Пятая профессия - Моррелл Дэвид. Страница 97

— Нет! Давайте поговорим! — крикнул Сэвэдж ему вслед.

Нанеся ближайшему нападающему короткий удар по корпусу локтем, Сэвэдж угодил ему в солнечное сплетение. Отдача была чудовищной, будто бы американец попал в бетонный блок. Но силы удара оказалось достаточно для того, чтобы гангстер хрюкнул, задыхаясь, сломался пополам и повалился назад, столкнувшись при этом с другим охранником. Лимузин Шираи рванулся от тротуара — завизжали и задымились шины.

Охрана продолжала наступать на Сэвэджа: некоторые достали кастеты. Акира развернулся в прыжке и саданул одного ногой. Нога телохранителя загнулась в другую сторону. У следующего повисла рука, и кастет из нее вывалился.

В отчаянии Сэвэдж ударил и попятился назад, прикрываемый с фланга Акирой. Они услышали, как позади раздались чьи-то шаги и злобные возгласы. Перебегая через перекресток, Сэвэдж почувствовал, как запнулось сердце. Потому что слева от них расходившиеся с демонстрации протестующие начали заворачивать за угол!

“Боже!” — набирая скорость, подумал Сэвэдж. Кинутый в прострации кастет просвистел мимо его головы. Но это оказалась металлическая, обтянутая кожей дубняка, и, издав тупой стук, она успокоилась на асфальте. Но Сэвэдж вздрогнул, представив, что бы она могла сделать, если бы попала ему по черепу.

Легкие горели. Ноги — как натянутые струны. Сердце — как паровой молот. Сэвэдж надеялся лишь на то, что охрана достаточно тренированна, чтобы остановиться вовремя: ведь свою задачу — охрану принципала — она до конца выполнила. Ведь, по идее, они должны думать, что мы являемся отвлекающей группой, тогда как основной удар будет нанесен совсем с другой стороны. Дальше, где-то по улице, может быть, за углом.

“Но троих из якудза мы вывели из строя. И охранники могут взъяриться до такой степени, что будут гнаться за нами до тех пор, пока не поймают и не расколотят наши головы о мостовую. Чтобы сравнять, так сказать, счет.

Или же им может прийти в голову блажь узнать, кто мы такие! Ведь защитник должен знать, кто именно угрожает его клиенту!

Но как заставить их понять, что мы не хотим причинять Шираи никакого вреда? Что мы просто хотим с ним поговорить?!”

Охранники дышали уже где-то совсем рядом. Когда Сэвэдж огибал очередного ошеломленного прохожего, ему в плечо ударился какой-то предмет. Тяжелый предмет. Еще одна кинутая наугад дубинка. Удар оказался настолько сильным, что Сэвэдж, споткнувшись, сделал несколько заплетающихся шагов вперед. И поморщился. Подавив стон, он заставил себя обрести утраченное равновесие, собраться, выровнять шаги кинуться вперед с удвоенной скоростью, слыша, что шага за спиной приблизились.

Акира кинулся через улицу, сквозь застывший поток автомобилей, в видневшуюся отсюда боковую улочку, подальше от демонстрации. Сэвэдж старался не отставать: грудь его быстро вздымалась, ноги выпрямлялись, сердце глухо ухало в своей клетке. Пот насквозь пропитал его рубашку. Плечо пульсировало от боли.

Но тут ему на ум пришла спасительная мысль: им с Акирой намного легче маневрировать в плотной толпе, чем охранникам, несущимся кучей, разбрасывая пешеходов по сторонам, и таким образом замедляя свой и без того небыстрый бег.

Но он оказался неправ. Огибая прохожих, Сэвэдж внезапно почувствовал, как ему в рукав впилась чья-то рука. Он вывернулся. Но в ту же секунду следующая ладонь рубанула по плечу, и в животе Сэвэджа разлился свинец. Боже милостивый! Он думал, как человек с Запада, словно здесь — Нью-Йорк! В Манхэттене прохожие рассыпались бы по сторонам, прижимаясь к домам, видя, что преследуют двоих человек. Но здесь — совсем другое дело. Сэвэдж. совершенно забыл о том, что говорил ему Акира! Ведь японцы — самые угодливые и законопослушные люди на земле. Верные своему племени. Группировки против индивидуалистов. Статус-кво, гармония, порядок значат для них все. Если двое мужчин убегают от гангстеров, в особенности, если один из преследуемых — американец, значит, они должны быть в чем-то повинны, и являются угрозой обществу, потому что здесь считается так: кого больше — тот и прав.

