Огненный завет (Братство пламени) - Моррелл Дэвид. Страница 45

«Все время считай, сколько патронов у тебя осталось», — учил отец. Но вся во власти одной-единственной мысли: как ей убежать, — Тэсс забыла правило отца. «Сколько раз я стреляла? Не помню». Больше десяти, в этом она была уверена. Вероятно, тринадцать… Выходит, обойма почти пуста.

Тэсс похолодела от ужаса, хотя пот градом катился по ее лицу и пропитал одежду. Патроны надо беречь. Тяжело дыша, она подбежала к следующему ряду живой изгороди, отделяющему этот особняк от другого, и, не сдержавшись, обернулась, чтобы посмотреть сквозь тьму на пылающее здание родительского дома в сотне ярдов от нее. Языки пламени вырывались из ее спальни. Это зрелище привело Тэсс в ярость. Уничтожалось ее прошлое, ее юность. Не заметив за собой погони, она раздвинула кусты и опустилась на землю.

Ей не следует бежать во двор следующего особняка, решила она в отчаянии. Преследователи несомненно разгадают ее маневр, и им останется лишь добежать по улице дальше до следующего дома, спрятаться во дворе и подождать ее там. Затем убить. Ее единственной надеждой были сирены, звучавшие теперь очень близко, они должны спугнуть преследователей. Но полагаться только на них она не могла. Надо самой обеспечить себе безопасность. Однако каким образом?

В смятении не зная, что предпринять, Тэсс в конце концов приняла отчаянное решение: вместо того, чтобы бежать через двор, двинуться вдоль него по краю. Миновав темное пространство между плавательным бассейном и теннисным кортом, она оказалась перед высокой каменной стеной. Тэсс растерянно огляделась по сторонам в поисках лестницы или дерева рядом со стеной любого предмета, который помог бы перебраться через нее. Ничего. Тэсс метнулась к плавательному бассейну Рядом с навесом для инструментов она нашла длинный металлический шест. На одном его конце была сетка, явно предназначенная для сбора мусора с поверхности воды. Скорей! Тэсс уперлась концом шеста в землю возле навеса, налегла на него всем телом, проверяя его прочность. Шест был крепким, но упругим. Может быть, получится. Кровь стучала у нее в висках. Выбора нет.

Тэсс запихнула пистолет в сумку, которая по-прежнему надежно держалась у нее на талии, схватила шест за один конец, нацелив другой в сторону стены, и устремилась вперед. В пяти футах от стены она воткнула свободный конец шеста в газон и взлетела вверх. Она долгие годы не упражнялась в таких прыжках. В легкой атлетике прыжки с шестом никогда не были ее любимым видом. Но теперь надо вообразить себе, что она выступает на Олимпийских играх. Когда ее тело взметнулось в воздух, она почувствовала, как сгибается шест. Если он переломится! Со всего размаху стукнувшись с верхний край стены, Тэсс уцепилась за него свободной рукой, отпустила шест и, ухватившись за выступ теперь уже двумя руками, начала подтягиваться вверх.

Вскарабкавшись на стену, она немного полежала на ней ничком, давая отдых поцарапанным, в кровоточащих ссадинах рукам, и, повиснув на руках с другой стороны стены, спрыгнула в темноту, рискуя приземлиться на какую-нибудь скамейку под стеной и сломать лодыжку. Или напороться на кол, поддерживающий саженец. Однако ее ноги благополучно коснулись рыхлой садовой земли, и, привычно подтянув их к животу и локти к бокам, она перекувырнулась через голову на мягком цветочном ковре. Сразу же вскочив на ноги, Тэсс всмотрелась в темноту впереди, угадывая расплывчатые тени деревьев, громоздкий темный силуэт особняка, и, выхватив из сумки пистолет, побежала. Когда ей было десять, здесь жила ее лучшая подруга. Они часто играли в этом дворе, и одной из их любимых игр были прятки. Тэсс вспомнила, как однажды так хорошо спряталась, что подруга, отчаявшись, перестала ее искать. Теперь Тэсс поспешила к этому месту, надеясь, что двор не перестроили. Услышав журчание воды, она ускорила шаг. В углу двора по-прежнему громоздились собранные в кучу и залитые цементом валуны, имитировавшие маленькую, по плечо, гору, с вершины которой; извиваясь, стекали потоки воды и падали в пруд с золотыми рыбками. Воду для этой затеи подавал насос, спрятанный в колодце позади кучи валунов.

