Наука Управлять Людьми. Изложение Для Каждого - Мухин Юрий Игнатьевич. Страница 8

гидранты, огнетушители, водоводы или другое оборудование, достаточное именно на этом объекте. Но Дело над ним власти не имеет, над ним имеет власть начальник. А он когда-то указал в инструкции, что если длина здания более 100 м, в нем должен быть пожарный проезд. И пожарному теперь плевать на Дело, которое, надо заметить, его кормит. Он будет делать так, как когда-то указал начальник.

Мы подошли к коренному, принципиальному моменту бюрократизма: чьи указания будет слушать исполнитель Дела — указания Дела или указания начальника. Если он слушает указания начальника, то он бюрократ.

Думаю, что и сейчас не все читатели меня понимают. Разве начальник враг Делу? Нет, не враг. Он тоже желает, чтобы Дело было сделано самым лучшим образом, и его указания бывают блестящи, живительны для Дела, ведь он, как правило, обладает большим опытом и когда-то сам работал на месте того исполнителя, кому сейчас дает указания. Но его указаниям присущ один неисправимый, органический недостаток: данное раз, его указание не меняется до того момента, пока он снова не вернется к нему. Но Дело меняется непрерывно, поэтому данное сегодня очень умное указание, как делать Дело, завтра может стать шедевром глупости, но исполнитель будет обязан его выполнить.

Вот пример, который мы уже рассматривали: указание ГОСТа упаковывать мелкий металл в бочки — это достаточно грамотное указание по Делу. Но Дело изменилось, металл не нужно хранить, упаковка в бочки становится безумной тратой денег и сил, но указание действует!

Первыми разобрались в этом безумии военные. (По всей видимости, когда наказанием за плохое управление является смерть, мысли в голове шевелятся живее.) Они нашли блестящее решение: не давать по Делу указаний вообще, не указывать подчиненному, как именно делать Дело. И ввели принцип единоначалия.

А штатские, кроме суеты, в этом вопросе ничего придумать не смогли на протяжении столетий, хотя и старались.

В качестве примера рассмотрим последнее «достижение» «цивильной» мысли в этом вопросе — эффект от дробления крупных предприятий или эффективность малых. (Правда, инициаторы этого процесса не догадываются, что они попытались решать вопросы управления, они полагают, что их действия — из области экономики.)

Но с позиций экономики как науки малые предприятия — это не что иное, как бред сивого мерина, непростительный даже для сивого мерина с ученым званием академика. Точно так же, как законы физики требуют от двух тел сближения, так и законы экономики требуют укрупнения предприятий. Разговоры о том, что, согласно экономической науке, нужно строить малые предприятия или создавать мелкие фермерские хозяйства, — настолько безграмотная болтовня, что становится страшно за умственные способности носителей таких идей. Ведь экономика в своей сути — весьма несложная наука, ее основы всегда были понятны любому крестьянину.

Гораздо более умно и честно в этом вопросе выступают американские специалисты в области управления, например Дженкинс и Уотермен, которые в своей книге о малых предприятиях пишут, что не понимают, что происходит и почему при укрупнении предприятия, когда численность работников превышает 1500 человек, резко ухудшаются показатели его работы. Эти специалисты исследовали множество предприятий и пришли к выводу, что оптимальная численность штата составляет 400-500 человек.

Между прочим, именно факт, что американцы оценивают размер предприятия не в мегаваттах используемой мощности и не в миллионах долларов производимой продукции, а в численности персонала, заставил автора запомнить и их, и эти цифры. Но Дженкинс и Уотермен в своих исследованиях не учитывали законов поведения людей. Как с позиции наших знаний объяснить, почему небольшие предприятия более прибыльны, чем большие? Почему, к примеру, пять швейных фабрик численностью по 400 человек дают прибыли больше, чем одна, где работает 2000 человек? Ведь экономика утверждает, что должно быть наоборот!

Попытаемся понять, в чем здесь дело.

