Морские дьяволы - Локвуд Чарльз. Страница 63

Встреча с этим кораблем не сулила ничего хорошего. Он щетинился орудиями и, разумеется, имел солидный запас глубинных бомб. Честно говоря, Риссеру совсем не хотелось связываться с ним на мелководье, и корабли разошлись встречными курсами на расстояние броска бейзбольным мячом. Один импульс вражеского гидролокатора - и "Флайинг Фиш" не поздоровилось бы.

Ситуация была столь необычной, что командир разрешил диктору рассказать обо всем по трансляции. Пока команда спокойно завтракала, диктор Джо в манере известного радиоактера довел экипаж до колик, рассказывая собственную версию о беспечности этого хранителя императорских океанских просторов, так неосмотрительно оставившего открытой дверь своего курятника.

- Ну где же ты был, дубина? - вопрошал он, - Ты всю ночь стоял на посту, как настоящий храбрый полицейский. А дверь оставил незапертой! Вот я расскажу о тебе мисс Роззи Токио. Но больше всего мне хочется узнать, где же, черт возьми, курочки из твоего курятника?

Взрыв хохота, который последовал за этим, показался вахтенному офицеру слишком громким:

- Ну, хватит, Джо, кончай передачу. Или ты хочешь, чтобы тебя услышали на сторожевике?

Этого Джо явно не хотелось, и он окончил представление.

Как и для других "морских дьяволов" стаи Боба, 13 июня оказалось не совсем приятным деньком и для старушки "Флайинг Фиш". Две цели, шесть торпед и ни одного попадания. Все промахи происходили из-за того, что самолеты, кружившие над головой во время атаки, своевременно извещали цели о выпущенных подводной лодкой торпедах. В конце дня Риссер сделал следующую запись в вахтенном журнале:

"22.30. Это был крайне несчастливый день. Стреляя по двум целям, мы промахнулись, а что касается третьей, то нам не удалось даже выйти в точку залпа. Напрасно потратили шесть торпед. Промахи, вне всякого сомнения, были вызваны маневрированием целей, но если бы мы применили стрельбу веером, то могли бы добиться попадания. Скорость торпед - 27,5 узла - явно не способствовала нашей удаче. Возможно, нас обнаружил самолет по воздушным пузырям, появлявшимся на поверхности после выстрела. Видимость была отличная, лучшая за все время нашего пребывания в Японском море, а море совершенно спокойное. Мы ни разу не шли с большой скоростью, перископ поднимали только на 30-50 сантиметров над поверхностью, и, не хвалясь, я могу сказать, что он выставлялся редко - только в случаях крайней необходимости и на очень короткое время. Мне нужно было бы преследовать цели до наступления темноты, а затем атаковать их, но положение для атаки было идеальным, и я меньше всего думал о промахе".

Утром 15 июня палуба "Флайинг Фиш" покраснела, но не от крови, а от пыли кирпичей, видимо, только что сделанных из красной корейской глины. На рассвете Боб начал обстрел из 127-мм орудия десяти больших барж, груженных кирпичом. Стрельба продолжалась несколько часов подряд. В воздух около гавани Сейсин поднялись тучи кирпичной пыли, окрасив "Флайинг Фиш" в пурпурный цвет.

В тот же день с "Флайинг Фиш" произошло самое необыкновенное происшествие, которое когда-либо выпадало на долю подводной лодки. Было уже далеко за полдень, когда она на перископной глубине подошла к брекватеру Сейсина. Боб заметил в порту четыре или пять транспортов, но это не вызвало у него особого энтузиазма, так как все они находились за пределами досягаемости его торпед. В окуляр своего боевого перископа Риссер наблюдал за поездами, двигавшимися по железнодорожным линиям вдоль берега. Он с кислым видом смотрел, как на акватории порта суетились катера, пыхтели буксиры и неуклюже двигались баржи. Здесь не было ничего подходящего для командира стаи "морских дьяволов", занятого поисками достойной цели.

