Дорогами Пророчества - Морозова Юлия. Страница 45

Мы опустили на пол тяжеленный мешок и кое-как запихали его под приглянувшийся Верьяну стол. Наемник смахнул с его покоробленной поверхности пару засохших хлебных корок – на освободившееся место мягко спланировала скинутая Верьяном потрепанная широкополая шляпа – да оседлал ближайшую к столу лавку. Мы с Эоной, не сговариваясь, уселись напротив. Пододвинув свободную лавчонку, я с наслаждением закинула на нее усталые ноги. Подруге так не повезло: купленное в Хмеле платье (кстати, раскритикованное девушкой в самых крепких выражениях) обязывало совсем к иному поведению – крепко сдвинутым коленям, благочестиво сложенным в молитвенном знаке рукам и опущенным долу глазам. К несчастью Эоны, другой одежды для нее у нас не нашлось – отлично зная характер подруги, я позаботилась об этом заранее. И очень надеялась, что девушка не сможет опознать в тряпках, которыми я перетягивала грудь, свои рубашки.

Шум с некоторым запозданием, но все же внес приятное разнообразие в сонное царство корчмы: мухи заметно оживились, доносящиеся из угла храпы стали раздаваться пореже. Девчонка наконец повернула к нам веснушчатую мордашку. Помимо конопушек ее достопримечательностью были большие, слегка навыкате глаза цвета застоявшейся озерной воды. Разносчица сползла с высокой табуретки, одернула грязно-коричневое платьице, поправила фартук не первой свежести, подтянула ленточки на куцых хвостиках, недолго постояла, раздумывая о чем-то своем и ковыряя в ухе. И только после этого, старательно шаркая ногами, соблаговолила подойти к нашему столику.

Да, что уж тут скажешь: до расторопности обслуги в столичных заведениях девочке ох как далеко!

– Чего желают достопочтенные господа? – Сонные глаза смотрели на нас без всякой заинтересованности в клиентуре.

Достопочтенные господа хотели много чего, а точнее, сытно и вкусно поесть, однако почти ничего из того, что могло бы порадовать нас, на кухне не оказалось.

– С вечера, почитай, ничего и не осталось, сожрали все, – охотно разъяснила скудость ассортимента разносчица. – Папаня намедни в Дрюсс подался, вот старая Гриня, кухарка наша, и запила.

Еще немного подумала и добавила:

– Вообще-то она всегда так.

Чувство голода полученная ценная информация, к сожалению, не притупила. Однако после длительных, утомительных переговоров с этим «веснушчатым кошмаром ресторанного бизнеса» мы все же заполучили каравай ржаного хлеба, шмат сала, пять луковиц, три холодные вареные картофелины, большую пузатую миску маринованных грибов и кувшин попахивающего прокисшей бражкой эля. Причем каждого нового кушанья не блещущего разнообразием обеда приходилось дожидаться столько времени, будто разносчица, прежде чем доставить к нашему столу заказанное блюдо, делала с ним по селу круг почета.

В одну из таких пауз Верьян задал живо интересующий нас троих вопрос.

– Куда дальше двигаемся, девушки? – Ловко орудуя ножом, он нарезал крупными ломтями каравай прямо на столе.

– Вообще-то нам в Умузбулар. – Я тяжело наступила на ногу попытавшейся встрять с ответом Эоне. Та ойкнула и обиженно отвернулась, подперев для надежности рукой щеку. – Но если тебе срочно надо совершенно в другую сторону – езжай, ни о чем не беспокойся. Потом нагонишь.

Парень широко улыбнулся и ладонью покатал круглую золотисто-коричневую головку лука по щербатой деревянной поверхности, прежде чем снова взяться за нож.

– Мне теперь до волховника [Волховник – одиннадцатый месяц года (прост.). Официально принятое название – месяц Существующих Силой.] твою тень изображать. – Острое лезвие быстро и точно рассекло луковицу на четыре части. – И избавиться от меня никак не получится. Да и чревато…

– Угрожаешь?

Нож с размаху острием воткнулся в дерево, чуть покачался, прежде чем его соизволили вытащить.

– Советую.

«Чем в данном случае угроза отличается от совета?» Формой изложения.

