Страх высоты - Москвин Максим. Страница 2

Генерал снял с пояса тот самый прибор, открыл крышку — в сумраке засиял голубоватый отблеск небольшого экрана — несколько раз ткнул в клавиши грязным пальцем, покрытым мелкими ссадинами, и поднял голову, обращаясь ко мне:

— То, что ты жетон потерял — не самое плохое. То, что ты десятикратно норму расхода реагента перекрыл — вот что плохо.

— Отдавать придется, — я с пониманием хмыкнул, — такое случается в жизни… Только нечем мне отдавать, вот какое дело…

Судя по тому, что я был одет в нечто вроде противоперегрузочного костюма очень крупной вязки, из каких-то толстых синтетических нитей, а не в свою привычную одежду, то вряд ли поблизости найдутся мои вещи, а с ними и деньги. Я еще раз поразился своему спокойствию. Разум без возражений принял необычность ситуации за норму, вероятно, это все же был лучший способ избежать паники или того хуже — безумия. Как показали последующие события, мне следовало от всей души благодарить собственный мозг за сохранение рассудка в той ситуации.

— Тогда я тебе не завидую. И ты так и не сказал, из какой штольни. Не хочешь говорить или не знаешь?

Не ожидая ответа, Генерал поднялся и повернулся в сторону помещения, которая терялась в темноте.

— Идут, — он явно обладал великолепным слухом.

Через несколько секунд и я смог различить гулкие шаги по металлическим пластинам, а буквально в полутора десятках метров далекими еще лучами фонарей осветилась арка, за которой показался коридор, прорубленный в скале и уходящий вправо — очевидно, к тому самому центральному стволу.

Я оперся руками о край моего саркофага-ванны, встал сначала на колени, а потом, с кряхтением и почти слышимым скрипом позвоночника, на ноги. При этом фляга выскользнула из рук и звякнула о каменный пол. С трудом удерживая равновесие, я перешагнул бортик и встал рядом с саркофагом. Словно почувствовав мое отсутствие, в дальнем бортике отрылся темный паз, и оттуда метнулась, раскладываясь выпуклым веером, чешуйчатая крышка. Одновременно погасли огоньки в изголовье.

Меня все больше охватывала нервная дрожь. Вроде бы я и не волновался особо, дрожь скорее была похожа на нетерпение перед каким-нибудь важным событием, дрожь желания, чтобы то, что должно случиться, случилось поскорее. Холод тоже вряд ли мог служить причиной дрожи, либо я просто пока не ощущал температуры воздуха, либо в помещении действительно было тепло. Вдруг Генерал обернулся ко мне, одним движением сорвал куртку с плеч и бросил в мою сторону. Я машинально подхватил ее в воздухе. На ощупь ткань походила на брезент, оклеенный наждачной бумагой, а то и еще хуже — акульей кожей. Генерал быстрым жестом велел — накинь, мол. Я послушался. Куртка оказалась размеров на шесть больше, зато скрывала меня довольно хорошо, и я вдруг порадовался этому обстоятельству. Мне не удалось разглядеть моих собеседников внимательно, но вот руки у них были просто изуродованы мелкими шрамами и въевшейся грязью, да и лица не сильно отличались, разве что более жесткой щетиной на щеках. Скажем так, если ничего кардинального с моей внешностью не случилось, то в сравнении с ними я выглядел вызывающе ухоженным. Я не успевал сообразить, что мне делать и как себя вести. Только что мне удалось продрать глаза и уже пошли косяком какие-то события, на осмысление которых мне просто не хватало времени. Оставалось только молчать, слушать и надеяться на экспромт. И благодарить Генерала за неожиданное участие.

Шаги приближались, свет становился все ярче и, наконец, в помещение ввалились четверо. Как минимум, три ярчайших снопа света осветили всех нас, только Волына оставался наполовину скрыт в тени. Не стесняясь, вошедшие медленно и вдумчиво поводили лучами по нашим фигурам. Наконец, они уменьшили яркость фонарей и я смог разглядеть, кто же к нам пожаловал.