Равнодушным, рассеянным взглядом Риссер следил за маленьким буксиром, направлявшимся прямо на него, с двумя глубоко осевшими баржами. Не долго думая, он приказал погрузиться на глубину 27 метров, не столько для того, чтобы избежать обнаружения, сколько для того, чтобы буксир или баржи не повредили перископа и антенны подводной лодки. Он дал приказание идти вперед на малой скорости, стараясь уклониться от приближающихся судов, которые, по всем признакам, должны были пройти по левому борту "Флайинг Фиш". Шум винта буксира был ясно слышен внутри подводной лодки, когда он проходил над ней. И вдруг наступила тишина. Буксир остановился. Боб ждал, когда винт снова заработает, но прошло несколько минут, а буксир все не двигался с места. Терпение Боба иссякло, и он приказал с величайшей осторожностью, чтобы не протаранить перископом днище буксира или баржи, всплыть на 18-метровую глубину и как можно медленнее поднять на поверхность драгоценный глаз подводной лодки. Перископ вышел на поверхность совсем рядом с баржей, нагруженной, оказывается, булыжником. На корме стоял рулевой. Он открывал люки, чтобы сбросить булыжник в воду, и не заметил поднятого перископа. Рассказывая об этом, Боб лаконично заметил:

- Он мог с легкостью плюнуть на перископ! - И затем прибавил:

- Он не видел нас, но зато нам достаточно было один раз взглянуть на баржу, чтобы заметить на ней увесистые булыжники, которые с минуту на минуту, как глубинные бомбы, могли обрушиться на подводную лодку.

Место было явно не подходящее для подводной лодки. Японцы, видимо, строили новый брекватер или увеличивали старый. Но Боба это уже не интересовало. Только бы успеть убраться отсюда, и как можно скорее.

- Погружаться на 27 метров! Быстрее! Лево руля! Полный вперед!

Услышав сообщение диктора о том, что их командир увидел через перископ, вся команда с жаром принялась за дело.

- Мы едва ускользнули, - говорил Боб Риссер, описывая впоследствии подробности этого происшествия. - Я был здорово напуган. Правда, булыжники не нанесли бы нам серьезных повреждений, но я не хотел, чтобы на нас попала хоть часть этих бомб времен каменного века. Однако я не мог не улыбнуться при мысли о необычайности положения. Можно поклясться, что еще ни одна подводная лодка не подвергалась опасности превратиться навсегда в составную часть какого-нибудь брекватера. Это было бы похоже на сказку о ревнивом короле, который замуровал возлюбленного королевы в ее покоях.

Только один раз подводной лодке Риссера грозила серьезная опасность от глубинных бомб. Это произошло 20 июня, через несколько дней после того, что можно было назвать "Сейсинским инцидентом". В 16.07 подводная лодка атаковала крупное грузовое судно, выпустив по нему три торпеды. Действия развертывались быстро и, казалось, благоприятно, но в конце концов все обернулось против "Флайинг Фиш". Атакованное судно избежало торпед, так как быстро изменило курс, собираясь войти в гавань Сейсина. Взрыв трех торпед, не попавших в цель, по-видимому, заставил насторожиться эскортный миноносец, который стоял в порту. Вскоре после взрыва торпед на "Флайинг Фиш" услышали шум винтов и работающих машин на расстоянии 1450 метров. Уйти от атаки глубинными бомбами было уже поздно.

Как и ожидал Риссер, на лодку посыпались бомбы. К счастью, в это время она уже находилась на 90-метровой глубине, и ни одна из 13 бомб не взорвалась близко. В 18.45, когда берег остался далеко позади, "Флайинг Фиш" всплыла. Она шла в сторону моря для патрулирования в глубоководных районах. Кроме того, необходимо было перезарядить аккумуляторную батарею. Через десять минут после всплытия Риссеру пришлось выдержать своеобразный поединок с таинственным радиолокатором, работавшим на 10-сантиметровой волне. Это был тот самый радиолокатор, который не давал покоя всем "морским дьяволам". Сигналы его были настолько похожи на работу американской станции, что, казалось, их посылал в эфир кто-то свой. Вначале сигналы шли с юго-востока, где была зона действий подводной лодки "Бауфин". Однако опытному и бдительному радиометристу "Флайинг Фиш" они показались подозрительными. После тщательного изучения сигналов он объявил, что это японский радиолокатор. В течение примерно 25 минут источник сигналов находился на пеленге 119°, затем пеленг изменился и стал 150°. Это направление не менялось в течение 20 минут.