Подиум - Моспан Татьяна Викторовна. Страница 18
Сегодня Наталья заговорила про институт легкой промышленности в Тарасовке. Кате не хотелось об этом думать: пока она намеревалась просто шить для себя. Это тоже неплохо, а дальше… Дальше станет видно.
В дверь позвонили. Кого там принесло? Катя застыла возле зеркала – как была, с одним наколотым рукавом. Она никого не ждала к себе в это время.
– Кто? – подойдя к двери, тихо спросила она.
В ответ послышались неясное бормотанье и всхлипыванья.
– Кто там? – уже не приглушая голоса, выкрикнула она.
– Открой… – За дверью раздался знакомый голос.
"Наташка!.." – Катя распахнула дверь, и ей на руки упала растрепанная и растерзанная Богданова. Ее лицо опухло от слез, роскошная шубка перепачкана грязью. На руках виднелись следы крови.
– Я все видела, все! – Перекошенное от страха лицо подруги было неузнаваемым. – Слышишь? Я была там… Это ужас! Николай… – Ее стало трясти. – Они убьют меня…
Глава 4
Состояние Наташи пугало Катю. Богданова то порывалась куда-то бежать, то замирала на месте, бормоча бессвязные слова. Катя с трудом раздела и уложила ее на диван. Она всерьез стала опасаться за рассудок подруги.
– Тебе надо успокоиться, – приговаривала Катя.
Наташа мотала головой и не понимала, что ей говорили.
– Наташенька, ты слышишь меня? – Катя мокрым полотенцем пыталась стереть грязь с ее лица. – Успокойся…
Откинув спутанные волосы, Катя увидела, что у Наташи недостает одной сережки, той самой сережки – подковки с изумрудной капелькой и бриллиантами, – которая была на ней сегодня во время показа моделей.
Спустя некоторое время Наташа утихла: задремала, сморенная пережитым волнением. Рядом с диваном сидела Катерина, которая гладила подругу по голове, как ребенка, и говорила что-то ласковым голосом. Так в далеком детстве ее саму убаюкивала бабушка.
То, что случилось с Наташей, напоминало страшный сон.
После презентации новой коллекции она поехала к Николаю. Всю дорогу до Никульского гнала машину на предельной скорости. После жостовской развилки опомнилась и взяла себя в руки… Она что, ненормальная, приключений на собственную задницу ищет? Скользко, гололед, а она несется как угорелая! Так и до беды недалеко.
Наталья сбавила скорость. Почему-то очень захотелось выйти из машины и пройтись пешком. Она даже притормозила и остановилась, но выходить не стала… Что с ней происходит, в самом деле?
С двух сторон к шоссе подступал лес. Высокие сосны и ели казались в темноте неприступной стеной. Темно-синяя «девятка» застыла на обочине дороги. Наташа высветила фарами придорожный участок леса, утопающего в сугробах… Почему так тревожно и тоскливо на душе? Пусто, неуютно и одиноко. Почему?! Она напряженно вглядывалась в темноту, словно там хотела найти ответ. Молчание мертвого зимнего леса будто предостерегало ее от чего-то страшного. Хотелось закричать, завыть от тоски и одиночества. Нависшая тишина давила тяжким грузом.
Она вжалась в водительское кресло. Неожиданно сзади раздался автомобильный гудок, и Наташа очнулась. Какого черта! «Девятка» рванулась с места – и через несколько минут уже въезжала в Никульское.
Дядя Николая, спеша навстречу, открыл перед ней ворота.
– Ждет, ждет! – Он приветливо улыбался.
Глядя на его бесхитростное лицо, Наталья мгновенно успокоилась: Николай ждет ее, а она себя накручивает!
– Кто-нибудь из гостей есть в доме? – спросила Наташа из осторожности, на всякий случай.
– Никого. Николай с Томазом в бильярдной.
Томаз был свой, он постоянно жил в доме.
Еще на лестнице Наташа услышала громкие голоса. Едва она появилась, голоса смолкли. Томаз мгновенно покинул бильярдную.
Николай поднял голову, и Наталья поразилась, какое у него измученное и усталое лицо. Она никогда не видела Линькова в таком состоянии.
– Наташенька, – начал он, – ты…
Громкий автомобильный гудок, раздавшийся на улице, заставил Николая умолкнуть на полуслове. Он рванулся к окну.
