Катынский детектив - Мухин Юрий Игнатьевич. Страница 42

Юстиции генерал-майор Анисимов идиотизм польских профессоров повторить не решился, что делает ему много чести и вселяет в души русских патриотов типа Елиных и Ермоловичей немного гордости — всё же наш ихних поумнее будет!

Он нам придумал байку про чемодан очень надёжных, ну просто очень надёжных «Вальтеров». И страшно секретных, очень секретных, почти как баллистическая ракета «СС-20», даже хуже.

Теперь нашему титану мысли надо поискать в архивах НКВД ведомость выдачи «Вальтеров» с оружейных комнат или складов Блохину. Мы знаем, что для Анисимова «найти подлинный документ» ничего не стоит, поэтому заранее предупредим: не надо в нём писать просто Вальтеры, а указать модель и номер, а в графе «количество» не надо писать «1 чемодан».

Вы оцените работу Главной военной прокуратуры просто любительски. Любой читатель детективов знает, что прежде всего полицейский возле убитого ищет пулю и гильзу. И любитель знает, что полицейский ищет её для того, чтобы, по следам нарезов на пуле, по следам бойка на капсуле, по следам извлекающих и выбрасывающих деталей затвора на гильзе, экспертиза определила тип пистолета, его модель. Иначе как полицейский узнает, по какому оружию надо искать убийцу? А Главная военная прокуратура даже усилий не делает выяснить, какими именно пистолетами убиты поляки, так, как это делают все — по пуле и гильзе. Неинтересно им это.

А между тем в довоенной Германии конструированием пистолетов занималась масса конструкторов, среди них только известных шестеро — Борхард, Люгер, Маузер, Вальтер, Шмайссер. Больше десятка заводов изготавливали пистолеты своей конструкции, каждый из которых имеет свои особенности и оставляет характерные следы на пуле и гильзе. До войны было выпущено 47 типов пистолетов калибра 7,65 и 59 типов — калибра 6,35 мм. Вот только лучшие модели, получившие собственные имена: «Парабеллум», «Зимплекс», «Специаль», «Адлер», «Бехолла», «Геккадо», «Дрейзе», «Егер», «Континенталь», «Кобра», «Мента», «Лилипут», «Цена», «Штерн», «Шток». Как я говорил, фирма «Вальтер» выпускала девять моделей под номерами от 1 до 9, пистолеты марок «ПП» и «ППК», и прославилась с выпуском офицерского пистолета для вермахта — 9 мм «П-38».

Так какими из этих пистолетов были убиты поляки? Бригаде Геббельса это не надо — узнаешь, какой, а потом выяснится, что до войны о нём в СССР никто слыхом не слыхивал. И потом опять что-нибудь выдумывай про «массовый экспорт» или «чемодан».

Раз так, то и нам это не сильно надо. Польские офицеры убиты немецким оружием. Это ещё одно прямое доказательство версии Сталина.

112. Есть ещё один след убийцы на трупах поляков. У них были связаны руки. Понятно, что связать им руки могли только те, кто убивал.

Для производства необходимого шпагата у СССР всё было, ведь недаром Россия славилась несколько столетий как экспортер пеньки. Славился этим делом и Смоленск. Так что НКВД за шпагатом никуда далеко бегать не приходилось.

Бригада Геббельса про шпагат, которым были связаны руки польских офицеров, разговаривать упорно не хочет, и не мудрено. Руки поляков были связаны бумажным шпагатом, а он в СССР до войны не производился — хватало пенькового. Бригада Геббельса это знает и застенчиво делает вид, что это ничего не значит.

Конечно, если мы будем настаивать, то Анисимов с Третецким нам что-нибудь придумают про чемодан со страшно секретным бумажным шпагатом, а четыре профессора начнут блеять про «массовый экспорт до 1932 года».

Но мы настаивать не будем, мы просто и это третье прямое доказательство будем считать доказательством версии Сталина.

Итак, все три прямых доказательства, мотив убийства, почерк убийцы, поведение убийцы и его адвокатов после убийства, подавляющая масса косвенных доказательств — свидетельствуют об одном. И это при том, что мы практически не пользовались теми доказательствами, что есть у подручных Сталина, автор их не описывал. И вот теперь, читатели, поставьте себя на место Ниро Вулфа и сами себе ответьте на вопрос — так кто же всё-таки убил польских пленных офицеров?

