Антироссийская подлость - Мухин Юрий Игнатьевич. Страница 20

68. В этот момент открыто и внятно заявил о своей готовности сражаться с агрессором только Советский Союз: за 6 месяцев, предшествовавших захвату немцами Судетской области Чехословакии, он 10 раз официально заявил, что свой договор с ней исполнит, кроме этого, 4 раза СССР конфиденциально сообщил об этом Франции, 4 — Чехословакии и 3 — Англии. [92] Более того, он заявил, что исполнит этот договор, даже если Франция от него откажется, т. е. если с Германией, Польшей и Румынией ему придётся воевать только в союзе с Чехословакией. Но сами чехи сдались немцам. И сдались по следующим причинам.

69. 29 сентября 1938 г. в Мюнхене собрались главы четырёх европейских государств и подписали между собой следующее соглашение.

Далее следуют даты этапов вывода из Судет чехословацких войск и населения. Подписали это Соглашение канцлер Германии А. Гитлер, премьер-министр Франции Э. Деладье, вождь Италии Б. Муссолини и премьер-министр Великобритании Н. Чемберлен. Советский Союз по понятным причинам не пригласили, а мнение чехов никого не интересовало. Заметьте, что в Соглашении ни в малейшей мере не мотивируется, по какой причине Чехословакия обязана отдать немцам свою территорию, поскольку никаких разумных мотивов не было — так захотели агрессоры. Этого достаточно.

70. Поэтому и мучились обвинители на Нюрнбергском процессе, пытаясь этот гнусный сговор в обвинительном заключении представить так, как будто это только Германия была агрессором. В конце концов они придумали следующую формулу обвинения: «После того, как нацистские заговорщики угрожали войной, Соединённое Королевство и Франция 29 сентября 1938 г. в Мюнхене заключили соглашения с Германией и Италией, предусматривающее уступку Судетской области Германии. От Чехословакии потребовали согласиться с этим. 1 октября 1938 г. немецкие войска оккупировали Судетскую область». [94]

Понимаете, в чём дело? Оказывается Германия, имевшая 70 млн. человек населения, напугала войной Британскую империю, в которой жил каждый четвёртый человек мира и имевшую вместе с метрополией 532 млн. человек, [95] и Французскую колониальную империю, имевшую 109 млн. человек. [96] Напугала настолько, что эти империи отказались от помощи 170 млн. человек Советского Союза.

71. Вот из-за этих трудностей обвинителей на скамьях подсудимых в Нюрнберге сидели не все из тех, кто начал Вторую мировую войну. А в первую очередь на этой скамье должна была сначала сидеть, а потом на виселице висеть довоенная польская элита. И вот почему. Вместе с Германией в октябре 1938 г. напала на Чехословакию и Польша, отхватив у чехословаков Тешинскую область, в которой на тот момент проживало 156 тысяч чехов и всего 77 тысяч поляков. [97] Причём эти поляки, в отличие от украинцев и белорусов в Польше, не испытывали в Чехословакии никакого культурного или экономического гнёта и не собирались присоединяться к Польше. Но что самое примечательное — Польша напала на Чехословакию безо всякого разрешения Англии и Франции — абсолютно самостоятельно! Когда Германия потребовала у Чехословакии Судеты, то и поляки с венграми начали канючить свои доли, но в Мюнхенском сговоре их отодвинули в четвертое, последнее дополнение к Соглашению и ничего не разрешили. В нём было написано так:

Никаких трёх месяцев поляки не ждали и никаких соглашений с чехами не заключали — они выдвинули Чехословакии ультиматум [99] и напали на неё. Таким образом, если на Нюрнбергском процессе у Германии было оправдание своей агрессии в том, что она действовала с согласия двух стран, будущих победителей, то у поляков не было ни малейшего оправдания — по Уставу МВТ Польша была агрессором в чистом виде! И эта мысль достойна того, чтобы её выделить шрифтом.

Польша является агрессором, начавшим Вторую мировую войну в Европе.

И этот вывод бригада Геббельса может только замолчать, поскольку оспорить его невозможно.

72. Конечно, Германия была не против, чтобы в разделе Чехословакии как-то поучаствовали и Польша с Венгрией, поскольку это придавало этой агрессии вид некой миротворческой акции, получалось что-то вроде того, как НАТО бомбило Югославию, «спасая» албанские меньшинства в Косово. Но наглость поляков уже тогда озадачила немцев и заставила принимать против них кое-какие шаги. По настоянию поляков немцы передали им город Богумин в Тешинской области, но когда 15 марта 1939 г. немцы начали оккупацию оставшейся части Чехословакии, то вынуждены были принять против поляков отдельные меры. Немецкий фельдмаршал Кейтель вспоминал: «Ещё вечером 14 марта личный полк СС Гитлера вторгся в Моравско-Островский выступ, чтобы заранее обезопасить витковицкие металлургические заводы от захвата поляками». [100]

Между тем Польша не имела с Германией никаких явных официальных союзных договоров, а, как видите, норовила хапнуть впереди неё. Вот за это современники назвали Польшу гиеной. В немецком МИДе её называли «гиеной поля боя», а У. Черчилль, к примеру, писал в своём труде: «И вот теперь, когда все эти преимущества и вся эта помощь были потеряны и отброшены, Англия, ведя за собой Францию, предлагает гарантировать целостность Польши — той самой Польши, которая всего полгода назад с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства». [101]

Причём, характеризуя Польшу как гиену, Черчилль ни в коей мере не пытался её унизить. Когда он писал свою «Вторую мировую войну», то уже объявил в Фултоне крестовый поход коммунизму. В книге он воспевает героизм поляков, не подкрепляя, впрочем, его конкретными примерами. Он уже представляет Польшу жертвой СССР. Но когда ему приходится объяснять то или иное событие, т. е. отвлечься от целей антисоветской пропаганды, то у него проскакивают очень чёткие определения.

73. Дело в том, что историки всех стран, описывая Польшу, совершают ошибку: они ставят себя на место поляков и пытаются понять, почему поляки поступили так или иначе. В результате польская элита получает у историков какие угодно мотивы действий, но только не свои, польские. Русские приписывают Польше мотивы медведя, англичане — льва, французы — бойцовского петуха, немцы — мужественного орла. А на самом деле, чтобы понять поляков, нужно представить себя гиеной.