Третья рука впилась в Сэвэджа. Акира обернулся, схватил его за одежду и впихнул в ближайшую дверь. Они оказались в ярко освещенном магазине. Снаружи телохранители врезались в прохожих, создав свалку у двери, и таким образом перегородив самим себе проход. Пробегая мимо прилавков и остолбеневших продавцов, Сэвэдж увидел слева выход. Он вел на другую улицу. Сэвэдж задыхался настолько сильно, что едва мог говорить, но, собрав остатки сил, выпалил на бегу, обращаясь к Акире:

— Мы должны разбежаться.

— Но…

— Ты сможешь раствориться в толпе! Ведь они гонятся за японцем и — американцем. Если ты исчезнешь из виду, они продолжат гнаться за мной, потому что я выгляжу подозрительно.

— Как?

— Мой вид бросается в глаза!

Они добрались до бокового выхода и вывалились на улицу, слыша, как в то же самое время охранники Шираи ворвались в магазин, в тот самый вход, через который прошли Акира с Сэвэджем.

— Я ни за что не брошу тебя, — заявил Акира.

— Хватит разглагольствовать! Делай, что сказано. Встретимся у Таро!

— Нет! Я тебя не брошу!

Заметив почтальона в форме, который собирался сесть на мотоцикл “хонда”, Сэвэдж прыгнул, вышвырнул парня из седла и вскочил на его место.

— Места мне не хватает! — заорал Акира и, прыгнув следом за Сэвэджем, приземлился за его спиной и, как клещами, вцепился в куртку американца. Потом обхватил его руками.

Нажав на педаль и выжав дроссель, Сэвэдж, огибая встречные автомобили, вырулил на улицу. Больше он не слышал за спиной вопли и крики охранников. Чувствуя, как распирает грудную клетку, он услышал внезапно успокаивающий рев дорожного движения, вой мотоцикла и оглушительный шум — настолько привычный и неожиданно умиротворяющий — Токио.

— Нам лучше поскорее избавиться от этого мотоцикла, — сказал Акира, когда Сэвэдж на огромной скорости завернул за угол. — До того, как заявят о его краже, и полиция примется нас преследовать.

— Понимаешь, сейчас меня больше всего волнуют эти охранники.

— Благодарю за то, что предложил стать приманкой, чтобы я смог исчезнуть.

— Так, наверное, поступают все настоящие друзья…

— Да, — голос Акиры показался Сэвэджу несколько странным и непонятным. — Друзья, — он был явно озадачен.

Через три квартала они бросили мотоцикл на тротуаре около входа в метро, надеясь на то, что полицейские решат, что Сэвэдж с Акирой настолько спешили уйти от погони, что сели сразу же на первый попавшийся поезд. Быстро и напряженно оглядываясь, друзья перебежали перекресток, взяли такси — причем, не сговариваясь, — первое из многочисленных — которое стало первым из многочисленных пересадочных, долженствующих доставить их обратно к Таро.

— Боюсь, что посыльный больше никогда не увидит своего мотоцикла, — сказал Сэвэдж.

— А вот это неверно, — отозвался Акира. — Кто-нибудь передвинет его таким образом, что он перестанет мешать движению прохожих. Но его никто не украдет. Ты же в Японии.

4

— Я не понял. Что сказал Шираи? — спросил Сэвэдж.

Он сидел на стуле в небольшом изоляторе на четвертом этаже дома Таро. Рубашку он снял, и старик внимательно осматривал его плечо. Акира с Рэйчел стояли сбоку, и прищуренные глаза женщины показывали Сэвэджу, что синяк от брошенной дубинки довольно приличный.

— Подними руку, — приказал Таро.

Сэвэдж, прикусив губу, сделал то, что было ведено.

— Подвигай вперед — назад.

Ему это удалось, но не на полную длину и не без усилий.

— Опиши боль.

— Глубокая. Ноет. В то же самое время пульсирует.

— Нет. Не думаю, что какая-нибудь кость, сломана.

— Все равно тебе лучше сходить в больницу и сделать рентген.

Сэвэдж покачал головой.

— Я и так уже довольно внимания привлек к себе сегодня.

— Хай, — сказал Таро. — Я дам тебе лекарство, снимающее опухоль. Знаешь, твое плечо вряд ли можно будет использовать в исключительных случаях.