Рассмотрим состав участников. Их, как всегда, трое: бюро — хозяин фабрики; подчиненные — все остальные работники; Дело. Что для данной фабрики является Делом? Дело — поставка одежды в определенные магазины. Работа хозяина фабрики заключается в разделении этого Дела на Дела для своих подчиненных: кто-то продает, кто-то закупает сырье, кто-то кроит рукава, кто-то пришивает пуговицы. Каждая такая операция будет Делом для подчиненного. А у кого хозяин фабрики узнает, как ему самому работать? На первый взгляд, ни у кого. Над ним нет бюро, нет министерств, нет начальников. Никто не в праве ему указать, какой материал заказать, что шить и сколько, кого посадить за машинку, а кому дать утюг. Военные сказали бы, что он — единоначальник. Да, это так, однако и единоначальник подчиняется. Но в данном случае: кто над ним имеет власть, у кого он узнает, что ему делать на своей фабрике? У Дела. Ведь только Дело способно его поощрить и наказать: поощрить большой прибылью от работы фабрики, а наказать разорением. И хозяин обязан узнавать у Дела, как ему работать: что шить, какого размера, какого качества, что модно, кто что любит и так далее, и так далее. Дело дает ему указания, он Делу служит, Дело имеет над ним власть.

Теперь можно дать определение альтернативе бюрократа, и слово мы построим по аналогии. В слове "бюрократа к французскому «бюро» присоединено к греческому «крат», и мы к русскому «дело» пристроим эту греческую половину: делократ — человек, подчиняющийся своему Делу и этим отличающийся от другого человека, который подчиняется своему начальнику и называется бюрократом.

Итак, мы нашли одного человека на предприятии, отличного от других. А другие? Они остаются бюрократами. Хозяин предприятия выступает здесь в двойной роли, как и любой член бюрократической системы управления: он управленец, делящий свое Дело между подчиненными, но он же и носитель власти — он их поощряет и наказывает. Этим он заставляет служить подчиненных не Делу, а лично себе, и за указаниями, как делать порученное им Дело, они обращаются к нему. Для них святы его указания, а не состояние Дела.

Если на предприятии работают 400 человек, то получается один делократ на 399 бюрократов, а если численность персонала 2000 человек, то тогда один делократ должен обслужить уже 1999 бюрократов. Здесь вступает в силу закон перехода количества в качество.

Что такое предприятие со штатом 400 человек? По советским масштабам — это цех, причем не очень большой. Те, кто работает или работал в промышленности, знают, что бывают начальники цехов, чрезвычайно преданные Делу, даже если они непосредственно Делом не поощряются. Они днюют и ночуют на работе, они в цехе при любой аварии, словом, они каждой бочке затычка. Эти люди воспринимают любые изменения в Делах своих подчиненных и успевают вовремя дать указания, успевают продумать их. Разумеется, что таким человеком должен быть и хозяин предприятия. Ему и деваться некуда, иначе его разорят 399 бюрократов, которые в 17.00 начинают думать только о выпивке и женщинах.

Но ведь работа в промышленности — это не война, не боевая работа, не уничтожение противника. Здесь нет осмысленного противодействия Дела, оно не так часто меняется как в боевых условиях. Поэтому в зависимости от способностей конкретного человека, иногда и один может обеспечить работу и 1000 и 2000 бюрократов. Кроме того, в коллективе всегда есть работники, которые и без поощрения от Дела стремятся его сделать хорошо, поддержать хозяина. Бывает, что и хозяин сам создает такой климат.

Короче, предельная численность персонала предприятия 1500 человек, который нашли американцы Дженкинс и Уотермен, — это предел человеческих возможностей по обслуживанию такого количества бюрократов в мирных условиях экономики. Однако за этим пределом человек бессилен, и тогда в фирме начинается застой. Дело меняется, нужно действовать сообразно ему, а пойти к шефу и получить соответствующее указание сложно: он или занят, или раскричится, что к нему лезут с пустяками. И начинается бюрократическая волынка: не зная, поощрит или накажет шеф за самостоятельное решение без его указания, на изменения Дела не обращают внимания и либо действуют так, как было приказано раньше, либо начинают устраивать разные совещания, согласования с тем, чтобы не нести личную ответственность.