Последняя побудка - Моррелл Дэвид. Страница 38

Индеец. Старик не просто созвал публику. Он даже индейцу позволил смотреть. Прентису казалось, будто он видит, как обижают ребенка, оскверняют алтарь или делают что-то столь же невероятное. Ему хотелось выцарапать старику глаза, схватить его за горло и задушить, вышибить из него мозги и размазать по земле.

Головы. Перед глазами стояли головы.

— Все правильно, — сказал он, повернувшись к нему. — Даже индейца позвали. А теперь вот что я скажу всем. Представление окончено. Все катитесь отсюда. А теперь вот что я скажу вам. Не подходите ко мне и близко. Если вы хоть раз приблизитесь. Бог мне судья, я не знаю, что с вами сделаю. — Он снова повернулся к остальным. — Ну, что вы тут торчите? Катитесь прочь. Дайте человеку насладиться своим делом. — Он потянулся к пистолету, не сводя с них глаз, а они смотрели на него, один за другим начиная расходиться. Тогда он повернулся к старику и сказал, тыча в него пальцем: — Так и запомни, приятель. Держись от меня подальше. — И, едва сдерживая ярость, снова ощутив волну тошноты, он повернулся и полез вверх по склону.

Глава 72

— Слушай, если ты еще раз устроишь что-нибудь подобное, можешь мне не угрожать, я уложу тебя, и все.

Едва старик покончил со своим делом, он забрался на холм в поисках молодого человека и нашел его позади кораля, где тот копал могилы. Старик в ярости кинулся к Прентису: двое солдат пытались заговорить с ним, но он их не слышал. Он бежал к человеку, роющему могилы, тяжело топая, раскидывая ногами комья земли и ломая мескит, задыхаясь и гремя проклятиями. Так что молодой человек услышал его приближение и, когда тот подошел, повернулся к нему, подняв лопату.

— Я сказал, проваливай к чертям, — сказал Прентис, держа лопату наперевес и неотрывно глядя на него. — Не хочу тебя видеть.

— Что с тобой стряслось?

— Что с тобой стряслось, ты хочешь сказать. До тебя что, еще не доперло? Я видел твою рожу, и твои дружки стояли и смотрели. Тебе это нравилось!

— А может быть, я просто делал вид. Мне нужно было дать понять этим мексиканцам, что я на все способен, если они не расколются.

— Какая разница? Господи, ты так долго этим занимался, что уже сам не можешь отличить одно от другого. Тебе это доставляло удовольствие.

— Какое мне дело, чти ты думаешь? Я узнал, что хотел.

— Какая разница? Ты мог это сделать и по-другому.

— Едва ли. И вообще, ты не из-за этого взбесился. А из-за индейца. Я позвал его, потому что пообещал мексиканцам, что потом передам их ему.

Теперь парень был в таком бешенстве, что шагнул вперед, подняв лопату, как будто хотел ударить его, и старик предпочел отойти подальше.

— У тебя и у самого отлично получалось, — закричал Прентис. — Мог обойтись и без него. Тебе просто хотелось выпендриться. Черт, ты так хочешь все делать как надо, что уже сам не понимаешь причин. Ты думал, что подчиняешься необходимости, а на самом деле радовался возможности. Тебе это нравилось.

Вместо того чтобы ударить его, Прентис внезапно опустил лопату и стал швырять в старика землю. Земля попала старику в глаза, в рот, забилась под рубашку, он отшатнулся, поднял руку, чтобы прикрыться, отвернулся, а Прентис кричал:

— Убирайся к черту! Слышишь! Катись! Старик, уворачиваясь от комьев земли, потянулся было к пистолету, но потом спохватился и отошел.

— Ну, ладно, — сказал он. — Ладно! Если ты так считаешь, валяй, рой могилы. Один молодчик там уже помер. Другой на подходе. И раз уж ты этим занимаешься, вырой еще одну. Если так дальше пойдет, она понадобится — для тебя.

— Он отвернулся, сгорбился и ушел, стряхивая с себя землю. Не этого он ожидал. Он пришел осадить его, показать мальчишке, каким он был идиотом, поучить его уму-разуму, а вместо этого уходил, чувствуя полным идиотом себя, весь в земле, с пересохшим ртом, полным пыли. Ему даже было немного неловко, и он не понимал, из-за чего — разве что из-за того, что парнишка бросил ему вызов, а он проиграл. Черт возьми, какая муха укусила парня?

