, «мельницы Фомы», Христофа Дондорфа. Было же хлопот у Анны Магдалены! Зато переезд в просторную квартиру перестроенного здания школы доставил немалую радость. Увеличение семьи требовало все новых расходов на портных, башмачников, обойщиков, цирюльников, извозчиков, поставщиков овощей, молока, мяса. Глава семьи был расчетлив, хотя и лишен мелочности. Известно, например, что Бах недолюбливал гонорары за частные уроки, обычно обучая мальчиков и юношей бесплатно.

Жизнь Иоганна Себастьяна протекала в нескончаемом рабочем ритме. Этому ритму подчинялась и жизнь Анны Магдалены: от одной воскресной духовной кантаты до следующей, от праздника к празднику... Но были и собственные ритмы в жизни женщины: от рождения одного ребенка до рождения следующего. Знала она не только счастье любви, но и материнские тревоги, горе.

Первенец Магдалены Готфрид Генрих с детства рос слабоумным. Нынешние исследователи рода Бахов отыскали генетические оправдания появлению умственно неполноценного ребенка. Здоровое древо рода давало изредка искривленные отростки: сестра отца Себастьяна, как выяснено по документам, страдала психическим нездоровьем.

Первый ребенок Магдалены. Первая ее радость и печаль. Это Генриха имел в виду отец в письме Эрдману: «Дети от второго брака еще малы, старшему мальчику шесть лет; но все они прирожденные музыканты». Родители жили надеждой на то, что мальчик с годами выправится, хотя врачи не сулили ничего доброго...

В хронике семьи осталось одно достоверное свидетельство о даровании Готфрида Генриха. По словам старших братьев, мальчик иногда проявлял такую просветленность, что выказывал едва ли не гениальные музыкальные способности; когда в такие часы Генрих импровизировал на клавесине, все в доме музыкантов умолкали.

Генрих покинет мир на тридцать девятом году, пережив отца и мать.

Горе часто приходило в семью Баха. Приходило еще при первой его жене, Марии Барбаре. Смерть не пощадила и нескольких детей Анны Магдалены.

Эпически звучат строки краткого повествования о жизни Иоганна Себастьяна Баха из «Катехизиса истории музыки», написанного немецким музыковедом прошлого и начала нашего века Хуго Риманом: «Родилось от второй жены Баха шесть сыновей и семь дочерей, так что если бы все дети его оставались в живых, то их было бы двадцать: девять дочерей и одиннадцать сыновей. Но большая часть их умерли в раннем возрасте, и пережили Баха только шесть сыновей и четыре дочери» 11.

В Германии вышло несколько изданий лирической повести о жизни Анны Магдалены, написанной автором, пожелавшим не открывать в книге своего имени.

Повесть составлена в виде дневника жены Иоганна Себастьяна. Трогательна страница о горестях, испытанных родителями за годы лейпцигской жизни. «Часто рука смерти протягивалась в спальни маленьких обитателей дома... Старшая дочь Анны Магдалены Христиана София прожила всего три года, и второй ее сын Христиан Готлиб также умер» в нежном возрасте. Эрнст Андреас жил только несколько дней, одна из последних девочек, Регина Иоганна, на седьмом году жизни покинула этот мир. Христиана Бенедикта, увидевшая свет мира в дни рождества 1729 года, прожила всего четыре дня января. Христиана Доротея жила хилым ребенком меньше года, а Иоганн Август видел мир только три дня. От тринадцати детей (рожденных Анной Магдаленой. — С. М.) осталось только шесть" 12.

Дети всех возрастов требовали заботы о себе. У каждого вырабатывался свой характер. Кто-то шаловлив, кто-то с ленцой. Старшие начинали жить своими интересами. В большой семье почти всегда кто-нибудь был нездоров. Приходил лекарь, тот самый, наверное, что лечил и воспитанников школы св. Фомы. Он прописывал снадобья, и аптекарь в своем заведении, уставленном колбами, бутылями, банками и весами, исправно готовил лекарство для детей господина кантора. Впрочем, Анна Магдалена больше доверяла старым народным средствам, о которых еще в детстве слышала от тетки и бабушки...

Приезжали родственники из Тюрингии, привозили вести о свадьбах, рождениях младенцев, об успехах мужчин Бахов. Сообщали и о потерях. В 1731 году умерла еще совсем нестарая Регина Ведерман, веселая и заботливая тетка Марии Барбары. Овдовел пастор Штаубер, ее муж, венчавший когда-то Себастьяна с Барбарой.

Приходили посетители к Баху. Стучал в дверь приезжий кантор из сельской церкви; он просит ноты какой-либо кантаты господина Баха. Или органист из соседнего городка пришел посоветоваться о починке органа. Посетителей чаще всего встречала Анна Магдалена, и она пропускала их к мужу, если то не были часы, когда в рабочей комнате спешно переписывались набело ноты очередной воскресной кантаты.

Случалось, что заглядывали к лейпцигскому кантору и нескромные музыканты. Известна история с визитом к Баху брауншвейгского органиста Хурлебуша. Это был знающий дело, хотя и чрезмерно самонадеянный музыкант. Его охотно слушали в таком музыкальном городе, как Гамбург. Он ладил с издателями и был искренне убежден в своей небывалой одаренности. Хурлебуш объявился в Лейпциге и, будучи наслышан о Бахе, навестил кантора. Но, видно, не для того, чтобы поговорить об искусстве иди послушать знаменитого виртуоза, а лишь с целью показать себя. После обмена любезностями гость сел за клавесин и цьеса за пьесой стал играть собственные сочинения перед Иоганном Себастьяном и его сыновьями, старшие из которых были тогда, в 1730 году, уже искусными исполнителями. Учтивый хозяин терпеливо и серьезно прослушал все, что соизволил показать Хурлебуш. Тот же, привыкший к похвалам, вытащил из папки отпечатанные в типографии собственные сонаты и назидательно посоветовал молодым Бахам изучать их прилежно, если они намерены стать искусными музыкантами. Хозяин приветливо проводил гостя, а сыновья дали волю смеху: уж слишком простой и ученической показалась им музыка брауншвейгского гостя.