Впереди шествовал мужчина без малого двухметрового роста, затянутый в темный комбинезон, покрытый черными выпуклыми пластинами, придававшими ему вид штурмовика из «Звездных войн». В левой руке он держал фонарь, правая помещалась на поясе недалеко от ребристой рукояти какого-то оружия, спрятанного в кобуре. Чуть позади и в стороны расположились двое примерно таких же габаритов, в точно такой же одежде, но оружие они держали двумя руками, и оружие это походило на чрезмерно раздувшиеся помповые ружья, а на голове оба носили украшение в виде широкого обруча, от которого на глаза спускалась затемненная пластина из стекла или прозрачного пластика. Затемнение это, однако, ничуть не мешало им ориентироваться. Фонари у них располагались над правым плечом. Оснащение всех троих завершалось небольшими приборами, в точности походившими на тот, что я приметил у Генерала.

Четвертый посетитель отошел чуть в сторону и присел на один из пластиковых стульев, обнаружившихся в дальнем от меня углу. В отличие от первых трех, выглядевших, как полицейские или солдаты, он походил на немного располневшего менеджера и носил обычный серый деловой костюм, голубую рубашку без галстука и черные туфли.

— Матецкий! — пробасил вошедший первым, очевидно, командир. — Для твоего же здоровья полезнее, если этот вызов не был шуткой. Хотя, какое у мяса, к пробу, здоровье.

Двое, стоявшие позади, с готовностью хохотнули. Четвертый, сидевший в углу, никак не отреагировал на подобие шутки. На меня пока что никто внимания не обращал.

— Никак нет, цер, никаких шуток, — Генерал попытался вытянуться, — при проходе шурфа нашли человека, вмерз в лед, как лемминг, доставили к бригадному реаниматору, процедура прошла, как полагается.

— А зачем ты тогда нас вызывал? Вон начальник участка, регистрируй жетон, обычная процедура. Или ты думаешь, нам интересно по вашим норам ползать?

В этот момент из тени выскочил Волына и метнулся прямо к офицеру — я так решил его пока для себя называть. Тот от неожиданности отшатнулся, а двое сзади навели на Волныну стволы своих пушек.

— У него жетона нет! Он не из нашенских! Он вообще не наш, такой спецовки ни у кого из соседей не…

Его пламенная речь прервалась самым неожиданным образом — офицер взмахнул рукой и влепил фонарем Волыне тяжелую оплеуху, отбросившую его обратно к стене. От гулкого звука я вздрогнул, а в животе образовался неприятный ледяной сгусток — такие щедрые удары не сулили мне в будущем ничего хорошего. Встать у Волыны не получилось, он несколько раз дернулся, потом затих кучей тряпья у стены.

— Так, — офицер уставился на Генерала, — говори!

— Все так, цер, — Генерал даже не вздрогнул. — Мы его откопали больше суток тому. Замерз в куске льда, прямо так в реаниматор его и положили. Потом ушли на смену, сегодня вечером вернулись, а бокс еще работает. Как только желтый режим пошел, так мы его вручную открыли, все равно дальше только удержание остается... Жетона не нашли. Ресурс...

На этом месте Генерал замялся и переступил с ноги на ногу.

— Ну? Что ресурс?

— Ресурс ноль. Почти.

Человек-глыба ничего не ответил. Отодвинув Генерала плечом, он подошел вплотную ко мне и еще раз внимательно осмотрел. Как катком проехал. Я начал понимать, что, кажется, попал. Одновременно в голову пришла мыслишка, как себя вести в ближайшее время.

— Из какой штольни? — рявкнул офицер.

Я поднял голову.

— Не знаю...

— Не знаешь? — он придвинулся ближе, занося руку для удара.

Я не успел отреагировать, как из угла послышался тихий голос:

— Стоп. Назад.

Офицер опустил руку и обернулся в сторону человека в костюме. Тот пожал плечами:

— Обычное дело при глубокой заморозке. Какое сегодня число, крот? — это уже ко мне.

Я молча покачал головой. Крот? Тот кивнул, встал на ноги и махнул рукой офицеру, затем повернулся, сделал несколько шагов к выходу и остановился, ожидая охрану с фонарями. Офицер ухватил меня за предплечье так, что заскрипели кости и потащил за собой, бросив Генералу:

— Матецкий! С нами. Разговор не закончен.

На Волыну никто даже не оглянулся, он так и остался лежать скорчившись, в полной темноте.