– Быстро уходи отсюда! – резко бросил Николай Наташе.
Та, ничего не понимая, продолжала оставаться на месте.
– Быстро! – заорал он и, схватив ее за руку, потащил к двери.
Внизу хлопнула входная дверь, и Наталья услышала незнакомые голоса. Линьков замер на лестнице.
– А… – начала она и тут же почувствовала, как его ладонь прикрыла ей рот.
– Тише, – одними губами прошептал он и потащил ее назад.
Николай впихнул Наташу в маленькую темную комнатушку, которая примыкала к бильярдной, и исчез.
Она сидела в старом скрипучем кресле и боялась пошевелиться. В углу комнатенки была навалена куча какого-то тряпья. Дверь прикрывалась неплотно, и сквозь узкую щель Наташа видела освещенную часть бильярдной. Она уже пришла в себя. Ей стало интересно…
Кроме Николая, в помещении находились еще двое гостей. Пожилой, неважно одетый человек, лица которого Богданова не видела, по-хозяйски сидел в просторном кресле. (Машинально Наталья отметила старомодный и к тому же непроглаженный пиджак.) Второй гость, здоровый как бык, стоял у дверей. Этот был похож на обыкновенного уголовника. Что общего может быть у Николая с такими хмырями?
– Послушай, Роман… – начал Николай, но его резко оборвали.
"Роман?.. – подумала Наталья. – Роман Баскаков! – вспомнила она не раз слышанную фамилию. – Так вот, значит, кто пожаловал. А здоровяк – это, видимо, Назаров".
Пожилой что-то негромко, отрывисто говорил. Наташа не могла всего расслышать, но поняла, что речь шла о деньгах…
– …у Марата своего спроси! – донеслись до нее слова Николая.
– Я спрошу! – с нажимом ответил пожилой.
Богданова удивилась – до чего резкий и злой был у него голос.
"Марат? – удивилась она. – Марат Газеев?.." Этого парня она знала. Он был вежлив и предупредителен с ней. Катя Царева однажды видела Газеева в Никульском. "Неприятный тип!" – сказала про него Катя. И Наташе он тоже не нравился: трусливый, скользкий как угорь. Она не раз говорила об этом Линькову, но тот не слушал ее.
Сейчас, вытянув шею, чтобы не пропустить ни слова, Богданова невольно шевельнулась на стуле. Отвратительный скрип кресла заставил ее замереть на месте.
Однако собеседникам в бильярдной было, по-видимому, не до нее. Они продолжали выяснять отношения. Внезапно человек в мятом пиджаке поднялся из кресла и что-то негромко сказал.
– …и не скучай! – Наташа услышала только конец фразы.
А дальше… Богданова готова была бы отдать все на свете, лишь бы никогда не видеть этого кошмара.
Раздался выстрел, громко закричал Николай. В комнату ворвались еще двое – Томаз Гелашвили и Марат Газеев. Наташа видела это, как и то, что Николай метнулся к печке и в его руках оказалась чугунная задвижка.
– Сука! – Линьков, должно быть, кинулся на стрелявшего в него человека, и между ними завязалась борьба, шум которой слышала Наташа.
Вслед за первым прогремел второй выстрел, потом третий.
– А-а, – хрипел кто-то, – убью!..
Наташа в ужасе закрыла глаза. Она уже не различала голосов. Там, за стенкой, началась беспорядочная стрельба.
– Ах ты, гад! – вопил голос с грузинским акцентом. (Наверное, это был Гелашвили.) Послышался звон разбитого стекла.
– Стреляй, чего ждешь?! Вон там он побежал! Уйдет, уйдет… – Голос кричавшего захлебывался от злобы.
Богданова боялась высунуться из своего укрытия… Если они сейчас заглянут сюда – ей конец!
Несколько человек протопали по лестнице вниз, к выходу…
Наталья долго сидела в своей комнатушке, не решаясь двинуться с места. "Все закончилось, все уже закончилось, никто меня не тронет…" – стучало у нее в голове. Сейчас придет Николай – ведь он не оставит ее одну в этом кошмаре. Она скрестила руки на груди, пытаясь унять дрожь. Время шло, а Николай все не приходил.
Наташа услышала, как на улице негромко заурчал автомобильный мотор, и зашевелилась на своем скрипучем стуле. Что это, почему молчит Николай?