113. Ещё один момент. Я писал, что пленные, не получившие срок по решению Особого совещания при НКВД, в лагере военнопленных в Грязовце составили списки тех офицеров, что убыли в ИТЛ. В декабре Сикорский передал Сталину для розыска списки 3 845 офицеров, а когда в марте 1942 года стал вопрос о том, что армии Андерса пора бы и на фронт, по немцам немного пострелять, было заявлено в розыск ещё 800 человек. А потом суммарная цифра дошла до 8 000.

В «письме Шелепина» мы видим, что ставки снова поднимаются, уже и гражданские лица пошли в ход и число их достигло почти 22 тысяч. Уместен вопрос — с чего бы это? Опять «фанатичная жажда правды»? Но ведь на сегодня и доказывать не надо, что в России с правдой дела обстоят не очень, зато явно прослеживается фанатичная жажда свободноконвертируемой валюты. Нет ли в деле Катыни ещё каких-то причин «жаждать»?

Вполне возможно, что есть. В уже упомянутом и цитированном письме Трубина Горбачёву есть и такие строчки: «Судя по поведению польской стороны, не исключено, что по окончании следствия правительством Польши будет поставлен вопрос о возмещении материального ущерба по каждому погибшему польскому военнослужащему». Возмещать, слава Богу, есть кому — Россия правопреемница СССР. Если Израиль ухитрился «возместить» с ФРГ за голову каждого убитого гитлеровской Германией еврея, то чем Польша хуже? В этом случае есть, естественно, определённый интерес для тех, кто в этом деле, чтобы было побольше убитых.

Эпилог

Этот детектив уникален. Попробуйте ещё вспомнить случай, где бы государство с таким остервенением пыталось возложить на свой народ ответственность за несовершённое им преступление.

Цель любого государства — организация защиты народа в случаях, когда отдельный человек себя защитить не может, организация коллективной защиты народа. Защищает народ себя сам, но организовывают его на это чиновники государства — от президента до милиционера. Это в идеале, которого, как известно, никогда не бывает.

В реальной жизни эти чиновники и крадут у народа, и делают всё, чтобы удержаться у государственной кормушки, и решают личные дела за государственный счёт. Но всё же они пытаются что-то сделать во исполнение и своих прямых обязанностей — как иначе объяснить своё присутствие в должности? Почему же в катынском деле чиновники СССР сделали всё наоборот?

СССР был уникален в своей обюрокраченности — в желании чиновников служить только начальству. Это не вчера возникло.

Ещё Салтыков-Щедрин, высмеивая госаппарат царской России, писал, что у нас любой чиновник путает понятия «Отечество» и «Ваше превосходительство», а когда начинаешь убеждать его, что между этими понятиями есть разница, то он отдаёт второму преимущество перед первым.

Происходит это оттого, что народ содержит чиновников не прямо, а через начальника. Начальник изымает у народа налоги, якобы на защиту народа, и платит их чиновнику. Теоретически все знают, что это деньги народа и что служить надо Отечеству, а практически деньги получают из рук «Вашего превосходительства» и служат чиновники именно ему. И именно во имя начальника такой чиновник готов пойти на любое преступление, в том числе и против народа, так как наградой за преступление будут даруемые от начальника должность, звания, деньги — преступление окупается.

Эта, достаточно мрачная система управления государством, способна защитить народ в двух случаях — если глава страны сам служит народу, жесток и беспощаден к тем чиновникам, кто от этой службы уклоняется. Тогда, служа начальнику, чиновник служит и народу. И если общественное мнение таково, что чиновнику трудно уклониться от службы государству, даже если начальник у него сволочь.

Вряд ли в мире была страна, где бы одновременно исчезли оба эти условия.

А в СССР мы получили во главу страны Горбачёва — субъекта, всю жизнь служившего только себе, и его помощника по идеологии Яковлева, который в считанные года практически во всей прессе привёл к власти людей, презирающих и ненавидящих службу государству в любой её форме — воинской ли, гражданской ли.