Колодец закрывал люк, предохранявший насос от непогоды. Пробравшись сквозь колючие кусты, окружавшие горку из валунов, Тэсс встала на колени, нащупывая крышку. Она с трудом втиснулась внутрь колодца, закрыв за собой люк. В полной темноте, слыша стук насоса где-то рядом; она уселась, обхватив колени руками и опустив на них голову. От неудобной позы болели мышцы, но у нее, по крайней мере, была возможность передохнуть и решить, что делать дальше.

Много лет назад одна из причин, по которой подружка не смогла найти Тэсс, заключалась в том, что, когда однажды они вместе обследовали колодец с насосом, у подружки вызвала отвращение паутина. Девочка даже не оглянула туда, потому что ей и в голову не пришло бы спрятаться в таком противном месте. Но Тэсс была сорванном, и паутина для нее не значила ничего по сравнению с выигрышем. И теперь она сидела в своем тайнике, не обращая внимания на то, от чего ее подружка упала бы в обморок. И все же, чувствуя на лице и волосах паутину и ощущая, как нечто маленькое и многоногое ползает по ее руке, Тэсс пришлось собрать всю свою волю, чтобы не содрогнуться от отвращения. Сейчас главное, что она в безопасности. В этой взрослой игре в прятки, где ставкой была жизнь, никто из преследователей не смог бы обнаружить ее, потому что никто из них не мог знать об этом колодце позади, горки валунов.

Тэсс поморщилась: Руки у нее болели от порезов и ожогов: спина была расцарапана колючей живой изгородью, ноги и подбородок саднило от многочисленных падений. Но физическая боль была ничто по сравнению с душевной. Ее мать мертва. Нет! Тэсс не могла в это поверить. Не могла примириться с этой мыслью.

Сегодня она убила по меньшей мере двоих и тоже не могла примириться с этой мыслью, как бы ни проклинала и ни кляла и теперь убийц своей матери, как бы страстно ни жаждала отомстить им. Она тихо заплакала: горячие слезы струились по щекам, когда она, дрожа, сидела в холодной, сырой, непроглядной тьме своего убежища. Ей надо подумать. Когда она сочтет, что опасность миновала, надо будет бежать.

Самое главное — выяснить, кто охотится за ней, и почему причинил ей столько страданий. И посчитаться с ним. Эта горькая, злая мысль все время возвращалась к ней. Да, кто-то определенно должен за все заплатить. Она ощупала сумку, мучительно размышляя о фотографиях в ней, и особенно о той, которая отталкивала и приводила в замешательство. Барельеф. Мускулистый, длинноволосый, красивый юноша, оседлав быка, вонзал ему в горло нож. Рядом собака пыталась лизнуть брызжущую кровь, в то время как змея устремилась к колосьям пшеницы, а скорпион жалил быку яички.

Сумасшествие какое-то.

Глава 14

В запущенной классной комнате на втором этаже пустующей школы в Бруклине Хамелеон закончил свой отчет. Некоторое время в полутемном классе, где окна были забиты фанерой, царила тишина — соратники Хамелеона угрюмо обдумывали услышанное.

— Значит, женщина сбежала? — наконец спросил широкоплечий, машинально вращая кольцо с рубином на среднем пальце левой руки и поглаживая изображение перекрещивающихся креста и меча.

Хамелеон, помолчав, ответил:

— Скорее всего. Наблюдатель из моей команды, скрывавшийся за домом, не заметил, как женщина прыгнула с балкона на дерево, но видел, как она спустилась по дереву вниз на землю. И он определенно знает, что она застрелила двоих.

— Но где она достала оружие? — спросил мужчина со впалыми щеками.

Хамелеон пожал плечами.

— Вы уверены, что враги не погнались за женщиной и не поймали ее? — спросил человек в очках.

— Такой уверенности у меня нет. К месту происшествия прибыли пожарные и полиция. Но предупрежденные воем сирен, враги имели в своем распоряжении достаточно времени, чтобы подобрать убитых и скрыться до того, как появились представители власти.

— Надеюсь, наши оперативники были не менее расторопны, — заметил мужчина с тонкими губами.