– Никто и не собирался сбегать! – наигранно оскорбилась я, но под насмешливым взглядом охранника закруглилась с показухой и поинтересовалась: – Разве тебе не нужно гонорар забрать? Не зря ж ты с этой обгорелой головой носишься как шептун со скоропортящимся зельем для привередливого клиента.

Два точных удара – и еще одна луковица распалась на четвертинки, разбрызгивая капли едкого сока. В носу знакомо засвербело. Вздрагивающая от каждого звука Эона, решив встречать опасность лицом к лицу, вновь повернулась к нам.

– А что голова? – Верьян взялся за третью луковицу. – Заглянем по дороге в поместье Лешеро – сдадим барону за хорошую плату, заодно и путь до Моска срежем. А там, обозом, и до Умузбулара – рукой подать.

Я ничего не имела против Моска и озвучила свое согласие громким чихом. Некультурно вытерла ладони прямо о штаны и пододвинула поближе к себе одной рукой миску с плавающими в маринаде опятами, а другой – тарелку с картошкой. Эона продолжала сидеть не шелохнувшись, медитируя над пустой кружкой.

– Подруга, а ты чего как неродная? – Я пихнула девушку локтем. – Верьян тут угощает, а ты нос воротишь!

– Я угощаю?! – неподдельно изумился парень. – Размечтались! Каждый сам за себя платит.

– В таком случае трофеи этот каждый тоже пусть самостоятельно таскает – мы ему грузчиками не нанимались.

Верьян для порядка побухтел, что-то про прожорливых девиц на свою (а не астахову) голову, и благоразумно заткнулся. В ответ на мое заговорщицкое подмигивание воспрянувшая духом Эона широко улыбнулась и ловко увела у расстроенного наемника из-под носа самый большой ломоть хлеба.

Знали бы мы, какой «приятный» вечер нас ожидает, не налегали бы так на угощение – поберегли бы фигуру и здоровье.

Дожидаясь ужина, отвратительно здоровый (на наш с подругой пристрастный взгляд) Верьян увлеченно возился со своим внушающим почтение оружейным арсеналом.

Как он только все это на себе прет, непонятно…

Наемник поставил рядом с собой небольшую плошку с водой и начал выкладывать на промасленную тряпицу извлеченные из ножен кинжалы, пару метательных ножей, около десятка крошечных стрел, а также оружие убитых стражников – короткое копье и меч…

Непослушно кудрявятся у висков волосы, а в широко раскрытых, остекленевших глазах мутнеет светлеющее небо…

– Рель, а ты круг обережный не хочешь изобразить? – вдруг поинтересовалась, глядя в кружку, светловолосая.

– Что? – переспросила я, не в силах тотчас оторваться от страшных воспоминаний о прошлой ночи. – Что ты сказала?

– Оберег бы нарисовать, – неожиданно робко повторила просьбу девушка.

А шаманский танец с бубном вокруг костра не сплясать?

– Чего-то не хочется.

– Круг был бы нелишним, – как бы между прочим согласился с Эоной наемник, берясь за точило и окуная его в плошку. – Мало ли…

Я неопределенно хмыкнула.

Мерный скрежет отдался нытьем в зубах, вынуждая поморщиться. Мысль о том, чтобы вставать и тащиться рисовать этот хмаров круг, меня как-то не вдохновила. Пусть мошкара, слетавшаяся на свет костра, нахально лезла в глаза, но выбираться из-под плаща в холодную темень не было ни малейшего желания. Желудок охотно со мной согласился, почти прекратив дергаться.

– Смысл? – задала я риторический вопрос и вновь прикрыла глаза.

Покосившись на подозрительно благосклонного наемника, девушка продолжила канючить:

– Ну Ре-е-ель! Вдруг волкодлаки какие нагрянут или еще что похуже…

– Да ну тебя к лешему, – отмахнулась я. – Накаркаешь еще!

Эона тотчас заткнулась, обиженно посопела и даже попыталась улечься спать. Однако после недолгого затишья нудеж на тему «Трудно некоторым колдануть!» начался сызнова.

Верьян тактично помалкивал, а скорее всего, просто прикидывал, насколько достанет моего терпения. Надолго, понятное дело, его не хватило.

– Эона, умолкни уже со своим «обережным кругом». – Широкий заразительный зевок. – Можешь спать спокойно: всю нечисть, что покрупнее, астаха распугал…