Глава 73

— Слушай, я…

— Пошел вон!

Глава 74

— Слушай, я хочу объяснить. — Прентис повернулся к нему спиной.

— Пошел к черту.

Глава 75

В тот вечер к лагерю подошел отряд каррансистов. Они остановились на ферме, обосновались в доме и сараях, починили кораль, завели туда лошадей, накормили их, и костры их лагеря, наверное, были видны на далекое расстояние. Каррансисты прискакали в лагерь на разведку. Часовые остановили их, они увидели, что это американцы, и держались поодаль, пока их капитан не явился на переговоры.

Его звали Меса, и поскольку все были обеспокоены, он изо всех сил старался разрядить обстановку. Он вел себя исключительно дружелюбно. Как выяснилось потом, даже слишком, но когда они это поняли, было уже поздно. Он сидел у костра вместе с майором. Он объяснял, сколько горя они хлебнули от сторонников Вильи, как им необходима помощь, говорил, что позвонит по телефону в Парраль и их там встретят с распростертыми объятиями. Там, дескать, есть продовольствие, вода, корм для лошадей, место, чтобы разбить лагерь, и достаточно припасов. Там есть даже железная дорога, которой они смогут пользоваться. Поглядывая на майора, он также сообщил, что в городе есть клуб, принадлежащий, по его мнению, канадцам. Он провел в лагере ночь, утром позавтракал, взобрался на лошадь, пожелал им всего наилучшего, сказал, что скачет в ближайший город звонить, и отправился к своему отряду. Солдаты вздохнули с облегчением. Не потому, что он ушел; просто, пережив столько всего, они решили, что теперь, возможно, и вправду наступит облегчение. К тому же майор не сказал об этом, но мексиканцы, которых пытал Календар, наконец рассказали ему то, что он желал узнать. Вилья был поблизости. Может быть, в самом Паррале или немного к югу от него. Значит, отряд сможет прийти в Парраль и прочесать город, а если его там не окажется, то нужно спешить на юг, чтобы отрезать горные пути в Дуранго. И тогда он окажется в ловушке между 13-й и другими колоннами, направляющимися на юг. Как бы то ни было, охота почти закончена.

И вот они сели на лошадей и направились в Парраль; старик, поскакавший вперед, на разведку, попытался взять с собой Прентиса, но не тут-то было. Парень снова сказал ему: “Пошел вон”, и старик уехал один.

Местность стала более приветливой, появились кактусы, пустынная трава и дурман, почва стала менее песчаной, кое-где проглядывала земля, в воздухе чувствовалась прохлада. Они выехали наискосок из пустыни, горы были от них справа, слева расстилалась выгоревшая трава, а впереди — они не поверили своим глазам — небольшой холм, поросший деревьями.

Это были хлопковые деревья, и они уже было разбили около них лагерь, но тут увидели чуть поодаль другие деревья и направили к ним лошадей. Лошади учуяли запах, поскакали быстрее, вернее, ринулись туда, чуть не влетев в реку. И всадникам пришлось сдерживать их; они расседлали лошадей, дали им отдышаться, остыть и наконец позволили попить — сначала немножко, потом побольше; затем снова пустили их шагом.

На это ушло несколько часов, и даже после этого лошади никак не могли напиться. Они выставили заставу, привязали лошадей под деревьями. Потом побежали к реке — пора было подумать и о себе. После этого кавалеристы принялись разбивать лагерь, потом позволили лошадям попить еще. Вскоре пришлось силой оттаскивать их отводы. Кормить лошадей сейчас было нельзя. После такого количества воды от овса их затошнило бы, так что солдаты распаковали свои вещмешки, приготовили себе пищу и только перед сном покормили лошадей, дав им совсем немного овса, чтобы они сохранили силы.

Работы было столько, что у старика не было возможности поговорить с Прентисом. Наконец он нашел его у реки и, сев рядом с ним в темноте, спросил:

— Может быть, как-нибудь поладим? Парень молча посмотрел на него.